Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси
Для определения социальных функций вендельских династий исключительную ценность представляют наблюдения о связи между могильниками вендельского типа и поселениями с топонимами на -tun («ограда», «укрепление», ср. слав, «тын»); эти локальные центры ремесленно-торговой активности по средневековым источникам известны как административные центры территориальных округов Средней Швеции, хундаров (Eriksson 1938:47; Lundberg 1938: 37; Arwidsson 1948: 34-35).
Среднешведский hundar, так же как hiirad в Гаутланде, генетически — «сотенный округ» (har — «войско», hund — «сотня»), то есть организационная единица военно-демократического ополчения. Каждый такой округ, вплоть до Высокого Средневековья, выставлял сотню воинов. В эпоху викингов на основе этих ополчений (выставлявшихся первоначально родовыми союзами) формируется общенародное ополчение, ледунг, в XI-XII вв. приобретающий характер своего рода государственной повинности; «коммутация ледунга», замена службы в ополчении денежным налогом, и в Швеции, и в Норвегии, и в Дании стала одним из проявлений феодализации и обусловила сохранение этой территориально-административной системы в эпоху Средневековья (Гуревич 1970:173).
Выросшая на родовой основе система территориальных округов, возглавленных династиями местной знати, пришла в VII-VIII вв. на смену централизованной племенной организации V-VI вв., с королями-жрецами во главе. Сходные территориальные структуры в более раннее время археологически фиксируются в Дании, а в более позднее время по письменным источникам известны в Норвегии (где до конца IX в. существовали независимые мелкие королевства-фюльки) (Todd 1975: 194-197; Гуревич 1967: 93). В одном из норвежских фюльков, Рогаланде (Shetelig 1912: 220, 223), исследован курган VIII в. с погребением в корабле (Гуннарсхауг), хронологически предшествующим знаменитым «королевским курганам» Вестфольдингов (Усеберг, Гокстад, Туне); норвежский обряд, в эпоху викингов ставший привилегией высшей знати, генетически, по-видимому, связан со шведскими погребениями вендельского типа.
Рис. 29. Реконструкция длинного дома (слева) с поселения Федерзен Вирде (Фрисландия); дом вождя (справа) на Лофотенских остравах (Борт)
Знать, возглавившая возникшие в VII-VIII вв. локальные объединения, не только сосредоточила в своих руках небывалую экономическую, политическую, идеологическую власть, но и создавала адекватные этой власти новые формы культуры. До нас дошли наиболее яркие ее проявления в художественном ремесле («вендельский стиль») (Arwidsson 1942), ювелирном производстве, основывающемся на англосаксонской и франкской технологии (золото с гранатовыми инкрустациями в перегородчатой техникe)(Arrhenius 1971:186-193). Погребальный обряд вендельского типа относится к явлениям того же порядка, но генезис его остается неясным (Miiller-Wille 1970: 192-203).
Истоки вендельской традиции не удается опознать в немногочисленных ингумациях в ладье более раннего времени (Слусегорд на Борнхольме, Конгсхауг в Мере, Норвегия) (Crumlin-Pedersen 1970: 213-239; Вое 1942: 175-194). Наибольшее сходство вендельские погребения имеют с англосаксонскими курганами в Саттон-Ху и Сиэн. Первый из них, с кораблем, погребальной камерой, оружием, королевскими регалиями, золотыми монетами и прочим исключительно богатым инвентарем, датируется не позднее 625—630 гг. (Bruce-Mitford 1975,1978; Evans 1981: 103-104). Обычно английские памятники рассматривают как производные от среднешведских; однако детальный анализ основных компонентов культурного комплекса, представленного в Саттон-Ху и памятниках вендельской культуры, позволяет в ряде аспектов допустить если не независимое развитие, то, по-крайней мере, опору на некий общий, континентальный источник (Wilson 1981:212-218). В этом случае показательно, что англосаксонская традиция рано возникает и рано обрывается по сравнению со шведской; но при этом она представлена намного более яркими и насыщенными образцами.
В это время был создан «Беовульф», англосаксонский эпос, связь которого с памятниками круга Саттон-Ху не вызывает сомнений (Bruce-Mitford 1971:85-98). Содержание эпоса между тем полностью связано со скандинавскими странами, с племенами гаутов и данов, свеев и ютов; здесь упоминается Оттар, конунг из рода Инглингов, похороненный в кургане близ Венделя; повествуется о кровавых межплеменных распрях, о междоусобицах в королевском роде свеев (Беовульф, 2922-3000,2379-2399). Осведомленность английских дружинных сказителей в скандинавских делах может свидетельствовать о направленности культурных, а может быть, и политических импульсов в Северной Европе начала VII в. После цезуры, сбоя в развитии культуры Скандинавии, вызванного распадом племенного строя «державы Инглингов», выдвинувшаяся на ведущие социальные роли местная свейская племенная знать в своих новых культурных нормах могла ориентироваться на стереотипы, складывающиеся в среде близкой знати англосаксонской — где, однако, эти стереотипы были быстро вытеснены христианской церковной культурой. Можно допустить, что одной из таких норм, заимствованных у англосаксов, стал богатый «королевский» антураж «кораблей мертвецов».
