Елена Васильева - 100 знаменитых памятников архитектуры
Нижняя часть стены покрыта мозаикой, но это не мерцающая и переливающаяся мозаика Византии. Здесь не стеклянные кубики, а маленькие звонкие изразцы. Плитки поливного кирпича имеют строго стандартные размеры и формы: ромб, шестиугольник, крестик, звездочка, квадрат. Форм несколько, но, сочетаясь одна с другой, они могут образовывать все новые и новые узоры так же бесконечно, как бесконечна фантазия художника.
Зал расписан золотом, красными и черными красками. Что-то торжественное и чуть траурное чудится в этом сочетании красок, переплетающихся в удивительных арабесках. Они составлены из листьев, лепестков и стеблей, но в то же время подчинены четкому ритму, превращающему их в игру отвлеченных пятен и линий. Это впечатление игры усиливается тем, что промежутки между лепестками тоже имеют форму лепестков, и благодаря этому изображение и фон как бы меняются местами.
Над великолепными арками и лентами орнаментов нависает перекрытие зала. Крохотные, словно игрушечные, похожие на пчелиные соты, ячейки, выступая друг над другом, то поднимаются наподобие сводов, то висят, как виноградные гроздья. Узоры калейдоскопически меняются: звезды превращаются в прямоугольники и наоборот, и все это как будто живет и движется. Если всматриваться в эти удивительные узоры, то создается впечатление, что художник использовал все комбинации, какие только возможно, но тут же видишь, как из первоначального узора, словно сами собой, вырастают все новые и новые рисунки.
Сталактитовая арка, опять же в отличие от античных, похожа на свисающие вниз занавеси. Временами даже кажется, что покрытые сталактитами части стен – вовсе не твердые, как подобает камню, а мягкие, рыхлые, зубчатые, благодаря собственному весу спускающиеся с потолков наподобие театральных кулис.
И все же самый богатый по отделке – зал, расположенный в середине южной части Львиного двора, где размещались комнаты самого халифа и членов его многочисленного семейства. Это башнеобразное, квадратное в основании помещение весьма оригинально в архитектурном решении: зал от квадрата плавно переходит в высокий восьмигранник, который завершается куполом, похожим на шатер. На большой высоте пояс арочных окон образует подобие светящейся короны, отчего шатер видится разбитым на множество сталактитов, похожих снизу на мерцающие звезды.
Горный воздух Гранады, ее свет, который входит в пространства дворов и проемы окон, голубой свод неба, отраженный плоскостями водоемов, кипарисы и мирты, апельсиновые деревья и вечнозеленые кустарники, множество цветов с сильным душистым запахом образуют особую поэтическую среду. Природа обращена к человеку своим щедрым, благосклонным и прекрасным ликом. Вместе с тем природа в стенах Альгамбры преображена, возведена в ранг искусства, подчинена разумной упорядоченности. Вода заполняет бассейны правильной геометрической формы, падение ее струй точно рассчитано, деревья и кусты подрезаны, маршрут прогулок строго ограничен расположением садовых дорожек.
Только побывав в Альгамбре, можно понять, как далеко ушла от античности мавританская архитектура. Греки всегда стремились выявить в здании его конструкцию, арабский же зодчий, наоборот, всячески стремился скрыть ее за бесконечным сплетением орнамента. И если античный ордер представлял собой символ воли, преодоления силы тяжести, то в висящих бахромой сталактитах и тонких колоннах чувствуется дух восточного фатализма и полная подчиненность судьбе. Впрочем, и такой взгляд имеет непосредственное отношение к высоким свойствам души, которые люди издавна называют мудростью.
Эскориал
XVI столетие было для Испании периодом наивысшего расцвета. К этому времени власть короля Филиппа II уже простиралась на половину Европы, обе Америки и на бывшие португальские колонии в Азии и Африке. Никогда еще испанские короли не правили столькими народами и государствами, как в эту благословенную для страны эпоху.
В историю Испании Филипп II, прозванный Филиппом Осторожным, вошел и как ревностный защитник католической веры. Едва завладев троном, он тут же принялся исполнять волю отца, завещавшего ему продолжить борьбу с ересью и возвести величественную гробницу для королевской семьи.
Но честолюбивый монарх решился на нечто более величественное, чем просто фамильная усыпальница: ему виделись гигантский монастырь, базилика и дворец, соединенные в единое целое. Существовала и сугубо религиозная мотивировка для создания грандиозного комплекса. Это огромное здание предполагалось построить в честь победы испанских войск под предводительством Филиппа II над французами в местечке Сент-Квентино во Фландрии в августе 1557 года. Но тогда же в ходе битвы была разрушена старая церковь Святого Лаврентия (Лоренцо), и в память христианского мученика, казненного римлянами, испанский король решил возвести новый храм.
