KnigaRead.com/

Вадим Кожинов - Россия. Век XX-й (1939-1964)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вадим Кожинов, "Россия. Век XX-й (1939-1964)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Я назвал Евтушенко «жертвой культа Сталина», имея в виду, что именно этот культ создал условия, в которых громкий «успех» мог быть достигнут предельно легким путем. Это, повторю, нисколько не оправдывает Евтушенко, ибо пуститься или нет на такой «путь» каждый человек решал сам.

Могут напомнить, что до Евтушенко многие подлинно значительные поэты воспевали Сталина: в 1935 году это сделал (кстати, первым из русских поэтов) Пастернак, в 1945-м — Исаковский, в 1949-м — Твардовский. Но тут есть принципиальное различие, ибо эти поэты уже имели к тому моменту бесспорное признание, достигнутое на пути творчества. Совсем иное дело — превознесение вождя автором, еще ровно ничего не сотворившим: такой «дебют» затруднял или вообще преграждал путь к подлинному творчеству…

Выше шла речь о том, что Твардовский и после «разоблачения» Сталина, не опасаясь гонений, воплощал в поэзии свои убеждения, — и это обнажает все ничтожество Евтушенко, ибо когда он позднее стал самым резким образом «разоблачать» Сталина, это было столь же конъюнктурным делом (кстати, тот же Владимир Соколов этим не занимался), как и прежние его восхваления. Вернее, даже более недостойным, ибо Евтушенко теперь добивался нового успеха, отвергая как раз то, что обеспечило ему прежний! Сейчас Евтушенко рассказывает[363] о том, как его «антисталинские» стишки (определение вполне адекватное, ибо с точки зрения художественной ценности они ничтожны) были напечатаны в главном органе ЦК КПСС «Правда» по распоряжению самого Хрущева[364]. Привыкнув к своему «пути», он попросту не отдает себе отчета в том, что хвастаться таким оборотом дела по меньшей мере неприлично. Особенно если учесть, что в этом же своем мемуарном сочинении он с совсем уж наглой лживостью заявляет: «…я написал и чудом пробил сквозь цензуру „Наследники Сталина“» (там же, с. 9. — Выделено мною. — В.К.). Ведь это все равно что похвальба зайца, победившего-де лису, ибо на его стороне выступил медведь!

Вероятно, следующее мое суждение будет воспринято как парадокс, но, если вдуматься, Евтушенко проявил больше «смелости» не при сочинении своих «антисталинских» стишков в 1962 году, — то есть после окончательно «заклеймившего» Сталина ХХII съезда КПСС, — а во второй половине января-феврале 1953 года, когда он сочинил стишки о «врачах-убийцах». Как он в ироническом тоне объясняет теперь, «я… поверил тому, что врачи хотели-таки отравить нашего родного товарища Сталина, и написал на эту тему стихи» (с. 434); однако, сообщает он, добрые друзья отговорили его отдавать их в печать.

Рассказывая ныне об этом, Евтушенко явно хочет покрасоваться своей «покаянной» искренностью. Однако в профессиональной литературной среде этот факт стал известен тогда же, в 1953-м[365], ибо на деле Евтушенко-таки отдал свое сочинение о врачах в печать, но редакторы не решались его опубликовать, а уже 5 марта Сталин умер, и 4 апреля врачи были объявлены невиновными…

Дело в том, что после сообщения в печати (13 января 1953 года) о кремлевских «врачах-убийцах» атмосфера в Москве (я это хорошо помню) была крайне тревожной и неясной, и работники печати опасались резких жестов. Евтушенковское же сочинение было не без резкости; так, о кремлевских врачах в нем говорилось:

Пусть Горький другими был убит,
убили, кажется, эти же, —

то есть выходило, что врачи-убийцы безнаказанно творили свое черное дело уже в продолжение семнадцати лет!.. По-своему «замечательно», что в действительности-то пятеро из двадцати восьми находившихся в 1953 году под «следствием» врачей, к тому же принадлежавшие к наиболее «важным» — В.Н. Виноградов, М.С. Вовси, Э.М. Гельштейн, В.Ф. Зеленин и Б.Б. Коган, — в 1937 году обвинили видного врача Д.Д. Плетнева во «вредительских методах» лечения Горького, и Дмитрий Дмитриевич был приговорен к заключению сроком на 25 лет, а 11 сентября 1941 года расстрелян в Орле[366] (3 октября в город вошли танки Гудериана).

