Александр Вдовин - Подлинная история русских. XX век
С 1954 г. широкую известность приобрел сонет-эпиграмма Э.Г. Казакевича, созданный по случаю ресторанной драки между A.A. Суровым, автором скандально известных пьес «Зеленая улица» (1947), «Рассвет над Москвой» (1950) и М.С. Бубенновым, автором военного романа «Белая береза» (1947–1952; критиковавшегося позднее как пример так называемой «теории бесконфликтности»). Поводом для драки стало «малодушие» драматурга, позорно отступившего, по мнению собутыльника, с «правильных» позиций в национальном вопросе. Приводим этот своеобразный памятник эпохе — эпиграмму, имевшую варианты едва ли не к каждой строчке:
Суровый Суров не любил евреев (1),
На них всегда и всюду нападал (2).
Его за это порицал Фадеев (3),
Хоть сам он их не очень уважал (4).
Когда же Суров, мрак души развея (5),
На них кидаться чуть поменьше стал (6),
М. Бубеннов, насилие содеяв (7),
Его старинной мебелью долбал (8).
Певец «Березы» в ж… драматурга (9),
Как будто в иудея Эренбурга (10),
Столовое вонзает серебро… (11)
Но следуя традициям привычным (12),
Лишь как конфликт хорошего с отличным(13)
Рассматривает дело партбюро (14).
Варианты:
(2) Где только мог, их всюду обижал
(2) Где только мог — их всюду прижимал
(2) Он к ним вражду давнишнюю питал
(2) Он к ним враждой старинною пылал
(3)За что его не уважал Фадеев,
(3) За что его не одобрял Фадеев,
(3)За что его не жаловал Фадеев
(4)Который тоже их не обожал
(4) Который тоже их не уважал
(4)И А. Сурков не очень одобрял
(5)Но как-то раз сей главный из злодеев
(5)Но вышло так: сей главный из злодеев
(6)Однажды где-то в чем-то не дожал
(6) Однажды в чем-то где-то не дожал
(5) Когда же, жар души своей развеяв
(5)Когда ж, былую ненависть развеяв
(6)К евреям он помилостивей стал
(6)К ним Суров лучше относиться стал
(7) И Бубеннов, насилие содеяв
(7) То Бубеннов, недоброе затеяв
(8) За ним вдогонку с вилкой побежал
(9) Певец березы в ж… драматургу
(10) Как будто иудею Эренбургу
(10) Со злобой, словно в сердце Эренбурга
(10) Как в сердце иудея Эренбурга
(10) С ужасной злобой, словно в Эренбурга
(10) В неистовстве, как будто в Эренбурга
(10)С неистовством, как будто в Эренбурга
(11)Фамильное вонзает серебро
(12)Но следуя традиции привычной
(14) Все это расценило партбюро
(14) Решает это дело партбюро
(14) Их дело разбирает партбюро.
Развенчание академика Марра и утверждение русского языка на роль «мирового языка социализма»
В 1950 году Сталин принял личное участие в дискуссии по проблемам языкознания. К этому времени учение Н.Я. Марра, провозглашенное «единственно правильным», обнаруживало несостоятельность своих основ. Явно утрачивало актуальность предложение о форсировании работы по созданию искусственного мирового языка. Время выявило особую роль русского языка в процессе перехода к будущему мировому языку в пределах СССР. Об этом, в частности, говорилось в написанной ранее, но только что опубликованной статье И.В. Сталина «Ленинизм и национальный вопрос». После ее публикации последовательная смена мировых языков изображалась Д.И. Заславским в «Правде» следующим образом. Латынь была языком античного мира и раннего средневековья. Французский язык был языком господствующего класса феодальной эпохи. Английский язык стал мировым языком эпохи капитализма. Заглядывая в будущее, «мы видим русский язык как мировой язык социализма»; его распространение обогащает национальные литературы, «не посягая на их самостоятельность». К 1950 году выявилось также, что марризм оскорбляет национальные чувства китайцев. Был известен целый ряд случаев, когда китайские студенты и стажеры, обучавшиеся в СССР, отказывались изучать языковедение по Марру.
Согласно учению Н.Я. Марра, выделялось четыре стадии развития языков. Первая (низшая), на которой пребывал китайский и ряд африканских языков; вторая, на которой находились угро- финские, турецкие и монгольские языки; третья — яфетические (кавказские) и хамитские языки; четвертая (высшая) — семитские и индоевропейские (арабский, еврейский, индийский, греческий, латинский) языки. Получалось, что китайский язык связан лишь с начальным этапом развития языков, а грузинский по развитию стоял ниже еврейского. Последнее не могло не задевать национальных чувств грузин.
