Марьяна Скуратовская - Принцессы Романовы: царские дочери
К равнодушному мужу прилагалась острая на язык свекровь – нет, она не смела задевать невестку, сестру императора, но зато постоянно ссорилась с сыном. Свекор был тоже весьма вспыльчив, и хотя с Ольгой у него были хорошие отношения, это не очень утешало ее во время очередного семейного скандала.
В конце концов, благодаря брату Николаю, с которым у Ольги всегда были очень нежные, доверительные отношения, несмотря на большую разницу в возрасте, она решилась жить отдельно от мужа.
Наверное, такая одинокая, несмотря на замужество, жизнь продолжалась бы еще много лет, если бы в апреле 1903 года на военном смотре в Павловске Ольга не встретила некоего офицера лейб-гвардии Кирасирского полка. Свою судьбу. Любовь с первого взгляда. «Я узнала, что мужчину зовут Николай Куликовский. Что он из известной военной семьи, хотя для меня такие подробности не имели никакого значения. Я просто сказала [брату] Михаилу, что хочу познакомиться с этим человеком. Михаил понял меня. На следующий же день он устроил обед. Как все это происходило, я уже и не помню. Мне было двадцать два года, впервые в жизни я полюбила, и я знала, что любовь мою приняли и ответили взаимностью».
Ольга Александровна не собиралась обманывать мужа, поэтому, не откладывая, отправилась к нему и попросила развод. Но с какой стати зятю императора было лишаться своего выгодного положения? Петр ответил равнодушным отказом.
Правда, герцог по-своему вошел в ситуацию своей супруги: назначил Куликовского своим адъютантом и Ольга Александровна могла видеться с ним постоянно. Она жила со своим возлюбленным под одной крышей, что было одновременно источником и радости, и мучений, но банальными любовниками они так и не стали. А годы шли… Чтобы заполнить дни чем-нибудь полезным и не имея своей собственной настоящей семьи, Ольга много времени проводила в семье брата Николая и его жены, к которой очень хорошо относилась, возилась с племянницами.
* * *Тем временем в браке Ксении тоже не все было ладно. Будем откровенны: Сандро был большим поклонником женской красоты, и в его жизни до Ксении было множество женщин – от аристократок до японских гейш. Красивая юная жена на время притушила охотничьи инстинкты, но, рано или поздно, природа должна была взять свое. И она-таки взяла свое…
В 1906 году, когда Ксения с мужем и детьми была в Биаррице и ожидала рождения седьмого, последнего, как окажется, ребенка, у Сандро начался очередной роман.
Это оказалось концом их любви, но, как ни странно, не концом хороших отношений и дружбы. Отдельные спальни и формально совместная жизнь устраивали обоих. Ксения занималась детьми, много времени посвящала благотворительности.
Спустя некоторое время и у нее появится сердечный друг – «Ф.», как называла она его в своих записях. По слухам, он был англичанином по фамилии Фейн. Виделись они не очень часто. Судя по письмам Ксении, Ф. был в нее влюблен. А вот она в него – неизвестно.
В 1913 году дочери Ксении и Сандро Ирине исполнилось восемнадцать лет – давно ли выходила замуж сама Ксения?.. И вот теперь состоялась помолвка, а в следующем, 1914 году, и свадьба Ирины с Феликсом Юсуповым – грандиозное торжество. Как окажется, одно из последних – начинался «не календарный – настоящий двадцатый век».
Война застала Ксению за границей, но, хотя она и имела возможность вместе с матерью, тоже гостившей в Англии, остаться там или в Дании, она все-таки возвращается в Россию. Как же иначе?
Она руководит большим госпиталем, возглавляет специальный комитет по обеспечению инвалидов войны протезами и т. д. Сандро, увлекшийся в свое время авиацией, теперь занимался новорожденным воздушным флотом.
Младшая сестра тем более не сидела сложа руки. Николай Куликовский уходит на фронт: «После его отъезда в Петербурге меня более ничто не удерживало. Город стал для меня темницей. Я пошла к мужу и сказала, что отправляюсь сестрой милосердия на фронт и что никогда не вернусь к нему. Он ничего не ответил. Думаю, что он мне не поверил». Она работает простой сестрой милосердия, чему многие не верят: сестра самого императора – и здесь, на фронте?
Но, несмотря на войну, страдания, кровь и грязь, Ольга Александровна была, наконец, счастлива. Сбылось то, о чем они с Николаем Куликовским мечтали тринадцать лет – а молодость тем временем уходила… Они поженились.
