Линн Виола - Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления
Одно из самых значительных восстаний на территории Нижнего Поволжья произошло 22 февраля 1930 г. в деревне Началово Астраханской области. В тот день в 6 часов вечера ударил набат, и к зданию сельсовета с двух сторон стали подступать жители. Толпа была организована типичным образом — впереди шли дети, за ними женщины, а мужское население замыкало шествие, что, вероятно, должно было продемонстрировать мирный характер протеста. В шествии приняли участие около 700 чел., притом что всего в деревне было 980 дворов. По материалам одного из отчетов с места событий, крестьяне обрезали телефонные провода, а многие из участников находились в нетрезвом состоянии. Некоторые были вооружены — двое кулаков прихватили охотничьи ружья, а остальные несли с собой разные тупые предметы. По мере приближения толпы, впереди которой шли дети, со стороны здания раздались выстрелы — власти забаррикадировались в нем, как только услышали набат. Выстрелы превратили то, что задумывалось, как мирная демонстрация, в жестокий мятеж. Крестьяне атаковали здание, ворвались внутрь и захватили партработников, пытавшихся спастись бегством. По данным отчетов, у них быстро закончились патроны. Именно в этом бунте были убиты некоторые члены партии, которых линчевали или забили тупыми предметами. Всего за период восстания в деревне погибли 6 или 8 партработников и активистов. Первым известие о бунте дошло до соседнего колхоза, который тут же отрядил 12 чел., вооруженных ружьями. Из Астрахани были посланы 8 партийцев и дополнительные отряды милиции. Доподлинно неизвестно, как закончился мятеж, однако предполагается, что он завершился самосудом еще до того, как подоспело подкрепление. Так или иначе, 22 числа были арестованы 127 чел., 13 из них отправлены в Астрахань. На следующий день были задержаны еще 113 чел. — 105 мужчин и 8 женщин, среди них 78 кулаков, 11 середняков, 21 бедняк, 1 батрак и 1 колхозник. Еще 20 мятежников укрылись в лесах. Количество арестов было столь велико, что специальная окружная комиссия по раскулачиванию потребовала освободить милицейские казармы, чтобы держать в них арестованных. Как только бунт был подавлен и произведены все задержания, власти распорядились снять церковный колокол и наспех похоронить убитых. К середине марта было приняло решение организовать специальный детский дом для детей, оставшихся сиротами в результате происшедшего.
Бунт в деревне Началово стал весьма значительным событием в глазах секретаря Нижневолжского крайкома партии Шеболдаева, который тут же написал Сталину отчет о случившемся. Шеболдаев отдал приказ не сообщать о мятеже в газеты, а всех убитых похоронить быстро и без церемоний, во избежание новых волнений. Причины восстания, как и в большинстве случаев подобного рода, были отнесены к злоупотреблению властью со стороны местного начальства. В самой деревне без обсуждений закрыли церковь и арестовали священника без всяких консультаций с населением. Кроме того, что весьма важно, выявление и экспроприация кулаков спровоцировали сильнейший всплеск гнева местных жителей. Местные власти подвергли раскулачиванию 26 семей. Их выселили из домов и отправили в ближайшие свободные здания — избы-читальни и другие места, где они должны были дожидаться ссылки. Задержка между экспроприацией и депортацией, часто служившая поводом к восстанию, дала крестьянам время, которое они использовали, чтобы попытаться спасти своих соседей. Согласно материалам расследования, этот бунт был спланирован в ночь с 21 на 22 февраля и достаточно хорошо организован. Данное заключение не представляется таким уж маловероятным, однако оно точно не согласуется с донесениями о том, что участники были пьяны, и должно расцениваться как еще одно подтверждение наклонности советских чиновников повсюду видеть заговоры. Всего, по разным оценкам, было убито от 6 до 8 чел. и еще 8 ранены — по официальным данным, большинство жертв принадлежали к правительственной стороне. Депортацию раскулаченных, ставшую главным поводом для бунта, не проводили вплоть до начала апреля 1930 г. — возможно, памятуя о восстании{764}.