Среди советских языковедов представления о стадиальности развития языка не разделяли крупные ученые В.В. Виноградов, A.A. Реформатский и др. С позиций «единственно правильной» теории языка, это были языковеды, которые продолжали «отжившие свой век традиции дореволюционной либерально-буржуазной лингвистики». Ситуация в языкознании была обрисована в письме Сталину, направленному языковедом, академиком АН Грузинской ССР A.C. Чикобавой в марте 1950 года.
Личные беседы Сталина с приглашенным в Москву Чикобавой укрепили его в необходимости пересмотреть господствующую в стране языковедческую теорию. Маленков беседовал по этим вопросам с академиком В.В. Виноградовым. По предложению Сталина Чикобава подготовил статью по проблемам языкознания для «Правды». 9 мая 1950 года она была опубликовала «в порядке обсуждения». В ней говорилось о необходимости пересмотра общелингвистических построений Марра, без которого «невозможна разработка системы советской лингвистики». Марристов это требование поразило. Некоторые считали его выходкой сошедшего с ума языковеда. Марристы опровергали Чикобаву до 20 июня 1950 года, пока в «Правде» не появилась статья Сталина «Относительно марксизма в языкознании». 11 и 28 июля последовало ее продолжение. Позднее эта работа издавалась отдельной брошюрой «Марксизм и вопросы языкознания».
В сталинских статьях решительно отвергались утверждения о том, что краеугольные положения теории Н.Я. Марра («язык есть надстройка над базисом», «классовый характер языка», «стадиальность развития языка») являются марксистскими. С опубликованием трудов Сталина о языкознании Марр потерял своих открытых сторонников и стал восприниматься как ученый, который хотел быть марксистом, но не сумел стать им. «Он был всего лишь упростителем и вульгаризатором марксизма, вроде «пролеткультовцев» или «рапповцев»».
Освобождение советского языкознания от пут марризма не обошлось без курьеза. В.В. Виноградов, готовивший предварительные материалы для сталинских статей о языкознании, с ужасом прочитал в «Правде» от 11 июля, что происхождение русского языка объяснено у Сталина ошибочно. Вместо того, чтобы сказать, что русский язык произошел из курско-московского диалекта, написано: из курско-орловского (по аналогии с курско-орловской дугой). Виноградов позвонил Поскребышеву, сказал об ошибке. Тот ответил: «Раз товарищ Сталин написал про курско-орловский диалект, значит, из него теперь и будет происходить русский язык».
Существенным для теории и практики была интерпретация статей Сталина. Русский язык представал теперь языком, который «будет безусловно одним из наиболее богатых и выдающихся зональных языков, мощных средств межнационального общения и сыграет большую роль в создании будущего единого мирового языка, в создании его основного словарного фонда и грамматического строя». Одновременно возводился в абсолют сталинский тезис о необходимости всемерного усиления государства в СССР. Марксистская традиция исходила из обратного — отмирания государства по мере продвижения к коммунизму.
Часть 2
ОТ «ОТТЕПЕЛИ» 1953 г. ДО РУБЕЖА XXI в.
Глава 1
ПОЛИТИКА ПО УКРЕПЛЕНИЮ НОВОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ В ГОДЫ «ОТТЕПЕЛИ» И «РАЗВИТОГО СОЦИАЛИЗМА»
Десталинизация национальной политики и Лаврентий Берия
В 1950-е годы наука о новой общности и ее языковых аспектах развивалась без каких-либо ссылок на первооткрывателей. При этом отчетливо обнаружилось стремление трактовать эти вопросы в национал-большевистском духе скорее бухаринского, нежели сталинского образца. Надо полагать, в этом выражалось намерение устранить сталинский «уклон» послевоенных лет к великодержавию и шовинизму и возвратиться на позиции «подлинного» интернационализма. Однако актуализация идеи о формирующейся в СССР новой исторической общности произошла лишь в начале 1960-х годов. Сразу после смерти И.В. Сталина на первый план в национальной политике выступила необходимость ее десталинизации. Первые практические шаги в этом направлении были обусловлены решениями, принятыми по докладным запискам министра внутренних дел Л.П. Берии в ЦК КПСС от 1 и 2 апреля 1953 года. В них предлагалось «реабилитировать и немедленно из-под стражи освободить» лиц, привлеченных по делу о врачах-вредителях, осудить «преступную операцию по зверскому убийству Михоэлса» и высылку П.С. Жемчужиной как результатов якобы только провокационных измышлений.
