Х Льоренте - История испанской инквизиции (Том II)
1) Удостоверение богословского факультета Сорбонны, подписанное его секретарем 6 сентября 1603 года, которое свидетельствует чистоту учения Переса относительно католической религии.
2) Папское бреве от 26 июня 1607 года, которым Его Святейшество, в уважение просьбы Антонио Переса, условно освобождает его от всех церковных наказаний, которые он мог навлечь на себя во время сношений с еретиками, хотя постоянно был католиком.
3) Завещание Переса, составленное в Париже 29 октября
1611 года, доказывающее, что он - католик, в котором он просит погребения в церкви монастыря целестинцев [113] служения обеден об упокоении его души.
4) Информация, полученная в Париже в начале февраля
1612 года перед аудитором апостолического нунция, по просьбе Хиля де Месы, испанца, придворного кавалера короля Франции, его камергера, соотечественника, друга, родственника и душеприказчика Антонио Переса. Из нее видно, что викарий его приходской церкви св. Павла, два священника и три других свидетеля (из которых один был Мануэль Донлопе, сарагосский дворянин, замешанный в процессе вместе с Хилем де Месой) показали, что Перес с давнего времени вел в Париже жизнь не только католическую, но крайне назидательную, и принимал часто таинства исповеди и причащения в приходской церкви св. Павла и в церквах целестинского и доминиканского монастырей; за три года до смерти, когда слабость ног не позволяла ему выходить в Церковь, он с разрешения папы велел построить молельню в своем доме на улице де-ла-Сризе, чтобы слушать обедню и принимать таинства; во время своей предсмертной болезни он исповедался и получил отпущение грехов от брата Андре Гарена, доминиканца, одного из свидетелей, который не покидал его дома последние дни его жизни, преподал напутствие с разрешения приходского священника, присутствовал при соборовании, утешал при смерти и убежден, что он почил мирно с мыслью о Господе, вследствие его благочестия и набожности. Три других свидетеля добавляют, что слышали от него неоднократно о его желании уехать в Испанию, чтобы доказать чистоту своей веры, что в своей предсмертной болезни он был сильно огорчен тем, что не мог исполнить намерения уничтожить "клеймо позора, тяготеющее на его жене и детях"; но это несчастие не помешало ему умереть настоящим католиком, каким он был всегда. Мануэль Донлопе прибавил, что неоднократно слышал, что он удивляется, как протестанты, так хорошо осведомленные в Священном Писании, защищают и проповедуют заблуждения, потому что слово Божие само изобличает их неправоту; это заставляло его думать, что проповедники не верят собственным словам. Свидетель вспоминал также, что во время многократных бесед с покойным по разным делам он передал, что слышал от многих лиц, будто он, Антонио Перес, должен был получить пенсию в двенадцать тысяч ливров, которую Генрих IV хотел ему дать вследствие его преклонного возраста, недугов и неимения средств к существованию. На это Перес ответил, что не жалеет о неисполнении данного ему обещания; наоборот, если бы подобное предложение было ему сделано вновь, он ответил бы на него вторичным отказом, чтобы доказать, что он не обманывал, говоря столько раз о верности испанскому королю, своему государю; он надеется, что подобное поведение поможет получить его милость, прибавляя, что среди своих бедствий он имел, по крайней мере, утешение видеть, как знаменитый коннетабль Кастилии дон Бальдассар де Суньига, посол Испании во Франции, и Анджело Бадуарио, нунций Венеции, не забыли, как он держал себя с ними в этом деликатном деле; скрестив руки, он поручал себя всемогущему Богу и милости своего государя.
VIII. 5) Подлинные письма преосвященнейшего Роберто, епископа и папского нунция в Париже, от 6 февраля 1612 года, в которых он говорит, что хорошо знал Переса, дал ему разрешение на постройку молельни в его доме, которой, как он уверен, Перес пользовался до своей предсмертной болезни; он был свидетелем чувств благочестия, набожности и привязанности к католической религии, с которыми он умер; неоднократно слышал, как он несчастлив из-за того, что не получил охранной грамоты католического короля для безопасного возвращения в Испанию и явки в святой трибунал, постоянного предмета его желаний, для доказательства своей невиновности в деле религии.