За событиями в Началове в середине марта 1930 г. последовали несколько масштабных бунтов в окрестностях Астрахани, затронувших Красноярский и Енотаевский районы. В деревне Барановка Красноярского района в воздухе повисла угроза расправы над коммунистами и бедняками. Власти докладывали об уличных сходах, на которых обсуждались реабилитация кулаков и самосуд над беднотой. Сообщалось, что одним из организаторов планируемого бунта (который, похоже, так и не состоялся) является освобожденный кулак. Прибывший на место вооруженный отряд произвел серию предупредительных арестов с целью предотвратить нарастание волнений и не допустить распространения на эту деревню более серьезного бунта, произошедшего в Енотаевском районе{765}. Там в середине марта в ответ на ссылку кулаков по ряду поселений прокатилась волна массовых выступлений. 14 марта толпа из 3 000 крестьян захватила деревню Владимировка. На собрании они потребовали вернуть все отнятое имущество кулакам, восстановить их права, раскулачить и изгнать членов колхозной бригады, выполнявших постановления властей, и разделить запасы посевного зерна. После собрания крестьяне провели обыск бригадирских кабинетов и выгнали всех членов партии и бригадиров из деревни, осыпая их градом камней. В соседней Енотаевке в ночь на 20 марта были выселены 8 кулаков, а утром ударил набат. Собралась толпа, вооруженная ружьями и револьверами; крестьяне требовали освободить кулаков и отказывались расходиться до тех пор, пока в воздух не дали ружейный залп. В то же время во Владимировку вступил вооруженный отряд с целью устранения «антисоветского элемента». Жители деревни начали стрелять по прибывшим, вынудив их бежать в Енотаевку Тамошние мятежники не дали членам отряда послать за подкреплением, в то время как из Николаевки туда шли группы восставших, чтобы присоединиться к бунту Телеграфная и телефонная связь с Астраханью была прервана, а прибытие правительственного подкрепления затруднялось плохим состоянием дорог и необходимостью пересечь Волгу. Въезды во Владимировку и Николаевку контролировались восставшими. Отряд, который находился в Енотаевке, оказался отрезанным от путей к спасению. Жители Владимировки вырыли рвы вокруг деревни и соорудили укрепления. На следующий день мятежники, вооруженные, согласно отчетам, ружьями и имевшие при себе большой запас патронов, подступили к осажденной Енотаевке. Ожидая подкрепления из калмыцких степей, они остановились в двух километрах от деревни, однако вскоре начался бой между бунтовщиками и отрядами ОГПУ, к которым позднее прибыли подкрепления, после чего повстанцы потерпели поражение. Как сообщается в отчетах ОГПУ, восстание возглавляла «контрреволюционная повстанческая группа», в рядах которой было «значительное количество» середняков и бедноты{766}.[78]
Массовые беспорядки случались и в Республике немцев Поволжья. В период с конца декабря до второй половины января восстания с участием от 200 до 250 чел. охватили более 20 поселений. В семи населенных пунктах во Франкском и Каменском округах бунты продолжались от 7 до 10 дней. В Нижневолжском крайкоме пришли к выводу, что синхронность бунтов свидетельствует о наличии «единого центра» управления «движением». Коллективизация проводилась с особенной жестокостью в тех районах, где проживали этнические меньшинства и где национальные разногласия, несомненно, усиливали напряжение. Особенно это касалось аккуратных и зачастую преуспевающих немецких поселений — коммунисты, преимущественно русские, считали немецких фермеров кулаками. Согласно официальным источникам, в этих поселениях закрытие церквей и снятие колоколов проходили в форме «социалистического соревнования». В результате этих мероприятий по региону прокатилась волна массовых выступлений, в которых участвовало в основном женское население. Крестьянки требовали восстановить права кулаков, открыть церкви, положить конец обобществлению домашнего скота и провести перевыборы в сельсоветы. Кроме того, наблюдался массовый уход из колхозов. Причиной этих беспорядков чиновники из крайкома партии называли сочетание таких факторов, как перегибы со стороны местного руководства, единство крестьян, основанное на общей религии и верованиях, а также прочный авторитет, которым в местной общине обладали зажиточные крестьяне{767}.
