Эдвард Стеттиниус - Загадки ленд-лиза
Доля танков, отправляемых из нашей страны по ленд-лизу, выше, чем доля самолетов. Мы отправили союзникам до 14 тысяч танков, и многие готовятся к отправке. Примерно 38 из 100 производимых у нас танков отправляется по ленд-лизу — это больше, чем по другим видам военных материалов. На танки ушло более 1 миллиарда долларов.
Еще примерно 0,5 миллиарда долларов потрачено на 300 тысяч грузовиков, джипов и других автомобилей. Из каждых 7 автомобилей, поставляемых нами по ленд-лизу, 3 поступили в Россию, 2 — в Тихоокеанский регион, 2 — в Египет, Англию, Иран и на другие театры военных действий. Наши грузовики помогают сражаться с врагом во всех охваченных войной регионах, хотя мы отправляем всего 10 из 100 производимых грузовиков.
Общая стоимость самолетов, танков, автомашин, вместе с более чем 1,5 миллиарда, затраченными на артиллерию и боеприпасы, 1 миллиардом, ушедшим на военные и торговые суда для наших союзников, и расходами на множество мелочей, составляет более 6 миллиардов долларов.
Большая часть вооружений, производимых у нас в стране, — свыше четырех пятых— предназначается для наших войск. Ни один наш солдат не лишился оружия из-за ленд-лиза, об этом заботятся наши офицеры, занимающиеся распределением боеприпасов. Однако мы производим больше оружия, чем можем эффективно применить его против врага. У нас сейчас наибольшие производственные возможности: на нас напали в последнюю очередь, и мы не теряем ни часа производственного времени в ожидании действий врага.
Сначала мы не имели достаточно техники для войны, нам требовалось время для развития производства даже в начале 1942 года, после нападения на нас японцев, мы уступали англичанам по производству оружия, но сейчас наша страна превратилась в арсенал, какого еще не было в мире. Она одна производит больше военных материалов, чем все державы оси. На 6 миллиардов долларов можно произвести очень много вооружений, и наши войска с американским оружием сражаются вместе с вооруженными силами других Объединенных Наций, чья боеспособность возросла и благодаря американскому оружию. Но мы не можем переоценивать свое участие в вооружении наших союзников: их собственная военная промышленность работает на пределе, и они в состоянии, в основном, вооружать себя сами. Мы поставляем им дополнительные военные материалы.
Затраты на все военные материалы составляют до половины наших расходов на помощь по ленд-лизу. На втором месте в этом отношении промышленные материалы, необходимые для производства вооружений, железных дорог и транспорта, строительных работ, а также горючее. Это тоже оружие, хотя и не буквально боевое. На эти цели у нас пошло еще почти 3 миллиарда долларов из общей суммы, потраченной на помощь по ленд-лизу. На первый взгляд не так очевидно некое равенство между кораблями, перевозящими сталь, алюминий или станки, и тем, что уничтожается вражеский солдат, танк или самолет врага. Но если оценить результаты войны в целом, то, может быть, наши промышленные поставки нанесли врагу больший урон, чем наше оружие само по себе. Так, поставляя алюминий в Англию, мы тем самым даем возможность полностью использовать для общего дела квалифицированных английских рабочих и английские заводы, производящие готовые военные самолеты. Отправляя в Россию по ленд-лизу шинный завод, мы даем советским людям возможность производить шины из собственной резины для грузовиков, перевозящих войска, которые заставят нацистов отступить. Поэтому алюминий в Англии и завод в России приносят больше пользы для дела войны, чем если бы все это оставалось у нас в стране.
Окончательное решение о распределении промышленных товаров и сырья принимает Комитет запросов Совета военной экономики (СВЭ) при координации его с Объединенным советом производственных ресурсов и Объединенным советом по сырью. Запросы по ленд-лизу рассматриваются вместе с запросами нашей армии и гражданской промышленности. У сотрудников СВЭ трудная задача: наличие запасов нередко меньше суммы запросов. В этом трудном деле у нас, конечно, бывают ошибки. Иногда из-за естественного желания скорейшего развития наших предприятий мы, возможно, удерживали какое-то сырье и материалы у себя в стране, тогда как они принесли бы большую пользу на предприятиях союзников. Возможно также, что часть материалов, отправленных за рубеж, наоборот, принесла бы больше пользы в нашей военной промышленности. Но и самое продуманное решение может не сработать из-за меняющейся военной обстановки. Например, русские перешли в наступление и больше не нуждаются в заказанной для них колючей проволоке; Бирманская дорога перерезана — и в Китай уже нельзя доставить то, что для него предназначено; организуются срочные поставки для Североафриканской кампании — и сталь для англичан накапливается на складах. О таких случаях Управление по ленд-лизу сообщает СВЭ и другим заинтересованным ведомствам; как и в случае с боеприпасами, происходит перераспределение товаров на наши заводы или другим союзникам по ленд-лизу. Хотя количества промышленных товаров, предназначаемых для ленд-лиза, сами по себе значительны: 7 миллионов тонн стали, станки более чем на 200 миллионов долларов, более 100 миллионов баррелей нефтепродуктов на 30 июня 1943 года, — их процент в общем объеме нашего производства незначителен. За границу по ленд-лизу отправляется только 6 тонн стали из 100, станков только на 9 долларов из 100 и только 4 барреля нефтепродуктов из 100. Но в отношении увеличения боевой силы их значение больше их доли. Партия легированной стали или станков может помочь преодолеть трудности в военном производстве союзников, и ценность поставок существенно возрастет: ведь они способствуют увеличению производства оружия.