В начале 1970-х гг., интерпретируя вендельский тип погребального обряда, автор этих строк связал появление «династических могильников» с общим упадком могущества «Инглингов Уппсалы» (Лебедев 1974: 155-186), власть которых (согласно «Саге об Инглингах» Хеймскринглы Снорри Стурлусона) после кровавых распрей разделили «малые конунги», smakonongr (Сага об Инглингах, XXXVI). Власть этих конунгов соотносилась с первоначальными областями Уппланда Средней Швеции, организованными именно по «сотням» (хундарам): Аттундаланд, Фьяртундаланд, Тиундаланд («восьмисотенная земля», «четырехсотенная земля», «десятисотенная земля»), с округом Роден (Рослаген), лишь в XIII в. объединенными в провинцию Уппланд (Ambrosiani 1980: 123-133); в цитированной работе шведского исследователя, впрочем, «королевская» атрибуция династических могильников вендельского периода оспаривалась, хотя общий набор социальных функций указывает на безусловно «центральную» роль этих династий, а их топографическое обособление логично объяснить необходимостью контроля над новыми источниками ресурсов и коммуникациями достаточно динамично расширявшихся «ландов». Тридцать лет спустя, в новой экспозиции и экспликациях музея Старой Уппсалы, на фоне раскрывающейся за высокой стеклянной стеною панорамы Великих курганов, материалы погребений в ладье Венделя и Вальсъерде экспонируются как памятники «боковых ветвей» династии Инглингов, выступающих в качестве местных династий «малых конунгов»; российские и скандинавские археологи пришли к идентичной оценке сменяющего «эпоху викингов», самостоятельного «вендельского периода» скандинавской истории (Хлевов 2002:134-136).
Рис. 30. Котел и набор приспособлений для очага из вендельского погребения
Дальнейшая эволюция династического обряда вендельского типа, если рассматривать его как показатель статуса «малых конунгов» VII—VIII вв., выявляет глубокий кризис социальных позиций вендельской знати (Лебедев 1974:169). Ингумации в ладье эпохи викингов (тип обряда Bg) отличаются от могил вендельского типа отсутствием роскошного парадного оружия и сбруи, жертвенных животных (кроме лошадей и собак), резко сокращается количество погребальных приношений (см. рис. 25). Из кризиса, прервавшего в IX в. развитие ритуальных традиций, вендельская знать вышла лишь в X в., утратив свое господствующее положение: из могил исчезли важнейшие атрибуты власти и могущества. В то же время внутренняя консолидация знатных родов проявилась, возможно, втом, что родовитым женщинам в эпоху викингов воздавали неменьшие почести, чем мужчинам: появляются женские ингумации в ладье, которые можно сопоставить с рассказом о погребении Унн Мудрой (Сага о людях из Лаксдаля, 7).
Видоизмененный обряд типа Bg перестал быть монополией вендельской знати. Сходные погребения появляются в Вестманланде, в Трендалаге, Согне, Хордаланде, Мере, распространяясь из Швеции в Норвегию (Miiller-Wille 1970: 162-180); одновременно здесь появляются подкурганные ингумации в ладье (тип Nt).
В Средней Швеции наряду с ингумациями возникает новый, сравнительно широко распространившийся обряд (Лебедев 1970: 185-190) — сожжения в ладье под курганной насыпью (тип Birka — В). По ряду признаков ритуал этих погребений близок поздним формам погребального обряда вендельской знати (см. рис. 26).
Изменения в ансамбле некрополя, деградация элитарного и появление новых, сравнительно массовых вариантов обычая захоронения в ладье отражают определенную социальную динамику: выдвижение новых общественных групп, конституированных новыми типами обряда, связано с упадком могущества и власти родоплеменной знати.
Можно предполагать, что возвышение этой знати в VII—VIII вв. сопровождалось нарастанием внутренних противоречий между родо-племенной верхушкой и свободными общинниками. Косвенным показателем такого противоречия были медленная мирная экспансия, эмиграция населения из Норвегии на острова Северной Атлантики (Jankuhn 1963:51) и начавшееся в VI—VII вв. движение шведов на Аландские острова и восточный берег Ботнического залива. Эта эмиграция продолжалась на протяжении VII—VIII вв., и к концу вендельского периода ее возможности, фонды безлюдных и слабозаселенных земель на островах и побережьях, были исчерпаны.
