Герман Лорей - Операции германо-турецких сил. 1914—1918 гг.
1) атаковать русские морские силы, оперирующие из Батума против турецкой армии, расположенной за рекой Калопотамос (к востоку от бухты Сурмене) и против Трапезонда;
2) вести операции против морской торговли вдоль кавказского побережья, у Керченского пролива и у южного побережья Крыма;
3) встать на позицию у Севастополя.
27 марта при походе на восток подводная лодка встретила линейный корабль «Императрица Мария», шедший контркурсом зигзагами, с охранением из 2 эскадренных миноносцев. Подойти на дистанцию выстрела не удалось. 30 марта в бухте Сурмене U-33 заметила пароход, шедший вплотную к берегу курсом W (черт. 16, б). Он был сильно нагружен, вел на буксире несколько больших лихтеров и имел на палубе много людей, ввиду чего командир принял его за транспорт. С дистанции около 1000 м (6 каб.) в 4 ч 10 мин в пароход, тем временем ставший на якорь, была выпущена торпеда из носового аппарата; вследствие неблагоприятного угла встречи торпеды с целью попадания достигнуто не было; торпеда, выпущенная вслед затем с дистанции в 500 м (3 каб.) из кормового аппарата, попала в пароход. Последний переломился посередине и вскоре затонул.
Исключительно громкий взрыв заставлял предполагать, что на погибшем пароходе имелось большое количество взрывчатых веществ. Непосредственно после выстрела один из находившихся при пароходе эскадренных миноносцев полным ходом направился к подводной лодке и сбросил 2 противолодочные бомбы, которые взорвались возле нее. Пароход оказался пароходом «Портюгаль» (вместимостью 5358 т), по русским утверждениям — госпитальное судно.
На основании донесения командира подводной лодки Сушон отправил по телеграфу Морскому генеральному штабу в Берлин подробный доклад:
«Командир подводной лодки, потопившей утром 30 марта судно у побережья Черного моря, сообщает: судно было замечено в ночь с 29 на 30 марта, когда оно шло вплотную к берегу к неприятельскому десантному пункту, имея погашенные огни и лишь один зажженный топовый огонь. С рассветом можно было различить, что это большой, сильно загруженный пароход, имевший на буксире загруженные боты с многочисленной командой. Он встал на якорь прямо у неприятельского десантного пункта. Один из плотов, полный людей, был взят к борту. Командир и офицеры подводной лодки приняли пароход за неприятельский транспорт, намеревавшийся высаживать войска и выгружать материалы. Подводная лодка пошла в атаку. При приближении было видно, что пароход выкрашен в серую краску с узкой красной полосой, что он имеет на корме русский торговый флаг, что на палубе — множество людей, что плоты и большая висящая за кормой шлюпка не имеют никаких отметок и выкрашены ровной серой краской. Нигде не было заметно красного креста или наименования судна. Все это укрепило командира в его мнении. Первая торпеда не попала в цель; вторая торпеда достигла попадания в пароход под капитанским мостиком. За взрывом торпеды немедленно последовал сильный раскатистый взрыв внутри парохода; пароход переломился пополам и затонул. Этот взрыв, несомненно, был вызван нахождением внутри парохода большого груза взрывчатых веществ. Тотчас же после выстрела подводную лодку атаковал эскадренный миноносец.
Отсюда следует, что пароход не имел всех установленных отличительных знаков; что он доставил в район военных действий нагруженные лихтера с многочисленными людьми, которые не были явно предназначены для санитарной службы, и что он сам имел груз взрывчатых веществ на борту.
Согласно статье 8 приложения 5 к заключительному постановлению II международной Гаагской конференции, этим самым потопленный пароход терял право на защиту Красного Креста, если даже действительно он являлся госпитальным судном. Заявление русского правительства, гласившее, что пароход получил два торпедных попадания, не соответствует истине; заявление, что на борту имелось множество раненых, идет вразрез с тем обстоятельством, что пароход только ночью подошел к неприятельскому пункту высадки и накануне тоже не подходил к нему. Турецкое правительство сожалеет, если в данном случае погибли лица, состоявшие исключительно на службе Красного Креста. Но ответственность за их смерть должно нести русское правительство, так как эти лица были отправлены на место военных действий на судне, которое в то же время использовалось для участия в нанесении ущерба Турции»[83].
После потопления парохода U-33 взяла курс на N, чтобы произвести впечатление ухода из данного района. 31 марта она потопила у Сухума, севернее Батума, небольшое русское парусное судно и уничтожила артиллерийским огнем русский пароход вместимостью в 1500 т, который после первого выстрела выбросился на берег. После этого артиллерийским огнем был уничтожен маяк. При попытке обстрелять стоявший неподалеку на якоре пароход подводная лодка была неожиданно обстреляна ружейным огнем с берега и получила 14 незначительных попаданий. Она тотчас же ответила обстрелом города из орудий и произвела около 30 выстрелов. В течение следующих дней U-33 держалась перед Трапезондом и бухтой Сурмене, но неприятеля не встретила. 1 апреля она получила приказание ждать у Трапезонда крейсер «Бреслау».
