Евгений Чернов - Тайны подводных катастроф
«К этому времени пришел еще один сигнал с подводной лодки о том, что у них пожар в седьмом отсеке и нет связи с двумя моряками. Ситуация, конечно, сложная, но ничего пока не предвещало трагического исхода. Пожар на подводной лодке, к сожалению, не такая уж редкая вещь. Во время командования дизельной и атомной подводными лодками я сам нередко сталкивался с различными замыканиями, возгораниями, но, правда, не столь значительными. Когда же командовал дивизией, флотилией, приходилось разбираться и с более серьезными случаями. Так что начальную ситуацию на «Комсомольце» представить было нетрудно.
Другое дело, что она стала развиваться впоследствии довольно необычным образом. Способ борьбы с пожаром хорошо известен: отсек герметизируется, чтобы прекратился доступ воздуха, включается система пожаротушения ЛОХ, которая связывает кислород. Обычно ЛОХ достаточно эффективен. Но теперь у нас есть итоги исследований по «Комсомольцу», которые свидетельствуют, что при очень высокой температуре и повышенном давлении эта система не результативна. А вообще-то, любой пожар подводной лодке очень опасен. Не случайно подводники всех флотов мира более всего опасаются именно пожаров.
Командир продолжал довольно спокойно докладывать об обстановке на корабле, о действиях личного состава. Даже в 15.18 капитан 1-го ранга Е. Ванин сообщал, что поступления воды нет, пожар тушится герметизацией.
Более того, в 16.50 от командира подводной лодки было получено через плавбазу «Алексей Хлобыстов» сообщение: «Обстановка в пятом отсеке нормальная, он периодически посещается личным составом. Борьба за живучесть продолжается».
Как в последствии рассказывал капитан 1-го ранга Б. Коляда, заместитель командира дивизии, старший на борту «Комсомольца», они с командиром Ваниным рассуждали так: пожар локализован в шестом и седьмом отсеках, потерян ход, но угрозы затопления лодки нет.
Сообщение о гибели лодки, конечно, для всех и для меня тоже было неожиданностью.
В это время Михаил Сергеевич Горбачев находился с официальным визитом в Великобритании. 7 апреля вечером он возвращался, и Министр обороны генерал армии Д. Т. Язов позвонил мне, чтобы я находился на месте, пока он, встретив Горбачева, не доложит ему. Это было уже где-то в 22 часа. Я остался в кабинете ждать.
Через два часа мне доложили, что министр обороны вышел из здания аэропорта, где по прилету Михаила Сергеевича состоялся долгий разговор с членами политбюро, и уехал. Я тут же выехал к министру обороны и спросил секретаря ЦК КПСС Олега Дмитриевича Бакланова, приехавшего с министром, о докладе. «Вот два часа обсуждали вопросы»… «По «Комсомольцу»»? — уточнил я. — «Да нет, по другим вопросам».
А по «Комсомольцу» Михаил Сергеевич сказал, что надо создать Государственную комиссию и приступить к расследованию.
«Близко по времени» — понятие бытовое. Между событиями «обнаружение пожара в VII отсеке» и «разгерметизация системы ВВД» в этом же отсеке прошло не менее пятнадцати минут. Этого времени, по единодушному заключению экспертов, более чем достаточно для выполнения обязательного первичного действия — отключения от аварийного VII и смежного с ним VI отсека трубопроводов, подаюших ВВД из перемычек I и II отсеков.
В VII отсеке не было аварийной ситуации, требовавшей взаимоисключающих действий. Так, с обнаружением пожара в VII отсеке следовало, в соответствии с РБЖ-ПЛ-82, выполнить «обязательное первичное действие» — отключить от аварийного отсека все трубопроводы ВВД. Это действие исключило бы поступление воздуха в аварийные отсеки. Также «обязательно и первично» следовало стравить за борт ВВД из баллонов, подключенных напрямую к системам VII и VI отсеков. Эти действия свели бы к минимуму интенсивность пожара в VII отсеке, обеспечили бы локализацию пожара в этом отсеке и его самогашение.
Но эти обязательные и первичные действия, как известно, не были выполнены до тех пор, пока почти через час весь воздух ушел в VII и VI отсеки, подняв в них давление 13,5 атмосфер и температуру до +1100*С.
