Михаил Петров - Адмирал Ушаков
- Скорее всего, штабные генералы, - отвечал Арапов. - Кстати, они мне сказали, что адмирала Чичагова здесь уже нет.
- Это правда, - вздохнул Шишков, - государь назначил его командующим Дунайской армией. Я узнал об этом только сейчас от графа Румянцева.
- Как же мне теперь быть?
- Я думаю, все устроится. Наберитесь терпения.
Комнаты, отведенные государственному секретарю, оказались не очень большими, но довольно уютными, с мебелью из мореного дуба. Шишков облюбовал себе побольше размерами, где, кроме кровати, стояли письменный стол и шкаф с книгами. Арапов разместился в смежной.
Шишков предупредил Арапова, что идет к графу Румянцеву на обед, вечером же он будет на балу, устраиваемом в честь государя.
- Располагайте своим временем как желаете, - сказал он на прощание. И не стесняйтесь, пожалуйста, будьте как дома.
Арапов проводил его с грустной улыбкой. Государственному секретарю, конечно, хорошо. Пообедает отменно, да и бал у него впереди. А он, Арапов, сегодня довольствовался одним только легким дорожным завтраком. Было бы не худо и ему тоже пообедать. Он со вздохом пощупал в кармане кошелек: там оставалось всего около двух рублей. Богатство, что у нищего... Впрочем, на обед хватит и еще останется. Арапов посмотрел на себя в зеркало, оправил мундир и пошел в город искать харчевню.
Экипажа, возле которого беседовали генералы, и самих генералов у подъезда уже не было, должно быть, уехали. Не было и кареты, в которой Арапов прибыл вместе с государственным секретарем. Пусто было у подъезда. Только караульные солдаты оставались рядом со своими полосатыми будочками.
Выйдя за ворота, Арапов медленно зашагал по улице, посматривая по сторонам. Улица была тихая, застроенная в основном деревянными домами, напоминавшими постройки в русских провинциальных городах. Многие дома утопали в зелени.
Возле одного такого домика Арапов увидел группу солдат, которые по очереди, держа гусиный шаг, с ружьем на плече проходили по тропке - туда и обратно. Необычное зрелище настолько заинтересовало его, что он подошел к изгороди, где стояло несколько зевак из военных, и стал смотреть. Оказалось, солдаты вышагивали по тропке не просто ради забавы. Они показывали свое умение маршировать длинноволосому молодому человеку, стоявшему у окон домика.
- Кто это? - поинтересовался Арапов у унтер-офицера, оказавшегося с ним рядом.
- Великий князь Константин Павлович, - последовал ответ.
Между тем экзамен на марширование кончился. Великий князь велел солдатам выстроиться в одну шеренгу, после чего начал речь:
- Маршировать вы умеете, но вам и в другом надобно умение иметь. Неприятель, который на нас идет, дерзостен. Его ничем иным не возьмешь, кроме как умением и храбростью. Будьте храбрыми, стойте твердо, в баталии не разрывайте рядов. А ружья заряжаете проворно или нет? - вдруг спросил он, вспомнив, очевидно, что этого еще не проверял. - Ну-ка ты, крайний, покажи свое умение.
Солдат, стоявший на правом фланге, исполнил прием, который от него требовали.
- Хорошо, - остался доволен великий князь. - А теперь ложись и покажи, как целиться умеешь. - Солдат сделал и этот прием. - Не худо, но можно лучше. Смотри, как надо. - Великий князь взял у солдата ружье, лег на траву и стал показывать, в каком положении следует держать голову, грудь, где быть при прицеливании правой руке и пальцу.
Арапов пошел прочь. "И это брат императора, надежда трона! - с досадой думал он. - Неужели он притащился за столько верст для того только, чтобы заниматься таким пустым делом?"
Обед в харчевне не поднял его настроения. Чтобы унять досаду, он много ходил по городу и вернулся к себе только поздно вечером. Шишкова в своей комнате еще не было. Он попросил лакея принести чаю, выпил чашку и лег спать.
Сон не шел. Арапов лежал с открытыми глазами и думал о странном, ребяческом поведении великого князя, о странном прусском генерале Фуле, не нюхавшем пороха и тем не менее сделавшимся у императора главным военным авторитетом, о странном назначении адмирала Чичагова на пост командующего сухопутной армией, думал и о других странностях, увиденных в Вильно. Думал обо всем этом и чувствовал, как в душу вползает черная тоска. "Интересно, что сказал бы Ушаков, если бы оказался здесь?"
