Анатолий Терещенко - Хождение по катынским мифам
Находившиеся у власти оуновцы стали неловко себя чувствовать перед украинским населением. Особенно перед националистически настроенными гражданами — за террор и издевательства на оккупированной территории. Пытаясь сохранить свой авторитет, ряд оуновцев открыто стали выступать против немцев. Таких говорливых «крамольников» гитлеровцы быстро стали арестовывать и ликвидировать.
И всё же, как посчитали германские руководители специальных служб, полемика между украинскими националистическими вождями стала выходить за рамки дозволенного им уровня критики. Надо было предпринимать какие-то конкретные меры по локализации разрастающегося конфликта, готового перерасти в кровопролитную войну. Опять решили провести инсценировку.
Из Берлина последовала жесткая команда — немедленно «арестовать» главаря ОУН, что позволяло «опровергнуть серьёзные обвинения в адрес Бандеры, а самое главное, спасти своего надежного агента от полного провала, так как запланированные гестаповцами дальнейшие меры, направленные против оуновских «крамольников», неминуемо привели бы к раскрытию его как провокатора».
Психологически выверенная операция немцев с «арестом и нахождением затем Бандеры на нелегальном положении» дала свой положительный результат — обиженных в народе жалеют, обиженным люди верят.
После этого вспомогательная агентурная сеть бандеровцев стала энергично выявлять не только мельниковских «крамольников», но и в своих рядах всякого рода оппортунистов, на плечи которых вешали довольно-таки серьёзные обвинения.
Наибольшее количество их обнаружилось в Восточной Украине — на «обольшевиченной Приднепровщине», где происходило наиболее быстрое прозрение некоторых даже главарей оуновских проводов.
Люди воочию убедились, какое страшное порабощение им светит в случае победы фашистов. Рядовые члены ОУН стали не воспринимать ядовитого варева националистической пропаганды. Одни завязывали с прошлым пассивным отказом от борьбы за самостийность, другие активно критиковали предателей украинского народа, а третьи уходили в партизаны, чтобы с оружием в руках воевать против фашистов и их подручных.
***Когда гестапо установило основной круг конкретных «крамольников», начались их поголовные аресты на всей оккупированной территории Украины. Врагов рейха гестаповцы наскоро с пристрастием допрашивали, податливых тут же вербовали, стойких, как правило, уничтожали.
Среди заговорщиков — носителей «крамолы» встречались разные люди, разные характеры. Одни шли на смерть как обреченные мученики, покорившиеся своей незавидной судьбе. Другие убегали и скрывались в разных уголках не только Украины, но и других стран Европы. Третьи предпочитали отвести от себя подозрения и обвинения, донося на других или произнося лицемерные клятвы верности гитлеровскому рейху.
Немало было и таких, которые пошли на самоубийство, желая избежать пыток (они ведь хорошо знали костедробильную машину гестапо), или по принуждению свидетельствовать против своих единомышленников.
И всё же немецким спецслужбам хотелось добраться до корней — до первых лиц оппозиции. Так, оставался на воле руководитель областного «провода» ОУН на Восточной Украине «Дмитро» — он же «Мирон» и «Андрей». На него и его штаб велась настоящая охота. Проводилась негласная слежка за его близкими связями с целью выхода через них на «вероотступника». Обнаружили разыскиваемого только 25 июля 1942 года по наводке одного из агентов гестапо — бандеровца, входившего в его близкое окружение. Гестаповские ищейки настойчиво шли по следу «Дмитра», который находился в Киеве. Живым он не дался, и, оказав яростное сопротивление, был убит гестаповцами. Фашисты захватили живым лишь его верного связника по кличке «Зруб», который, исходя из сложившихся обстоятельств, не смог застрелиться.
На допросе в гестапо арестованный оуновец признался, что «Дмитро-Мирон» знал про устроенную на него засаду и имел точные доказательства провокаторской деятельности таких руководителей ОУН, как Бандера, Стецько и Лебедь.
«Невероятно, но факт: жертвы провокаторской деятельности Бандеры, Стецька и Лебедя бандеровскими бандитами за рубежом, — писал А. Судоплатов, — ещё и сегодня подаются как свидетельства придуманной борьбы оуновцев против немецких оккупантов».
***Надо отметить, что среди оуновских «крамольников» особую позицию занимал родной брат Степана Бандеры Василь, который, как ни странно для брата, призывал вести активную борьбу с вероломными «союзниками немцев». Кстати, он открыто выступал с яростной критикой «обманщиков — гитлеровцев и предателей украинского народа».
