Б КОВАЛЕВ - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944
— Мужчинам до достижения 18 лет и женщинам до достижения 16 лет.
— Лицам, уже состоящим в законном браке.
Если вышеперечисленные причины вскрывались уже после заключения брака, то незаконно зарегистрированный брак объявлялся недействительным, а запись об этом уничтожалась.
Если у чиновников не имелось никаких сомнений в законности оформления брака, то бракосочетающимся назначалось время для «совершения таинства бракосечетания». Оно должно было состояться не раньше двух и не позже трех недель после возбуждения ходатайства о разрешении заключить брак. В течение этого срока делалось так называемое «оглашение», которое помещалось в специальном разделе газеты и на специальной доске, вывешенной при городском управлении. Завизированное бургомистром, оно включало в себя следующую информацию как о женихе, так и о невесте: данные о месте рождения, месте проживания и профессии.
Если за эти дни не поступало никакой информации, противоречащей той, которую сообщили о себе граждане, собирающиеся вступить в брак, назначался день «венчания». Брачующиеся и их свидетели были обязаны явиться в определенный час в стол загса в опрятных одеждах.
Инструкция предписывала, чтобы бракосочетание проходило в особой комнате. Она должна была быть празднично обставлена: «необходимо позаботиться о цветах и корзинах…» В инструкции содержались подробные указания о порядке бракосочетания: «Заведующий столом загса должен сидеть за красивым столом. Перед ним сидят брачующиеся, по обеим сторонам находятся места для свидетелей. Зав. загсом оглашает вначале имена: явились сегодня (зачитываются полностью имена, фамилии, место и дата рождения брачующихся и свидетелей). Они по обоюдному согласию заявили о своем желании вступить в брак. Затем все присутствующие приглашаются встать. Чиновник загса также встает и продолжает следующим образом: "Я спрашиваю тебя (следует имя жениха), согласна ли здесь присутствующая (следует имя невесты) вступить в брак". После «Да» — жениха и невесты заведующий столом загса объявляет брачующимся, что согласно гражданскому праву их брак является заключенным»12.
При браке невесте присваивалась фамилия мужа. Официально это объяснялось желанием «ликвидировать тот бедлам, который царил при советской власти, когда муж носил одну фамилию, жена другую, а дети зачастую третью, т. е. фамилию первого мужа жены»13. Однако на практике это было направлено на то, чтобы воспрепятствовать евреям или людям, носящим похожие на еврейские фамилии, изменять их.
Предполагалось, что молодые супруги после этого должны были получить от городской управы небольшой подарок. Редактор крупной коллаборационистской газеты «Речь», издававшейся в Орле, Михаил Октан, выдвинул предложение, чтобы «молодожены получали, как и в Германии, бессмертную книгу Адольфа Гитлера "Моя борьба". Однако такая идея была с возмущением отвергнута представителями нацистских оккупационных служб. Они посчитали недопустимым распространение Библии национал-социализма среди «унтермешией» (недочеловеков)14.
Пойти в церковь и обвенчаться там по религиозному обряду можно было только после регистрации брака в отделе записи актов гражданского состояния. Так, в распоряжению орловской управы священникам орловской епархии следующее: «Согласно распоряжения германского командования церковное венчание допускается лишь после оформления брака в загсе. Священнослужители, совершившие венчание без предварительного оформления брака в загсе, подлежат наказанию лишением свободы или денежным штрафом»15. Во Пскове совершение церковного обряда могло было быть осуществлено лишь после регистрации брака в городском управлении. Силу документа имели лишь записи в метрических книгах городского управления. Священнослужителей и мирян предупреждали о том, что «засвидетельствование браков, совершенных в церкви, не заменяют собой указанных записей в столе загса»16.