Из коридора в комнату Шишкова щелкнула дверь. Наконец-то секретарь вернулся. Значит, бал уже кончился и все разошлись спать. "И мне тоже пора спать", - приказал себе Арапов. Он закрыл глаза и больше их не открывал.
Его разбудил стук в дверь в комнату к Шишкову. Сразу же после стука он услышал голос из коридора:
- Ваше высокопревосходительство, государь требует. Срочно!
Раздался щелчок открываемого дверного замка, потом шумно задвигали стулом, потом послышалось, как захлопнулась дверь, как чьи-то легкие шаги стали удаляться по коридору, затем стало тихо. Арапов понял, что случилась что-то очень важное. Он встал и зажег свечу. Было два часа ночи. Ложиться уже не было смысла. До сна ли, когда сам государь не спит и секретаря своего на ноги поднял?
Шишков вернулся довольно быстро, но зашел сразу не к себе, а в комнату к Арапову - то ли ошибся дверями, то ли на свет заглянул. Лицо его было озабочено.
- Ужасные вести, - сказал он. - Французы вступили в наши пределы. Мне велено написать приказ армиям.
Он прошел через дверь, соединявшую комнаты, и сразу сел писать. Через полчаса появился снова, держа в руках исписанный лист бумаги.
- Я ужасно волнуюсь. Прочтите, не допустил ли ошибок?
Арапов взял из его рук бумагу и прочитал следующее:
"ПРИКАЗ НАШИМ АРМИЯМ.
Из давнего времени примечали мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем нашем желании сохранить тишину, принуждены мы были ополчиться и собрать войски наши; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах нашей империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия. Французский император нападением на войски наши при Ковне открыл первым войну. Итак, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не останется нам ничего иного, как призвав на помощь свидетеля и защитника правды, всемогущего творца небес, поставить силы наши противу сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На зачинающего Бог.
А л е к с а н д р.
В Вильне июня 13-го 1812".
- Мне трудно судить о стиле подобных документов, - сказал Арапов, прочитав проект приказа, - но мне кажется, здесь есть все, что необходимо.
Государственный секретарь взял бумагу, перекрестился и пошел с нею к императору.
Дом уже не спал. Слышались хлопанье дверьми, возбужденные голоса, со двора доносилось ржание лошадей. Тревога подняла всех. Да и рассвело уже совсем.
Арапов вышел во двор и стал умываться у кадушки с водой. "Неужели французы так близко? - недоумевал он. - А вчера об этом еще никто не знал..."
Когда он вернулся к себе, Шишков был уже в своей комнате. Заглянув к нему, секретарь сказал:
- Приказ государь подписал. Нам надобно собираться. Неприятель идет скорыми шагами.
- Разве Вильно оставляем?
- Здесь опасно. Государь решил отходить.
Шишков снова пошел наверх, на этот раз понес императору на подпись письмо наместнику в Петербурге графу Салтыкову, в котором тот извещался о нашествии наполеоновских войск. Арапов вышел на улицу, где уже толпились солдаты, слышались команды офицеров. На душе его было худо, худо от того, что до сих пор еще не определился к делу. Шишков, правда, обещал все устроить, но ему сейчас не до него...
- Капитан, - вдруг услышал он знакомый насмешливый голос, - еще не нашли своего адмирала?
Это был лихой генерал с бакенбардами, вчерашний знакомый. Он гарцевал на вороном коне, помолодевший, веселый, словно поднятая тревога была для него самым радостным событием.
- Адъютантом ко мне хотите?
Арапов пристально смотрел на него, пытаясь понять, шутит он или не шутит.
- Ну как, соглашаетесь?
- А справлюсь? Я же морской офицер...
Генерал захохотал:
- Если адмирал ваш командует сухопутной армией, почему бы и вам не испытать себя в нашем деле? Решайтесь, капитан, пока не тронулись. Моя бригада стоит через улицу. Запомните: бригада Кульнева.
Генерал поскакал дальше, а Арапов, проводив его взглядом, пошел в дом сказать Шишкову о своем намерении расстаться с ним. Он решил идти в адъютанты к усатому, чем-то понравившемуся ему генералу.
Часть четвертая
В ДНИ НАШЕСТВИЯ
1
Весть о вступлении наполеоновских войск на русскую землю долетела до Темникова непостижимо быстро. Без участия курьеров, неизвестно даже как. Будто ветром занесло ее. Прилетела и тотчас взбудоражила народ.
