Евгений Бажанов - Обитель богов. Колыбель Ригведы и Авесты
Образцы молитв имеем в Ригведе. Они вполне ясны и понятны:
«Излей кругом дождь с неба
Блеск с земли!
Даруй нам, о Сома, силу в сражениях!»
«Тебя со взглядом героя,
Выжатого Индрой, находящего солнце
Мы хотим вкусить, (получив) потомство и усладу!»
И далее все совпадает с древней россо-ведической традицией поклонения родникам и рекам, где изливание священных напитков в священные воды:
«Потоком сладости (он) про(двигается) вперед;
Он ныряет в великие воды»
«Поторопленный семью молитвами,
Он оживил безобманные реки,
Которые усилили (свой) единственный глаз»
Реки и солнце («единственный глаз» богов) обожествлены и соединены в одном стихе. Для северянина живая текучая (без льда) река и солнце связаны в единое целое, и эта связь – отголосок северной древности, колыбели, что находилась на берегах Волги и Самары.
«Для тебя текут реки,
О сома, они увеличивают твою мощь!»
Уже отмечалась и другая россо-ведическая традиция почитания предков – священными напитками на марах-кладбищах.
И само имя сома состоит из двух русских слов. Сома – солнце мать. И река Сомара (Самара) – сок-сома-солнце и мать-мара.
А есть ли в Ригведе соединение сока сома и Мары? А как же, многажды стихи гимнов одновременно упоминают сому и Марут:
«Для Индры очищается пьянящий напиток,
Для сопровождаемого Марутами – выжатый сома»
«Богам для питья, о золотистый,
Для Марутов…»
Сома и Маруты, Мара неразлучны. На земле жрецы rsi (рси, роси, риши) изливают сому в реки, а на небесах сому несут маруты. Река Сомара (Самара) отражает древнейшую мифологию, рожденную на священных самарских берегах.
Сома как растение
Теперь пора перейти к тому, из чего выжимали сому. Искать истоки этого растения в Индии бессмысленно, ибо веды рождались на севере, далеко от Индии. Оттого у исследователей и происходит топтание на месте.
Ситуацию в данном вопросе точно отразила исследователь Т. Я. Елизаренкова в комментарии к Ригведе:
«Главной проблемой, связанной с флорой РВ, является проблема отождествления сомы, который занимал центральное место в ритуале жертвоприношения богам. Сому называют царем растений (osadhih soma-rajnih, X, 97, 18–19), но никаких конкретных его описаний в гимнах нет. Само слово sоma (существительное от глагольного корня su– «выжимать», sc. сок из стеблей) является его ритуальным названием, обозначающим растение и сок одновременно. Ту же семантику имеет другое его название andhas. Нигде в гимнах не упоминаются ни его корни, ни листья, ни семена. Зато постоянно фигурирует его стебель или побеги (amcu) – та часть, которую в ритуале сначала замачивают в воде, а потом из нее камнями выжимают сок буро-коричневого цвета, обладающий резким вкусом, в связи с чем его смешивают с добавлениями: молоком, свежим или кислым, медом или ячменным напитком, предварительно пропустив через цедилку из овечьей шерсти для очищения от волокон. Вот и все, что мы знаем реально о соме из РВ» (РВ, I–IV, М., 1991 г., стр. 444).
Некоторые исследователи считают, что растение сома – это эфедра, на основании того, что сома якобы «оказывает галлюциногенное действие». Другие предполагают, что сому делали из стеблей хмеля. Еще мальчишкой ходил с родней и соседями в лес не только за ягодами и грибами, но и собирать («щипать») хмель для теста. Как заваривают лепестки хмеля и делают опару, видел и вполне представляю, что никто из предков давить хмель камнями не стал бы – незачем. Так из чего делали сому? Откуда пошло слово «сома» и что с ним связано?
Во-первых, сома – витаминное питие, во-вторых, это напиток, как и все священные русские напитки, сброженный, заквашенный. «Бык ревет в деревянном сосуде» (РВ, IX, 7–3).
Эфедра, в России называемая кузьмичева трава, достаточно сухое растение. Что из нее можно давить? А тем более что квасить? Наверное, и из дуба что-то можно выдавить, но наши предки этим не занимались.
Р. Г. Уоссон («Сома – божественный гриб бессмертия», 1968 г.) считал, что сома – это мухомор. Де в Индии грибы растут только высоко в горах, где есть сосны и березы. В мифологии сома принесен с горы соколом.
