Андрей Буровский - Апокалипсис XX века. От войны до войны
Сменовеховцам вопреки, подавляющее большинство эмиграции сохранило непримиримость. Но, как правило, эмиграция была пассивна, в духе призыва И.А. Бунина: «Подождем, православные, когда Бог переменит орду». Так и ждали, пока орда сама по себе возьмет и неизвестно с чего переменится.
БОРЬБА ВОКРУГ АРМИИ
В марте 1921 г. в Турции был создан Русский Совет: своего рода гражданское управление армии. В нем сразу же началась внутренняя борьба. Монархисты правого толка требовали, чтобы армия, возглавляемая Врангелем, открыто подняла монархическое знамя. Врангель и сам был монархистом, но считал, что немедленное провозглашение лозунга реставрации монархии преждевременно. Оно совершенно не учитывает положение в Советской России, которое эмиграция знает плохо, а то и не знает вообще. Лозунг восстановления монархии не учитывает и возможное негативное отношение союзников. Ведь европейцы связывали с русской монархией наступление «реакции».
Врангель хотел видеть Русский Совет «надпартийной организацией» (как и армию). Он был против «нарочито шумного выявления нашей идеологии», а хотел собирать «вокруг армии сочувствующие элементы русской эмиграции».
Зимой 1921 г. в Берлине был создан Временный русский монархический союз во главе с Н. Марковым-2, М. Таубе и А. Масленниковым.
А в мае того же года в баварском городке Бад Рейхенгалль открылся Общероссийский монархический съезд. На четвертый день заседания съезд принял резолюцию: «Съезд признает, что единственный путь к возрождению великой, сильной и свободной России есть восстановление в ней монархии, возглавляемой законным монархом из дома Романовых, согласно основным законам Российской империи».
В резолюции не было ни слова о том, какую монархию собирались восстанавливать: самодержавную или конституционную? Однако Марков-2, выступая, напомнил о своем давнем совете в думе знаменитому адвокату Ф. Плевако: русскому народу нужна не «римская простыня», т. е. римская тога, а дубленый романовский полушубок, трехцветная опояска и крепкие ежовые рукавицы. В Высший монархический совет избрали Н. Маркова-2, А. Ширинского-Шихматова и А. Масленникова.
Почему-то монархисты считали, что представляют всю Россию и всю эмиграцию. И Россия и эмиграция придерживались другого мнения.
ПРОБЛЕМЫ РАЗНЫХ МОНАРХИСТОВ
Избранный в Бад Рейхенгалле Высший (или Верховный) монархический совет полагал, что новым вождем нации должен стать Великий князь Николай Николаевич. Во время Мировой войны он был назначен Верховным главнокомандующим Русской армии и пробыл в этой должности до лета 1915-го (тогда его сменил сам Николай II).
Почти весь период Белого движения Великий князь жил в Крыму, на своей вилле. Несколько раз начинались разговоры о том, что Николай Николаевич должен возглавить Белое движение… Но слишком было ясно, что в Белом движении монархисты — в меньшинстве.
Теперь монархисты почему-то решили, что пора двигать Николая Николаевича во власть. Врангель считал, что спокойно-вальяжный, убежденный в своей значительности, дядя покойного императора был бы хорош как лидер не монархического, а национального движения, «опираясь на обаяние своего имени».
Большая часть армии, то ли обалдев от безделья, то ли всерьез полагая, что «пора» вернуться в 1913 год, начали интриговать против Врангеля: обвиняли его в нежелании уступать свое место главкома и вождя Белого движения. Они полагали, что Николай Николаевич «не имеет права отказываться от руководства», а Врангель уже сделал все что мог: вывел армию из Крыма. На решение новых задач он не способен.
В конце концов, Врангель послал Николаю Николаевичу телеграмму с выражением надежды на то, что он, Николай Николаевич, «согласится на руководство общенациональной работой». А к Николаю Николаевичу послал генерала А.П. Кутепова, с которым был до того очень дружен. «До того», потому что Кутепов сблизился с Николаем Николаевичем, а Врангель терял былое влияние, отходил в тень. Отношения его ухудшились и с Кутеповым, который все больше склонялся к терроризму, и с Верховным монархическим советом, который всецело поддерживал Великого князя Николая Николаевича.
Он все больше внимания уделял писанию своих мемуаров. Ведь Деникин уже издал 1-й том своих «Очерков русской смуты»! Врангель хотел объяснить свою политику во время Гражданской войны.