До самой гибели корабля VII и VI отсеки остались сообщенными друг с другом по не зажатому переборочному сальнику главной линии вала, а с остальными отсеками — по не перекрытым транзитным трубопроводам (турбинного масла — с Vотсеком, воздушным дифферентовочным трубопроводом — с III отсеком, по кислородоподающему трубопроводу — со II отсеком).
Главный командный пункт АПЛ ни герметизацией, ни разгерметизацией аварийных отсеков не занимался. Поступление ВВД в аварийные отсеки с повышением в них давления связано не было. Аварийная тревога «Поступление ВВД в VII отсек» не объявлялась.
Глубокомысленные рассуждения о роковой роли «драматического стечения редких обстоятельств», которые якобы требовали взаимоисключающих действий, не соответствуют действительности.
В.Н. Чернавин об обстоятельствах и событиях, которые, по его мнению, происходили или могли произойти на терпящей бедствие АПЛ и осложняли аварийную ситуацию, затруднив борьбу за живучесть:
«Третье обстоятельство: замыкание в силовой сети вызвало много коротких замыканий и мелких возгораний почти по всей лодке. То есть защита на корабле отсутствовала, и, не выдерживая огромного броска тока, некоторые приборы воспламенились…
Все это происходило с разносом в несколько минут…
Усугублял положение конструктивный недостаток — попадание в специальную стационарную дыхательную кора-бальную систему (ШДА), которая предназначена для длительного пользования ею личным составом в загазованных отсеках, продуктов горения. И люди, вюлючаясь в ШДА, отравлялись и даже погибали…
В седьмом отсеке могло быть замыкание во многих электромеханизмах, скажем, электроуказатели рулей, т. к. лодка всплывала с заклиненными рулями. И сразу же задымился прибор этой сети в центральном посту, установка сепарации масла, один израспредщитов, и других устройств в отсеке было много…
В трех концевых отсеках на этой лодке имелись цистерны турбинного масла. А масло — повышенная пожаро- и взрыво-опасность. При высокой температуре оно испаряется и может взорваться от любой искры…
Именно это, видимо, и произошло в пятом отсеке. Вот откуда люди выходили обожженными с расплавившимися масками индивидуальных дыхательных аппаратов (ИДА). Только капитан 3-го ранга С. Дворов, что-то делавший нагнувшись, избежал воздействия огненного смерча…
Подводные лодки обычно рассчитаны так, что в надводном положении они не теряют остойчивости и плавучести, если заполнены водой один отсек и две прилегающие цистерны. Если же заполнены подряд два отсека, любая лодка утонет. Видимо, на «Комсомольце» вода проникла в два концевых отсека, охваченных пожаром, т. к. переборка между ними была по проекту негерметична, и это сыграло решающую роль в гибели корабля…
Но командир был уверен, как и специалисты на берегу, что пожар удастся локализовать. Предугадать развитие ситуации, ранее никогда не встречавшейся, было конечно невероятно сложно…
Обычно, даже при тяжелых пожарах отсек выгорает, затем, если есть необходимость, его открывают, вентилируют…
Но на этот раз, видимо, температура горения была слишком высока. Стаю возгораться и то, что обычно в пожаре «не участвует»…
Что же произошло с прочным корпусом? В концевом отсеке много забортных отверстии, через которые проходят электрические кабели и приводы различных механизмов. Когда кабель выгорает, в отверстие устремляется вода. Кроме того, при пожаре происходит механическая деформация механизмов, в т. ч. и забортных систем, что ведет к их разгерметизации. В общем у пожар открывал доступ забортной воде в отсек…
Конечно, наиболее полный ответ о причине и ходе аварии мог бы дать осмотр подводной лодки».
О принципиальном отличии акта Государственной комиссии по расследованию катастрофы «Комсомольца» от итоговых документов подобных комиссий, работавших ранее:
«В чем же было принципиальное отличие в акте Государственной комиссии от подобных ранее?
В ответе на этот вопрос и заключается ответ на причины и суть тех подводных течений, о которых идет речь. Издавна о недостатках в проектировании кораблей и в надежности техники говорить во всеуслышание было не принято то ли по причине создания впечатления непогрешимости, то ли по другой причине, но дело обстояло именно так.
В данном же случае многолетнее и уже ставшее традиционным табу было, может быть, впервые нарушено.