Мария Федоровна писала Николаю: «Я все понимаю и не упрекаю ее за ее стремление прежде всего к свободе, а затем к счастью, но она вынуждает тебя идти против законов семьи, – когда это касается самых близких, это еще больнее. Она – дочь и сестра Государя! Перед всей страной, в такое время, когда династия переживает такие тяжелые испытания и борется против революционных течений, – это грустно. Общество нравственно распадается, и наша семья показывает пример… Может быть, это нехорошо, но я надеюсь, что Петя не даст развода…»
Но Петр дал развод, а Николай одобрил новый брак – он видел, как все эти годы сестра мучилась, доходя порой до нервных срывов. Марии Федоровне ничего не оставалось, как принять волю сына-императора. «Раз оно должно случиться, пусть случится теперь!» – писал тот.
И в ноябре 1916 года в киевской церкви Святителя Николая Ольга Александровна наконец обвенчалась с любимым человеком: «На церемонию пришли Мама и Сандро. Присутствовали также два или три офицера Гусарского Ахтырского полка и немногие мои подруги из числа сестер милосердия. Потом персонал лазарета устроил обед в нашу честь. Тем же вечером я вернулась на дежурство в палату. Но я была действительно счастлива. У меня сразу прибавилось сил. Тогда, стоя в церкви рядом с моим любимым „Кукушкиным“, я решила смело глядеть в лицо будущему, каким бы оно ни оказалось. Я была настолько благодарна Всевышнему за то, что Он даровал мне такое счастье».
А дальше – отречение Николая, больно поразившее всю семью, Февральская революция, отъезд, больше походивший на бегство – Ксения с детьми, Сандро, Мария Федоровна, Ольга и Куликовский собираются в крымском имении Ксении Александровны. Короткий период относительного спокойствия: «Те несколько недель, которые мы провели в Ай-Тодоре, казались чуть ли не сказкой. Была весна, сад был в цвету. У нас появилась какая-то надежда. Нас оставили в покое, никто не вмешивался в наши дела. Разумеется мы беспокоились о Ники и всех остальных. Ходило ведь столько слухов…»
В июне женился старший сын Ксении Андрей, а в августе у Ольги родился сын Тихон. Ее племянники уже начинают обзаводиться своими семьями, а она только-только дает жизнь своему первенцу.
Мария Федоровна писала Николаю: «Временами, когда кажется, что уже невозможно все это выносить, Господь посылает нам нечто вроде лучика света. Как раз в тот вечер, когда я чувствовала себя совсем потерянной, моя милая Ольга родила Baby, маленького сына, который, конечно же, принес в мое разбитое сердце такую неожиданную радость».
«Живем мы очень тихо и скромно… Мой новый внук Тихон нам всем, право, приносит огромное счастье. Он растет и толстеет с каж[дым] днем и такой прелестный… Отрадно видеть, как Ольга счастлива и наслаждается своим Baby, которого она так долго ждала… Она и Ксения каждое утро бывают у меня… Мы всегда голодны. Продукты так трудно достать, особенно белого хлеба и масла нам очень недостает, но иногда добрые люди нам помогают».
Но вскоре революция докатилась и до Крыма. Начались обыски, у ворот имения поставили охрану. По иронии судьбы, единственными людьми, сохранившими свободу передвижения, были Ольга и ее муж-«простолюдин». Как писал Сандро, «мы состояли под домашним арестом и могли свободно передвигаться лишь в пределах Ай-Тодорского имения, на полутора десятинах между горами и берегом моря».
Вскоре всех, кроме Ольги и Николая, представлявших для новых властей куда меньший интерес, чем остальные Романовы, перевели в Дюльбер, где их удобнее было охранять. И от кого же?.. «Ялтинские товарищи настаивают на вашем немедленном расстреле, но Севастопольский совет велел мне защищать вас до получения особого приказа от товарища Ленина. Я не сомневаюсь, что Ялтинский совет попробует захватить вас силой, и поэтому приходится ожидать нападения из Ялты», – так говорил Сандро один из бывших учеников его авиационной школы, теперь стороживший Романовых.
Эта задержка в результате внутренних разногласий новых властей фактически спасла заложникам жизнь, ибо вскоре Крым взяли немцы. Мария Федоровна, ее дочери, зятья и дети снова были на свободе. С одной стороны, у крымских Романовых началась какая-то новая, не очень непонятная жизнь, с другой – все они чувствовали, что вот-вот что-то должно случиться, и терзались волнениями за судьбу остальных родных.
Ольга Александровна вспоминала: «Наша трагедия состояла в том, что, несмотря на ужасы, свидетелями которых мы были в 1917 году, никто из нас не мог предвидеть террора 1918 года. Я полагаю, именно это и явилось причиной крушения Дома Романовых: все мы еще воображали, будто армия и крестьянство придут нам на помощь. Это было слепотой и даже кое-чем похуже; многим из нас заблуждение это стоило жизни!»