Сложилась мерзкая ситуация двоевластия, даже троевластия: 8 августа 1922 года другой Великий князь, из «Владимировичей», Кирилл Владимирович (1876–1938), провозгласил себя «блюстителем Русского престола», а 13 сентября 1924 г. — императором. В 1938-м этот самозваный титул перешел к его сыну, Владимиру Кирилловичу (1917–1992)[92].
Сын Владимира Александровича Романова (1847–1909), Великого князя, третьего сына Александра II, Кирилл Владимирович с 1 января 1904 года — начальник Военно-морского отдела штаба командующего флотом в Тихом океане вице-адмирала Макарова. В 1905 году исключен со службы за вступление в недозволенный брак с двоюродной сестрой, разведенной женой брата императрицы Александры Федоровны — Викторией герцогиней Саксен-Кобург-Готской.
В 1917-м контр-адмирал Свиты Его Величества, командир Гвардейского флотского экипажа «прославился» тем, что еще до отречения императору пришел присягать Государственной думе во главе вверенного ему Гвардейского флотского экипажа.
В июне 1917 года уехал в Финляндию. Затем жил в Швейцарии, Германии и, наконец, во Франции. В 1920-е же годы то ли сам Николай Николаевич, то ли кто-то из его окружения стали называть Кирилла Александровича «царем Кирюхой». Прозвище прижилось. По поводу его «двора» Николай Николаевич говаривал с простотой военного человека: «Окружение «царя Кирюхи» состоит из пьяниц и болтунов».
Оба «императора», а потом их потомки лихо возводили во дворянство и давали титулы. «Царь Кирюха» сделал графами человек до 30. Большинство умерли без наследников: не от пуль большевиков, а от пьянства.
Это противостояние сразу двух императорских линий: «Николаевичей» и «кирюшичей» — продолжалось до 1992 года.
В конце июня 1992 г. в Париже собрались мужские представители потомков Романовых: князья Николай Романович (Италия), Дмитрий Романович (Копенгаген), Андрей Андреевич (Сан-Франциско), Никита и Александр Никитовичи (Нью-Йорк), Михаил Федорович (Париж) и Ростислав Ростиславович (Лондон). Они так и не смогли договориться, кто должен считаться официальным главой рода. Князь Николай резонно заметил: «У российской императорской династии нет больше главы, и сам русский народ должен принять в связи с этим свое решение»[93].
НОВЫЕ ЭМИГРАНТСКИЕ ИДЕИ
Мало нам одновременно двух императоров и главы Белой армии, которым не подчиняется 70 % эмигрантов. Доживание прежних политических идей все меньше устраивает новое поколение: тех, кто покинул Россию совсем молодыми и порой плохо ее помнил. К 1930-му это поколение уже активно, ему между 20 и 30. Это поколение выдвинуло лозунги «национальной революции» изнутри страны, при поддержке зарубежья. Но и эти мальчики и девочки видели «национальную революцию» совершенно по-разному.
«Новоградцы» и близкие к ним «утвержденцы» были фактически христианскими социалистами. Они верили в смысл покаяния и перехода масс к православной цивилизации. Как это можно было осуществить в реальных условиях Советской России, ребята не объясняли. Из прочих сил важны младороссы, фашисты и солидаристы.
МЛАДОРОССЫ
В 1923 году на Всеобщем съезде национально мыслящей русской молодежи, прошедшем в Мюнхене, было решено образовать Союз «Молодая Россия». Его лидером стал АЛ. Казем-Бек. Позднее, в 1925 году, организация была переименована в Союз младороссов.
Главной идеей младороссов была мировая «революция Духа», восторжествовавшая над господством материалистических ценностей. А политический лозунг был «Царь и советы».
Монархия должна быть, с одной стороны, надклассовой, а с другой — «социальной». Образцами русского самодержца считались «царь-труженник» Петр I и «царь-освободитель» Александр II.
Младороссы поддерживали «императора» Кирилла Владимировича. Даже он не поехал сам, послал в партийное руководство младороссов своего представителя — великого князя Дмитрия Павловича. В основной массе эмиграция не поддерживала движение младороссов, которое открыто контактировало с советскими властями. Их организация кишела агентами ГПУ.
В составе движения младороссов было несколько тысяч молодых национал-революционеров. Отделения Союза («очаги») были созданы в Париже и Нью-Йорке.
Движение выпускало периодические издания «Бодрость!», «Младоросская искра», «К молодой России», «Казачий набат» и «Казачий путь».