Однако трудно представить, чтобы сокол носил мухоморы. Сокола, несущего ветку кустарника в гнездо, можно увидеть, а вот несущего гриб – это из области невероятного. Опять же галлюциногенный гриб мухомор сока, похожего на сому, не дает. Волхвы и шаманы знали свойства мухомора, но сок его не сбраживали, к тому же не похож сок мухомора на сому ни цветом, ни свойствами. Да и подсовывать богам отраву – дело греховное и немыслимое для древних чародеев, а мыслимое только в головах кабинетных ученых. В таких версиях даже проблеска правдоподобия нет.
Начать надо с определения цвета сомы. Ригведа дает нам несколько родственных оттенков цвета освященного напитка: «золотистый» (РВ, IX, 7–6), «красноватый» (РВ, IX, 61–21), «рыжий» (РВ, IX, 8–6), «бурый» (РВ, IX, 10-4), «буланый».
Причем можно встретить даже два оттенка в одном стихе:
«Исполните же песню для сомы,
Бурого, обладающего собственной силой
Рыжего, касающегося неба!»
Видим, что сома имеет красный цвет. Для приготовления священного красного напитка на севере могли использовать две кустарниковые ягоды: вишню и смородину.
Причем только ветку смородины мог принести сокол с гор для посадки. Смородину сажают не только саженцами с корнями, но черенками, ветками без корешков. Прикопают ветку землей – и, глядишь, прижилась смородина. Вишню у нас сажают побегами.
Наливку и морс из вишни делают и делали в старину. Но вишню не давили, а выковыривали косточки… или использовали целиком. А вот смородину именно давили, чаще пестом, скалкой, в миске, в горшке. В «промышленных» масштабах, вполне возможно, в древности давили и камнями, вместе с необорванными ветками или без веток.
Приготовление смородины в зиму – древнейшая традиция. Сейчас мятую смородину засыпают сахаром-песком, и натуральный продукт, без горячего приготовления, стоит всю зиму в избе-доме и снабжает хозяев натуральными витаминами и соком. В старину мятую смородину смешивали с медом.
Такая смородина не бродит, имеет цвет красного восходящего солнца; добавляется в воду или в кипяток и окрашивает их в «солнечный» цвет. Все как в Ригведе.
Для приготовления наливки к мятой смородине помимо меда могли добавлять воду, муку… И тут все в точности, как описано в Ригведе: «Стебель выжат в воду» (РВ, IX, 62-4), «Берите две (кружки) с чистым (и) со взболтанным (с мукой, сомой)! Смешайте пьянящего с коровьим (молоком)» (РВ, IX, 46-4).
В зависимости от добавок могли варьироваться и цвет, и предназначение сомы… Но все в точности сохранилось до наших дней.
Вишня тоже боготворимое растение. Вишня – это олицетворение бога Вишну, Всевышнего. И это слово в русское православие пришло из ведической православной веры. Но вишня – это не сома. На дальнем юге, где другой климат и растительность, для приготовления сомы могли искать заменители, но на берегах Самары и в Сокольих горах всегда произрастал кустарник, из которого готовили сому. И называется этот кустарник смородина.
Да, смородина живуча, веткой размножается; да, смородина дает черную ягоду с красным соком; да, смородину давили во время приготовления сока; да, смородину и ныне используют и как витаминный продукт, и как наливку, пьянящий напиток. И другого такого растения нет…
Но главная подсказка и главный аргумент, как всегда, приходят из древнейшего языка мира, из русского. И никакого панславизма в этом нет, а есть убежденность, основанная на реальных фактах.
Что же за слово «смородина»? Во-первых, во многих русских говорах (и в старом письме) глотать гласную – явление известное. Однако в «окающих» деревнях его еще в ХХ веке (а может быть, и сейчас) произносили «сомородина», а в «акающих» – «самародина». И это едва заметное «о» после первой буквы «с» вполне улавливалось. Хотя мы этому и не придавали значения. Каток всеобщей школьной программы заставил писать и говорить «казак» вместо «козак», что же говорить о кусточке смородине. Сейчас в разговорном языке произносим архаично «смародина», а пишем «смородина».
Что нам говорят словари о слове «смородина»? Даже столь тонко чувствующий слово В. Даль выдал предположение с грубой ошибкой, присоединил слово смородина к слову «смород» – смрад, вонь, гарь… А против слова смородина – «от удушливого запаху ея».