Один уже факт, что под следствием находились врачи-убийцы, которые ранее сами разоблачали врачей-убийц, показывает всю остроту и запутанность ситуации. И, между прочим, сам Евтушенко в нынешних своих мемуарах обнаруживает знание сложности положения в 1949-м — начале 1953 года: «…по рукам ходила, — вспоминает он, — пародийная поэма Сергея Васильева „Без кого на Руси жить хорошо“ — настолько откровенно антисемитская, что ее даже не решились напечатать» (с. 433). Вот именно не решились! — так же, как и стишки Евтушенко о врачах…

Не приходится уже говорить о том, что общая политическая ситуация 1953 года была гораздо более «суровой», чем 1962-го. И, повторю, Евтушенко проявил значительно большие смелость и рисковость, сочинив стихи о врачах, нежели при сочинении им стихов против Сталина, чьи останки незадолго до того, в 1961 году, были выброшены из Мавзолея. Правда, евтушенковская «смелость» в 1953 году диктовалась его еще довольно ограниченными понятиями о политической конъюнктуре; в 1962-м он на подобный риск едва ли бы решился…

Много лет спустя после 1953 года я оказался в кафе Центрального дома литераторов за одним столом с давним близким приятелем Евтушенко Евгением Винокуровым, который известен написанным им в 1957 году текстом песни «В полях за Вислой сонной…», — текстом, надо сказать, странноватым[367]. Он выпил лишнего, к тому же был тогда, вероятно, за что-то зол на давнего приятеля и неожиданно выразил сожаление, что те самые стихи о врачах-отравителях не решились в начале 1953 года опубликовать.

— Пожил бы Сталин еще немного, — глядишь, стихи о врачах напечатали бы, и тогда никакого Евтушенко не было бы! — не без едкости объявил Винокуров. И был, вероятно, прав…

Нельзя не учитывать, что непомерно падкий на легкие успехи Евтушенко, как явствует из ряда свидетельств, не позднее начала 1960-х годов был тесно связан с КГБ, играя роль своего рода «агента влияния» — не исключаю, что в какой-то мере и до какого-то момента делая это не вполне «сознательно». Генерал-лейтенант ГБ П.А. Судоплатов в 1990-х годах рассказал в своих воспоминаниях, что в начале 1960-х известный ему подполковник ГБ Рябов решил «использовать популярность, связи и знакомства Евгения Евтушенко в оперативных целях и во внешнеполитической пропаганде», и вскоре тот был направлен «в сопровождении Рябова на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Финляндию»[368]. Не приходится удивляться поэтому, что, как хвастливо сообщает теперь Евтушенко, он «побывал в 94 (!) странах» (с. 9), — никто, пожалуй, из его современников не может в этом отношении с ним сравниться, а ведь в вопросе о выезде за рубеж решающую роль в «доперестроечные» времена играл КГБ…

Весьма осведомленный публицист Рой Медведев сообщил в 1993 году: «Андропов (председатель КГБ в 1967–1982 годах. — В.К.) помогал поэту Евтушенко в организации его многочисленных поездок за рубеж. Поэт получил от шефа КГБ прямой телефон и разрешение звонить в необходимых случаях. Еще в 1968 году Евтушенко сделал резкое заявление с протестом против ввода советских войск в Чехословакию… В 1974 году такая же ситуация повторилась, когда Евтушенко публично высказался против высылки из СССР А.И. Солженицына… Евтушенко признался, что в обоих случаях он сначала звонил Андропову»[369].

То есть «дерзкие» протесты Евтушенко в действительности представляли собой санкционированные КГБ акции, призванные внушить миру, что в СССР есть свобода слова (смотрите, мол: Евтушенко протестует, а никакие репрессии в отношении его не применяются, и он по-прежнему путешествует по всем странам!)[370].

Конечно, подобные факты стали известны много позже, но и в 1960-х годах можно было догадываться о них. В 1965 году я выступал на дискуссии о современной поэзии, стенограмма которой — правда, к сожалению, сильно урезанная — была опубликована в начале 1966 года. В частности, при публикации выбросили мои слова о том, что Евтушенко, несмотря на ту или иную критику в его адрес, являет собой «официального певца хрущевского режима», — как ранее был сталинского.

Из зала, в котором я выступал, мне тут же задали вопрос:

— А кто же тогда Николай Грибачев?

Этот автор, по тогдашней «терминологии», был крайне «правым».

— Разумеется, оппозиционный режиму автор, — ответил я.

В опубликованном тексте остался лишь намек (но все же достаточно прозрачный) на это мое суждение:

«История литературы, я уверен, „снимет“ с Евтушенко и его соратников надуманное обвинение в том, что в их стихах были некие грубые „ошибки“. Они выразили именно то, что нужно было выразить во второй половине пятидесятых — первой половине шестидесятых годов»[371].

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*