30 марта Энвер-паша вновь запросил Сушона о возможности посылки войск и военного имущества (главным образом, винтовок) для поддержки лазистанской дивизии. Командующий флотом согласился, считая, что появление подводной лодки U-33 заставило неприятеля ослабить свои операции в восточной части Черного моря. 1 апреля главное командование сообщило, что части 3-й турецкой армии в ближайшие дни перейдут в наступление на левый фланг русского расположения, и просило, чтобы U-33 оставалась поблизости для облегчения положения турецкого левого фланга. Морское командование пошло навстречу этому желанию и в свою очередь заявило о необходимости иметь в Трапезонде специального офицера, хорошо знакомого с тактической обстановкой, который мог бы давать указания относительно русских позиций крейсеру «Бреслау»; последний должен был, если позволит обстановка, обстрелять тыловые позиции и пути сообщения (черт. 16, б).
Черт. 16. Действия «Бреслау»: а) с 11 по 14 марта 1916 г.; б) с 1 по 5 апреля 1916 г. и действия U-33 c 25 марта по 7 апреля 1916 г.; в) с 25 по 28 апреля 1916 г.
1 апреля «Бреслау» принял 2 офицеров, 105 солдат, 794 ящика патронов, 5000 винтовок, 4 пулемета и 56 седел. В 17 ч 45 мин он вышел в море (черт. 16, б). Командир предполагал выйти раньше, но в 9 ч 45 мин у мыса Галата-Бурну, близ входа в Босфор, неприятельская подводная лодка потопила торпедою пароход «Дубровник» («Dubrownik»), шедший с грузом угля[84]; пароход затонул на мелководье. Опасаясь присутствия неприятеля, командир отложил выход в море. 3 апреля в 5 ч 30 мин «Бреслау» прибыл в Трапезонд, не встретив неприятеля по пути. Высадка и выгрузка привезенных войск и материалов заняла час времени. Говоривший по-немецки турецкий сухопутный офицер был принят на борт для дачи сведений относительно русских позиций. Было условлено с командиром U-33, что во время обстрела крейсером побережья подводная лодка, держась в 4–6 милях от «Бреслау», будет прикрывать его с моря. «Бреслау» направился к бухте Сурмене (квадрат 1117) и с 8 ч 45 мин до 9 ч обстрелял следующие русские позиции: 1) с дистанции 4800 м (26 каб.) — лагерь из 200 палаток, расположенный на берегу; 2) с дистанции 5800 м (32 каб.) — лагерь из палаток (с лошадьми), расположенный на половине высоты горы; 3) с дистанции 6000 м (33 каб.) — два больших сарая, служивших в качестве складов; 4) вооруженный нефтеналивной пароход (700–800 т). Несколько попаданий в ватерлинию парохода зажгли нефть; позднее взорвался груз боевого запаса. С 9 ч 20 мин до 9 ч 47 мин «Бреслау» обстреливал загон с лошадьми и русские окопы на половине горы с дистанции 5,9 км (32 каб.). U-33 окончательно уничтожила артиллерийским огнем горевший пароход. Подводную лодку безрезультатно обстреливали с берега пулеметным огнем. По окончании обстрела U-33 встала на якорь в Трапезонде. «Бреслау» направился на N и в 19 ч 30 мин потопил русский парусник (108 т) с грузом сена и соли. Командир имел намерение крейсировать западнее Новороссийска[85], но из-за сноса корабля на N вследствие сильного течения должен был отвернуть на W, чтобы не быть замеченным с высокорасположенных наблюдательных пунктов. На рассвете 4 апреля, в 4 ч 49 мин, он заметил на левой скуле (2 румба влево от курса) 2 больших корабля, шедших в кильватерной колонне контркурсом в расстоянии около 12 км (66 каб.). По-видимому, это были крейсер «Кагул» и линейный корабль «Императрица Мария»[86], за ними 3 эскадренных миноносца. «Бреслау» не был сразу замечен неприятелем (хотя и развивал сильный дым из-за чистки топок), вероятно потому, что находился в темной стороне горизонта. Он находился в угле обстрела всех орудий линейного корабля и решил скрыться полным ходом, взяв N-й курс. Но неблагоприятное в данный момент состояние топок заставляло опасаться, что искры и дым обнаружат присутствие корабля раньше, чем он выйдет из дальности обстрела артиллерии противника. Существовала еще опасность, что «Бреслау» будет оттеснен к берегам Крыма и по выходе новых морских сил из Севастополя уничтожен. Поэтому командир решил как можно незаметнее пройти мимо русских кораблей и только в случае необходимости, приведя противника на кормовые курсовые углы, уйти от него любым курсом. В машину было передано приказание приготовиться для развития полного хода. Первоначально маневр «Бреслау» удался, но в 4 ч 36 мин на дистанции около 10 км (55 каб.), когда противник уже находился на кормовом курсовом угле крейсера, один из эскадренных миноносцев заметил «Бреслау» и, сблизившись с линейным кораблем «Императрица Мария», донес ему об этом. «Бреслау» тотчас же развил самый полный ход. Неприятельский отряд повернул сначала на контркурс, затем отвернул несколько влево и снова лег на параллельный курс. Очевидно, линейный корабль «Императрица Мария» сомневался, не имеет ли он перед собой русский крейсер.