Местоположение будущего дворца-монастыря выбиралось долго и тщательно. Наконец решено было остановиться на небольшом шахтерском городке Эль-Эскориаль, который привлек короля благоприятным расположением – на южных склонах гор Сьерра-де-Гвадарама, – обилием горных источников и великолепным строительным материалом – светло-серым гранитом.
Осуществить задуманный проект король поручил придворному архитектору Хуану Батисте де Толедо, который, по некоторым сведениям, изучал опыт возведения собора Св. Петра в Риме. Строительство было начато в 1563 г., и велось оно под непрестанным личным наблюдением короля, который с выступа в гранитной скале, именуемой «Креслом короля», лично наблюдал, как камень за камнем воздвигалось его любимое детище. Ни один чертеж не проходил без его утверждения. Все, что касалось Эскориала, решалось с исключительной быстротой и отличалось невиданным размахом, для чего были выделены колоссальные средства. В создании ансамбля участвовала не только вся Испания, различные области которой поставляли мрамор, сосновый лес, кованые решетки, но и другие страны Европы, а также американские колонии, откуда везли золото и драгоценные породы дерева. В течение двадцати лет возводилось это огромное здание с его четырьмя тысячами комнат и сотнями километров коридоров, на что, по подсчетам специалистов, ушло более миллиона тонн гранита.
В 1567 г. строительство Эскориала на некоторое время приостановилось из-за смерти Хуана де Толедо. Дело продолжил его молодой талантливый ученик Хуан де Эррера, ставший, по сути, главным создателем дворца-монастыря.
Новый архитектор не только существенно изменил первоначальный замысел учителя, но и подчинил все сооружение единому плану, выстроив обширный прямоугольник (размер внешних стен 161×206 м) с четырьмя башнями по углам высотой в 56 м каждая и тем самым отдав дань старым испанским мастерам, которые воздвигали в древних городах Испании именно такие сооружения. Следуя стремлению Филиппа II к простоте, строгости и незыблемой власти, Эррера увеличил все здание, удвоив число этажей и объединив четыре фасада на одном уровне общим карнизом.
Выразительность колоссальных симметричных, по-военному строгих пятиэтажных фасадов строилась на подчеркнутом лаконизме гладкой плоскости стены. Они раскинулись так широко, что их невозможно охватить взглядом, и потому кажутся бесконечными. Близко расположенные окна являлись не украшением, а необходимыми элементами композиции, подчиненными единому, мерно повторяющемуся ритму. Кстати, попытки подсчитать точное число окон и дверей Эскориала никогда не дают одинаковых результатов, и обычно сходятся на таких цифрах: около 1250 дверей и 2500 окон.
Главный фасад дворца выходит на прямоугольный внутренний дворик, так называемый Дворик королей. В верхнем ярусе на постаментах высятся шесть колоссальных статуй ветхозаветных царей, которым дворик и обязан своим названием. Посреди Дворика королей находится колодец, который имеет вид маленького гранитного храмика, со стройными колоннами, статуями в нишах и изящной балюстрадой, идущей по карнизу. С четырех сторон к нему примыкают большие четырехугольные бассейны, расположенные крестообразно, и в их прозрачной воде отражаются элегантные формы храмика-колодца. Внутри он отделан розовым, зеленым и белым мрамором.
Сразу за серой громадой фасада дворца возвышается собор, при строительстве которого Хуан де Эррера точно рассчитал пропорциональное соотношение между куполом[6], угловыми башнями и горизонталями протяженных фасадов, что стало одним из самых смелых новшеств в архитектуре подобного рода.
Во внутренней, торжественно холодной архитектуре собора использованы, главным образом, элементы дорического ордера, поскольку Эррера считал, что этот ордер «своей силой и благородством наилучшим образом выражает мощь». В облицовке соборных стен, пилястр, фризов использован сероватый мрамор, и только главный алтарь выделяется ярким пятном. Он поднят на высоту четырех этажей в главном нефе собора, несколько вытянутом на восток. Разноцветный мрамор, яшма и драгоценные камни, украшающие алтарь, сверкают от света, падающего через фонарь в куполе. Своим сиянием алтарь как бы символизирует центр Эскориала и цель земной миссии Филиппа II.