Еще одним ключевым регионом крестьянских волнений был Северный Кавказ — местность, где жили казаки и непокорные этнические меньшинства. Здесь в бунтах приняли участие более 227 000 чел.{768} Многие массовые выступления были довольно крупными и хорошо подготовленными. В середине января 1930 г. масштабный бунт потряс северокавказскую станицу Темиргоевская в Курганском районе Армавирского округа. К тому времени здесь около 76% дворов состояли в колхозе. 10 января крестьяне, по большей части женщины, недовольные обобществлением молочных коров, сорвали проведение собрания, посвященного коллективизации. В последующие два дня по всей деревне собирались неофициальные сходы крестьян. Местным членам партии и комсомола было отказано в праве голоса, и были приняты решения о роспуске колхоза и о возвращении средств производства владельцам. 13 января для проведения собрания по предстоящей посевной кампании в станицу прибыли чиновники высшего уровня из райкома партии. Провести собрание им не удалось — более того, были попытки избить председателя сельсовета. В тот же день на улицах появились плакаты, призывающие захватить власть. На следующий день крестьяне снова собрались возле сельсовета, чтобы продолжить свои ежедневные «заседания». Местные партработники попытались помешать этому, аргументируя отказ тем, что они уже проголосовали против организации колхоза, однако собравшиеся настаивали на проведении собрания. Получив «категорический» отказ, крестьяне окружили местных активистов, намереваясь избить их. В этот момент прозвучал колокол, и в считанные минуты толпа, насчитывающая от 5 до 6 тыс. чел., собралась на центральной площади. Вскоре прибыла кавалерийская бригада из 23 эскадронов, однако их окружили собравшиеся жители деревни. Ситуация зашла в тупик. Наконец, было принято решение начать переговоры между представителями власти и группой переговорщиков от лица повстанцев, состоявшей из бывших партизан и бедняков. Было организовано новое официальное собрание, в ходе которого, как сообщается, бунтовщики признали свои ошибки. Позднее, когда поползли слухи о восстаниях в других поселениях, в ночи раздались одиночные выстрелы, и повстанцы разослали гонцов в соседние деревни, чтобы сообщить о том, что случилось у них за неделю{769}. Одним из самых масштабных и опасных случаев мятежа на Северном Кавказе стал Сальский бунт, который вспыхнул в начале февраля в деревне Екатериновка Воронцово-Николаевского района Сальского округа. Его причинами стали раскулачивание и обобществление имущества. По разным данным, от нескольких сотен до нескольких тысяч человек собрались в Екатериновке, требуя освободить арестованных кулаков и вернуть отобранную собственность. Когда их требования были проигнорированы, толпа крестьян ворвалась в здание сельсовета, где хранилось конфискованное имущество. К ним присоединились несколько партработников и комсомольцев. На второй день бунта новости о происходящем в Екатериновке дошли до соседних деревень, породив целую серию выступлений. На хуторе В. Князенково 450 крестьян протестовали против депортации кулаков, напав на местных партработников и попытавшись выручить соседей. В то же время группа женщин попыталась освободить еще четырех кулаков, арестованных ранее. Это заставило чиновников спрятаться в здании сельсовета, а через некоторое время на помощь жительницам хутора подоспели женщины из соседних селений — Павловки, Пудового и Петропавловки. Согласно официальным заключениям, бунт стремительно перерос из антиколлективизационного в антисоветский. Звучали лозунги «Даешь советскую власть без коммунистов и колхозов!», а в нескольких поселениях крестьяне избрали комиссии, задачами которых были роспуск партийных ячеек и возвращение конфискованного имущества. Это свидетельствовало, что восставшие имели четкое представление об административных и политических вопросах. Бунт продолжался 6 дней и представлял собой столь существенную угрозу, что в городе Сальск было объявлено военное положение, членам партии и комсомола раздали оружие, стали разрабатываться планы по обороне города. В итоге бунт был подавлен силами партии и Красной армии. При анализе причин произошедшего вина была возложена на кулаков и на перегибы местных властей. Это не соответствовало истинным причинам, однако прекрасно соотносилось с мнением, принятым в Москве, и коммунистической логикой, основанной на идее централизации. Как и во многих других случаях, большинство раскулаченных оставались на месте в ожидании ссылки, в связи с чем, по официальному мнению, они имели возможность вести антисоветскую пропаганду. К тому же местные власти обвинялись в перегибах, нарушении классовой линии (под чем теоретически подразумевались незаконные репрессии в отношении бедноты и середнячества) и «административных тенденциях», «бюрократизме». В результате шестерых председателей сельсоветов арестовали, а ряд сельсоветов распустили. Истинной же причиной, несомненно, была политика центра, вне зависимости от обычной жестокости партийных и советских работников на местах. Кстати, необходимо помнить, что некоторые из них (вероятнее всего, местные жители) вступили в ряды сопротивления. Кроме того, как минимум с осени 1929 г. в Сальском округе происходили серьезные народные волнения, во время которых, в ответ на принудительные хлебозаготовки и коллективизацию, в округе было забито или распродано по частям от 30 до 60% домашнего скота и около 70% тяглового скота{770}.