«После разгона марионеточного, а главное, после инсценированного ареста Степана Бандеры его брат Василь просто осатанел.
«Как, немцы разогнали правительство? Арестовали вождя? К оружию! Надо отплатить обманщикам — немцам!» — вещал попопич Василь, даже не подозревая того, что оуновский вождь и самодельный премьер сидят в ожидании своего времени не в тюрьме, а в комфортабельных виллах».
Вскоре Василя немцы задержали.
Когда Степан Бандера узнал об аресте гестапо брата, он обратился к своим хозяевам с вопросом:
— Дайте мне возможность встретиться с братом, — попросил он, — я выбью у него из головы эти глупости.
И вскоре Василь был доставлен на роскошную, стоявшую в лесу виллу к брату Степану.
— Что ты там натворил, брат, что тебя засадили в тюрьму? — такими словами встретил его оуновский вождь.
— А вот какая твоя тюрьма, — словно не услышав слов брата, взорвался Василь, оглядывая его рабочую комнату, превращенную в шикарный кабинет.
Гестаповцы оставили братьев наедине, зная, что стены в нем имеют и глаза и уши. Степан обрисовывал Василю обстановку на Украине и создавшееся положение в организации украинских националистов. Разрисовал заманчивые перспективы, какие откроются им в случае «перемоги» нацистских «вояк» над москалями.
Он пытался внушить брату идею необходимости службы на стороне германской армии — победительницы. Тот слушал его как оглушенный, ничего не понимая из того, что доказывал с пеной у рта рано полысевший брат-провокатор.
Василь же твердил своё всё время: да как же так можно?! Что это же это творится?! Мрак — и только!
Степан, поняв, что не способен переубедить брата в той «правоте», которую он твёрдо исповедовал, дико заорал на Василя:
— Будешь иметь крупные неприятности. С ними шутить не приходится…
Вождь оуновцев ещё что-то говорил, втолковывал в голову брата, но Василь его уже не слушал — у него четко выстраивался свой ход мыслей, свой философский ответ на эти увещевания.
И, словно очнувшись от той говорильни брата, он медленно приподнялся с кресла и совсем тихо сказал:
— Знаешь, брат, после моей работы в СБ Авеля из меня не выйдет. Но смотри, чтобы ты не стал Каином.
На этом братья распрощались. Василя в коридоре приняли гестаповцы, посадили в машину и снова отправили в камеру тюрьмы.
Там с ним некоторое время продолжали работать специалисты — костоломы телесные и духовные из числа войска гения зла Рейнхарда Гейдриха.
Но после встречи с братом он ещё больше убедился в правоте своего виденья ситуации и ни на какие предложения гитлеровских комбинаторов не соглашался. Они поняли, что без толку с ним возиться.
Через неделю он был убит фашистами выстрелом в затылок.
Как известно из литературы, Степан Бандера до последних своих дней пребывания на этой грешной земле не вспомнил о загубленном им брате. Наверное, было стыдно и страшно вспоминать о выданной, по существу им санкции на казнь единокровца… Такова история «родственных» взаимоотношений этих борцов за «волю для Украины под коричневыми пожеланиями ей всеобщего счастья».
***Приподнять тему оуновцев в катынском вопросе меня подвигла, а скорее заставила, всё та же упоминаемая выше информация об использовании Абвером бандеровцев, образца и подобия 1939-го года.
Переодетых в польскую форму, вероятнее всего массово пошитую в Германии для этого непотребного войска, оуновцев оставили за ненадобностью на произвол судьбы. Их бросили те, кто формировал «пятую колонну» для далеко идущих целей и планов. Но Польша в ходе войны, как мы знаем, была взята за две недели.
Вовсе нельзя исключать того, что те двадцать тысяч украинских сторонников «нового порядка», превращенных гитлеровскими спецслужбами в «пушечное мясо», активно работали на территории Галиции, пока частично не были пленены в результате боестолкновений с частями и подразделениями Красной Армии.
Ельцинские архивы, к сожалению, по этому вопросу молчат, потому что хорошо «почищены» в начале 90-х годов.
Известно только, что именно с весны 1939 года Абвер и СД через свою агентуру активно начали провоцировать «народные восстания» в западно-украинских областях и некоторых других заселенных в основном украинцами районах Польши.
![Александр Широкорад - Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/217250/217250.jpg)