IX. Прокурор верховного совета ответил 9 июля 1612 года отрицательно и утверждал, что Антонио Перес был действительно еретик-гугенот и упорствовал в этом до самой смерти; этот факт совместим с тем, что содержится в представленной информации, поскольку ересь есть заблуждение разума. Наконец, он говорил столько нелепостей, что для дискредитации совета было достаточно скопировать и опубликовать то, что сказал его прокурор. Совет постановил передать документы в стол докладчика. Этот декрет вызвал отрицательную реакцию, потому что докладчик не желал пустить в ход эти документы, считая, несомненно, ниже своего достоинства заниматься участью шести сирот и вдовы. 27 сентября Хуанна Коэльо посетила главного инквизитора, который обязал ее доставить выписку из документов. Донья Хуанна поспешила повиноваться, и главный инквизитор отдал перевести завещание Антонио Переса на испанский язык Томасу Грасиану Дантиско, сыну секретаря Диего Грасиана и первому секретарю-переводчику.
X. 3 ноября докладчик еще ничего не сделал, и дон Гонсало Перес представил подлинную декларацию, которую его отец продиктовал и подписал 3 ноября 1611 года, незадолго до своей смерти. Она была написана рукою Хиля де Месы и составлена в следующих выражениях: "Декларация, сделанная мною, Антонио Пересом, в час моей смерти. Не будучи в состоянии держать перо, я просил Хиля де Месу написать ее своей рукой, согласно форме и содержанию, которое я ему продиктую.
XI. В положении, в котором я нахожусь, готовый отдать отчет Богу в своей жизни, я заявляю и клянусь, что жил и умираю христианином и верным католиком, в чем беру Бога в свидетели. Я уверяю моего короля и природного государя, все короны и королевства, которыми он владеет, что я не переставал быть его верным слугою и подданным, как может засвидетельствовать сеньор коннетабль Кастилии вместе со своим племянником доном Бальдассаром де Суньигой, которые это неоднократно от меня слышали в наших продолжительных разговорах и знали о моем согласии отправиться, куда мой государь пожелает меня послать, чтобы там жить и умереть его верным и лояльным подданным. Наконец, с помощью того же Хиля де Месы и другого доверенного лица я писал в верховный совет инквизиции и преосвященнейшему кардиналу Толедскому, главному инквизитору, преосвященному епископу Канарских островов, члену совета главной инквизиции, предлагая предстать перед святым трибуналом для оправдания от взведенного на меня обвинения и прося у них охранной грамоты, с обещанием уехать, куда мне будет приказано, в чем я ссылаюсь на свидетельство вышеупомянутого епископа. Так как все это правда, я заявляю, что умираю в этом королевстве лишь потому, что ничего не мог добиться, а также вследствие пассивного положения, до которого меня довели мои болезни; я уверяю, что не лгу, и умоляю моего короля и природного государя соблаговолить припомнить, в его великой милости и королевской благости, услуги, которые мой отец оказал его отцу и деду, и прошу, чтобы моя жена и мои дети, сироты и обездоленные, получили какое-либо смягчение несчастий и чтобы эти жалкие и несчастные дети не лишились благоволения и милости, которую они заслуживают, как верные и лояльные подданные, потому что их отец уехал умирать в чужую страну; я советую своим детям жить и умереть верными подданными. Я не могу больше говорить и подписываю эту декларацию собственной рукою и своим именем, в Париже, 3 ноября тысяча шестьсот одиннадцатого года. Антонио Перес".
XII. 3 декабря 1612 года совет приказал сличить подписи всех документов, представленных семьей Антонио Переса. Для этой цели пригласили несколько человек, которые были в переписке с ним и сберегли его письма. Они были сравнены с почерком последних бумаг, посланных Пересом. В числе этих свидетелей отметим дома Франсиско Сосу, епископа Канарских островов, члена верховного совета; Алессандро Торелли, парижского банкира, уроженца Лукки в Тоскане, который был одним из шести свидетелей информации, полученной аудитором апостолического нунция в Париже, а тогда находился случайно в Мадриде. Епископ Coca много распространялся насчет католичества Переса, его желания предстать перед святым трибуналом, препятствий, помешавших исполнению его плана, и средств, которые он хотел предпринять для обеспечения своей защиты. Прокурор 7 января 1613 года ответил на все сказанное в пользу Переса, еще противясь пересмотру процесса. Однако совет постановил пересмотреть дело, если это постановление получит одобрение короля. Справка была представлена Его Величеству 22 января, и Филипп III написал свое согласие на полях доклада совета, который известил об этом сарагосский трибунал, уведомив дона Гонсало Переса, что он может отправиться в этот город и начать там дело по реабилитации.
