Ласло Белади - Сталин
В 1939 — 1941 годах часть польского населения в результате принудительной депортации попала во внутренние районы Советского Союза. Многие из этих людей в свое время бежали от гитлеровцев. Часть поляков были мобилизованы и несли службу в Красной Армии. В те годы имели место репрессии среди поляков, изучение которых только началось. Прежде всего надо указать на большие потери среди польских коммунистов, которые явились результатом репрессий Сталина против старой гвардии и аппарата Коминтерна. Основная причина этих расправ явно заключалась в несогласии коммунистов с прогерманской политикой Сталина. До конца не проясненной, трагической страницей истории второй мировой войны является катынское дело. В ходе войны исчезло более 10 тысяч польских офицеров, интернированных советскими властями в 1939 году. После того как немцы заняли Смоленск, они объявили об обнаружении массовых захоронений в окрестностях города, в Катынском лесу. Там было почти 5 тысяч трупов расстрелянных польских офицеров. Германская и советская пропаганда того времени обвиняли друг друга в совершении этого преступления. Оценку этого дела затрудняет множество противоречивых обстоятельств. Сегодня мы можем только предположить, что эта массовая расправа была проведена по приказу Сталина и Берии. История этой трагедии сейчас тщательно исследуется.
Проследив развитие внешнеполитических событий, дипломатических контактов, ознакомившись с данными разведки, изучив состояние военной промышленности и подготовку армии, мы можем констатировать, что главная ответственность за внезапность для СССР начала войны и связанные с этим жертвы ложится на Сталина.
Константин Симонов дополняет этот вывод следующими словами: «…если говорить о внезапности и о масштабе связанных с нею первых поражений, то как раз здесь все с самого низу — начиная с донесений разведчиков и докладов пограничников, через сводки и сообщения округов, через доклады Наркомата обороны и Генерального штаба, все в конечном итоге сходится персонально к Сталину и упирается в него, в его твердую уверенность, что именно ему и именно такими мерами, какие он считает нужными, удастся предотвратить надвигающееся на страну бедствие. И в обратном порядке: именно от него — через Наркомат обороны, через Генеральный штаб, через штабы округов и до самого низу — идет весь тот нажим, все то административное и моральное давление, которое в итоге сделало войну куда более внезапной, чем она могла быть при других обстоятельствах». И далее о мере ответственности Сталина: «Сталин несет ответственность не просто за тот факт, что он с непостижимым упорством не желал считаться с важнейшими донесениями разведчиков. Главная его вина перед страной в том, что он создал гибельную атмосферу, когда десятки вполне компетентных людей, располагавших неопровержимыми документальными данными, не располагали возможностью доказать главе государства масштаб опасности и не располагали правами для того, чтобы принять достаточные меры к ее предотвращению».
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА
Через два дня после того, как началась война, Сталин покинул Москву, Кремль. По мнению очевидцев, это подтверждается тем фактом, что его подписи не было на многих постановлениях того времени. В течение ряда дней он находился на своей даче в Кунцево. О начале войны населению сообщил не Сталин. Вместо него по радио бесстрастным голосом говорил Молотов, он призвал народ к Отечественной войне. Характерно, что он упомянул о нарушении немцами договора, о вероломном нападении.
Сталин постарел тогда на годы, он вообще перестал походить на того человека, которого миллионы советских людей знали по фотографиям, видели дважды в год на трибуне Мавзолея. Он перестал напоминать всегда бдительного Сталина, на лице которого не было оспин, чьи черные волосы сопротивлялись седине. Сталина, который как будто никогда не снимал на все пуговицы застегнутую тужурку, никогда не расставался с трубкой. Того Сталина, который порой сам о себе говорил в третьем лице. Никто, ни военачальники, ни руководители страны, не знал, где находится Сталин, почему он молчит, что делает всемогущий человек в эти страшные часы.
Кульминацией личного кризиса вождя было 30 июня.
В тот день к нему приехали члены Политбюро. По одной из существующих версий, он якобы подумал, что пришли, чтобы его арестовать. Но они приехали по другой причине — привезли предложение о создании Государственного Комитета Обороны. Несмотря на поистине драматическую обстановку, течение дел вернулось к привычному порядку. В тот же день был создан ГКО, сконцентрировавший в условиях войны всю полноту политической и военной власти. Вначале в состав ГКО входили: Сталин, Молотов, Маленков, Ворошилов и Берия. Сталин приехал в Кремль. Пришел в себя после замешательства и 3 июля обратился по радио с речью к народу.