То же самое можно сказать о наших продовольственных поставках по ленд-лизу. Разумеется, наша армия и гражданское население должны иметь все необходимое для их максимальной боеспособности и трудоспособности. Но важно и помочь укрепить боеспособность наших союзников. Нельзя, насколько это от нас зависит, допускать недоедания среди английских рабочих, голода в России или недостаточного питания красноармейцев. Комитет распределения Военного продовольственного управления под общим руководством Объединенного продовольственного совета выполняет ту же распределительную работу, что и СВЭ в отношении промтоваров: его задача — решать, сколько продовольствия мы можем выделить для жизненных нужд союзников. С начала действия программы ленд-лиза до середины 1943 года мы поставили союзникам по ленд-лизу до 5 миллионов тонн продовольствия и еще 700 000 тонн другой сельхозпродукции. В целом эти расходы составили еще почти 2 миллиарда долларов от общей суммы затрат на нашу помощь по ленд-лизу.
В общем объеме американского продовольствия доля его, предназначенная для ленд-лиза, невелика: 6% в 1942-м и около 10% в 1943 году. По отдельным видам продуктов эта доля и того ниже: 0,5 фунта говядины из 100 фунтов, 3 кварты молока из 100, 2 банки фруктовых консервов и менее одной банки овощных консервов из 100 были отправлены по ленд-лизу. Мы отправили только 1 фунт сливочного масла из 100, и все это пошло в Россию. Но доля поставок продуктов, не столь критически необходимых нам, была выше. Мы поставили по ленд-лизу около 12 фунтов свинины и 5 фунтов баранины из каждых 100 фунтов, 10 яиц из 100, 20% рыбных консервов и 18% сухофруктов. Американские военные и гражданское население получают до 90% производимого у нас продовольствия. Почему же у нас есть некоторые трудности? В 40-м, 42-м и 43-м годах мы достигли рекордного уровня производства продовольствия, и в этом году тоже можем достичь высшего уровня, несмотря на трудности, с которыми сталкиваются наши фермеры. Попробуем, однако, ответить на вопрос: «Куда деваются наши продукты?»
Многие молодые люди сейчас пошли на военную службу. Они стали питаться лучше, и я знаю: никто из американцев возражать против этого не станет. Но, даже принимая во внимание это обстоятельство, как и поставки по ленд-лизу, гражданское население имеет возможность в среднем приобретать не меньше продуктов, чем в довоенные годы. И все же у нас имеются известные трудности с продовольствием. Дело в том, что у среднего американца сейчас больше денег на еду, чем было до войны, и он предпочитает их тратить. Отсюда и возникают затруднения. Но факт есть факт: США не пережили ничего худшего, чем неудобства с продуктами. У одних из нас нет возможности покупать такое же количество, например, сливочного масла или говядины, как прежде, а у других потребление этого выросло, и они смогли позволить себе адекватное питание. Но никто в нашей стане из-за войны не получил меньше продуктов, чем их нужно для хорошего здоровья.
Однако за пределами США вполне реальная нехватка продовольствия будет возрастать с приближением войны к победному концу. Так было во всех больших войнах, а эта война самая большая и опустошительная из всех, известных когда-либо на Земле. Теперь, когда мы ворвались в европейскую крепость фашистов и освобожденные народы присоединяются к нам в походе на Берлин, нам, может быть, следовало бы поставлять в другие страны больше продовольствия. Не говоря уже о естественной гуманности, это нужно делать в интересах и нашей победы. Голод приносит с собой эпидемии, которые могут погубить больше американских солдат, чем вражеские бомбы и пули, а отчаяние голодных людей может вызвать беспорядки — серьезнейшую помеху нашим операциям. Если же заглянуть в будущее, то голод и болезни могут вызвать уныние и апатию у людских масс, что будет только мешать возрождению опустошенных стран и возможности их взаимовыгодной торговли с нами и с остальным миром. Помощь освобожденным народам никак не будет означать уменьшение продуктов в США. Все говорит о том, что мы и впредь будем иметь едва ли не лучшее питание в мире, а наша продовольственная помощь голодающим в других странах только поможет нашим солдатам скорее вернуться с победой домой.