Расторжение браков на оккупированной немцами территории России было воспрещено. Так, 28 апреля 1943 года Смоленское окружное управление разослало в районные управы бумагу, в которой говорилось о том, что «в настоящее время распоряжением Германского командования разводы запрещены, в исключительных случаях можно только допускать раздел имущества, но без права разошедшихся супругов вступать в новый брак. Неизвестное отсутствие жены или мужа, а также и эвакуация НЕ ДАЮТ ПРАВА (выделено в документе. — Б. К.) оставшемуся здесь супругу вступать в новый брак»17. Подобные действия можно объяснить желанием оккупантов осуществлять жесткий контроль за населением. Так, в инструкции для мировых судов Смоленского округа от 2 июля 1943 года отмечалось, что в исключительных случаях при разрешении бракоразводных дел необходимо иметь в виду следующее: «Обоюдное желание супругов не является законным поводом для развода». Предполагалось, что «при разрешении имущественных разделов разводящихся супругов суд должен стоять на стороне интересов правого супруга». Новый брак того супруга, по вине которого был произведен развод (как это определял мировой суд), был воспрещен. Поэтому решение суда направлялось в стол загса, где в удостоверение личности ставился штамп о расторжении брака со словами «без вины» или «по вине»18.
В случаях изменения гражданского состояния, занесенных в метрические книги, заинтересованным лицам выдавались свидетельства в виде выписки из этих книг. Каждое свидетельство облагалось сбором в сумме 20 рублей. Регистрация брака оплачивалась сбором в сумме 100 рублей.
Любой отход от правил, связанных с регистрацией брака, наказывался денежным штрафом до 1000 рублей и принудительными работами. В распоряжении Смоленской управы «О временных правилах в отношении регистрации актов гражданского состояния» от 3 апреля 1943 года специально оговаривались следующие нарушения: совершение духовным лицом, принадлежащим к духовному сообществу, церковного венчания или удостоверение брака прежде того, как факт заключения брака внесен в реестр браков; умышленное внесение в реестр браков ложных сведений о брачующихся; недостаточно полный сбор информации о женихе и невесте; заключение брака людьми, которым было запрещено регистрироваться19.
Большое количество детей в годы войны потеряли своих родителей. Детских домов и приютов не хватало. Это сделало очень актуальным вопрос об усыновлении. В этих условиях Смоленское окружное управление, руководствуясь распоряжением немецких оккупационных служб, приказало придерживаться следующих правил:
1) Усыновление производится постановлением суда и подлежит регистрации в общем порядке в органах регистрации актов гражданского состояния.
2) При усыновлении усыновляемому присваивается фамилия и отчество усыновителя.
3) При наличии родителей усыновляемого или в случае нахождения его под опекой или под попечительством для усыновления требуется согласие на лишение родительских прав родителей, опекунов или попечителей.
4) При усыновлении кого-либо лицом, состоящим в браке, требуется согласие другого супруга.
5) Усыновление детей, достигших 10-летнего возраста, без их согласия не допускается.
6) Усыновленные и их потомство по отношению к усыновителям и усыновители по отношению к усыновленным и их потомству в личных и имущественных правах и обязанностях приравниваются к родственникам по происхождению.
7) В судебном порядке может быть возбужден любым лицом или учреждением иск об отмене усыновления, если этого требуют интересы ребенка20.
Однако при этом строго следили за тем, чтобы среди усыновленных детей не оказалось евреев. Попытки их спасти таким образом часто заканчивались трагически. Оккупанты расстреливали как детей, так и тех русских усыновителей, которые пытались перевести их на свою фамилию21.
При анализе различных инструкций и распоряжений коллаборационистских администраций, касающихся вопросов брака и семьи в различных городах на оккупированной территории России, видно, что все они весьма похожи друг на друга. Следовательно, данные документы исходили из одного центра, в данном случае — из Берлина. Рассматривая основные черты брачно-семейного права на оккупированной территории России, можно отметить, что все инструкции, указы и распоряжения как немецких оккупационных служб, так и марионеточной «новой русской администрации» были направлены на решение одной глобальной задачи — тотальному контролю за населением.
Примечания
1 Hitler А. Mein Kampf. P. 208–210.
2 Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. С. 637.
3 Там же.
4 Там же. С. 642.
5 Материалы архивной группы Академии ФСБ РФ «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне». Коллекция документов.