Интонации этой речи, ее стиль и звучание оставили неизгладимый след у тех, кто ее слушал. «Но, хотя он волновался, интонации его речи оставались размеренными, глуховатый голос звучал без понижений, повышений и восклицательных знаков. И в несоответствии этого ровного голоса трагизму положения, о котором он говорил, была сила. Она не удивляла: от Сталина и ждали ее… Сталин не называл положение трагическим: само это слово было трудно представить себе в его устах, — но то, о чем он говорил, — ополчение, оккупированные территории, партизанская война, — означало конец иллюзий… А в том, что Сталин говорил о неудачном начале этой громадной и страшной войны, не особенно меняя привычный лексикон, — как об очень больших трудностях, которые надо как можно скорее преодолеть, — в этом тоже чувствовалась не слабость, а сила.
Так, по крайней мере, думал Синцов… снова и снова вспоминая во всех подробностях речь Сталина и пронзившее душу обращение: «Друзья мои!», которое потом целый день повторял весь госпиталь». Так описывает К. Симонов воздействие на советских людей выступления Сталина.
Первоначальная скованность и оцепенение людей начали проходить, в них вселилась новая нравственная сила, что делало их способными на многократные сверхчеловеческие усилия и жертвы. Сталин хотел мобилизовать несший на своих плечах основные тяготы войны русский народ, возрождая традиции русского национального патриотизма. Так, рядом с именем Ленина встали имена Дмитрия Донского и Александра Невского, как если бы они были представителями одной традиции. Хотя это было и не так, но такое представление имело свою позитивную историческую функцию. Нельзя отрицать, что у веры людей в Сталина также была своя собственная роль в период Отечественной войны. Национальный патриотизм слился воедино с патриотизмом, советским, корни которого тянутся от Великой Октябрьской революции.
Однако положение на фронтах было катастрофическим, Красная Армия несла огромные потери, немцы везде продвигались вперед. В первый день войны было уничтожено 1200 советских самолетов. За три недели противник разбил 28 дивизий, более 70 дивизий потеряли половину своего состава. Ни на одном участке фронта линия обороны не была сплошной, прочной обороны не было нигде, части, которые вели оборонительные бои, не имели связи друг с другом. Хаос в управлении войсками был полным. За первый месяц войны немцы захватили 175 тысяч квадратных километров советской территории. Германская военная машина действовала успешно. Используя превосходство в воздухе, механизированные соединения немцев прорывали линии обороны Красной Армии, окружали и уничтожали отдельные дивизии и корпуса. В результате наступления, развивавшегося по трем главным стратегическим направлениям: на севере — на Ленинград, в центре — на Москву, на юге — на Киев и в сторону Кавказа, к началу сентября оказался в условиях блокады Ленинград, на московском направлении еще в конце июля был занят Смоленск, на юге — к концу сентября — Киев. Потери Красной Армии за первые 15 недель войны составили — убитыми и пленными — свыше 3 миллионов человек. Гитлер, намеревавшийся еще в августе наступать на северном и южном флангах фронта, в начале октября отдал приказ группе армий «Центр» о наступлении на Москву. Начальная фаза операции «Тайфун» вновь принесла быстрые успехи. Немецкие танковые части прорвали фронт. К середине октября немцы стояли в 80 километрах от Москвы, к концу месяца — уже в 50 километрах .
Во время парада на Красной площади по случаю годовщины Великой Октябрьской революции Сталин обратился с речью к войскам, которые прямо с парада шли на фронт. Ценой огромного напряжения всех сил первое наступление немцев было отбито. К середине ноября они вновь перешли в наступление, в отдельных точках подойдя к советской столице на 20 километров .
Однако запланированный Гитлером парад германских войск в Москве не состоялся. Немцы были остановлены и отброшены. Советское контрнаступление оказалось успешным, линия фронта была отодвинута далеко от Москвы. Однако в дальнейшем Сталин напрасно пытался форсировать продвижение вперед, к началу апреля наступление выдохлось, фронт на короткое время стабилизировался.
