Александр Сидоров - Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга первая (1917-1940 г.г.)
Однако массовые репрессии проводились не только на свободе, но и в местах заключения. В августе 1937 года лагеря получили приказ Ежова, в соответствии с которым требовалось подготовить и рассмотреть на заседаниях «троек» дела на лиц, которые «ведут активную антисоветскую, подрывную и прочую преступную деятельность в данное время». Из центра на места выезжают специальные расстрельные комиссии НКВД, выявляющие по личным делам «достойных кандидатов» для «вышки». Так, из Ухто-Печорского лагеря по состоянию на 4 ноября 1937 года было направлено на рассмотрение «тройки» УНКВД Архангельской области 290 следственных дел на 557 обвиняемых. Из них по 58-й «политической» — 77 дел. Остальные дела — уголовные, из них 117 дел по 593 «бандитской» статье, а также другие, связанные с грабежами, издевательствами, избиениями заключённых, побегами из лагерей, бандитскими действиями при этапировании на транспорте…
На основании приказа Ежова только в Ухто-Печорском ИТЛ было расстреляно 2.755 человек. По всем лагерям НКВД, согласно официальным данным — 30.187 человек. Впрочем, есть все основания не доверять этой цифре, поскольку расстрелы зачастую проводились бесконтрольно, отличались варварской жестокостью, и многие жертвы просто «списывались» позже как умершие естественной смертью. Точное количество расстрелянных сейчас определить практически невозможно. Ж. Росси называет 100–200 тысяч человек, но эти цифры абсолютно ничем не подтверждены.
Профессор С. Кузьмин утверждает, что подавляющую часть расстрелянных составляли лидеры организованных преступных групп и их подручные. И другим способом обуздать уголовно-бандитствующий элемент было невозможно. Многие другие авторы, напротив, считают, что уничтожались в основном «политики». На самом деле, как мы убедились из содержания партийных указаний и тайных оперативных приказов, уничтожались и те, и другие. Это было воплощение в жизнь государственной политики.
Надо признать, что обстановка в ГУЛАГе действительно была напряжённой. Уголовники, главари преступных групп и их прихлебатели («пристяжь») почти безраздельно властвовали в лагерях. Процветали грабежи, издевательства над арестантами. Из-за отсутствия нормальной охраны побеги заключённых стали обыденным явлением: не бежал только ленивый. Большинство заключённых в лагерях содержалось без охраны — за исключением злостно нарушавших режим. Так что любой арестант фактически мог совершенно бесконтрольно бродить по всей «зоне» и свободно творить свои дела.
Беспредел «воров» и «пристяжи» в лагерях процветал. Только за один обыск в лагпунктах Северо-Уральского ИТЛ было изъято 800 топоров, 596 ножей, 102,5 литра спиртного, 371 колода игральных карт! И это лишь то, что удалось найти… Разумеется, запрещённые предметы использовались «блатным» сообществом не в качестве музейных экспонатов.
Отказы от работы, грабежи, воровство и бандитизм сотрясали ГУЛАГ. Вот один из самых скромных примеров.
В 8-м отделении Бамлага 17 заключённых — отказчиков от работы — объединились в преступную группировку, которую возглавили некие Берников и Смирнов. Занимались лагерным грабежом, заставляли физически слабых арестантов стирать им бельё, воровать, а краденое отдавать в уголовную шайку. В феврале 1938 года, в день выдачи премвознаграждения (премия зэкам за перевыполнение норм выработки) Берников и Смирнов расставили своих подручных в бараках, и те отбирали у работяг полученные ими деньги. Пытавшихся сопротивляться «мужиков» жестоко избивали.
Эти же «блатари» разобрали стену в бараке, где содержался этап заключённых, прибывших из Харькова, и забрали у людей всё более или менее ценное.
По постановлению «тройки» У НКВД от 26 марта 1938 года члены преступной группы были приговорены к расстрелу. Приговор был приведён в исполнение 1 июня того же года.
Другой пример. В 1937 году была расстреляна группа из восьми рецидивистов, которая систематически терроризировала заключённых. Даже находясь в штрафном изоляторе, эти уголовники изнасиловали пятерых арестантов, до потери сознания избили заключённого Зайцева! Они же выбили золотые коронки у заключённого Шах-Иман-оглы; 17 января выплеснули обед в лицо раздатчику, ударили миской дежурного коменданта, заключённого Штейнбеля заставляли стоять на коленях перед парашей с нечистотами и пр.
Тов. Ежову, секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий.
Решение от 2.07. 1937 г.
Послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий следующую телеграмму:
«Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом, по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, — являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности.
ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и расстреляны…
ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке».
Секретарь ЦК И. Сталин.
Воодушевлённые приказами сверху, фактически развязавшими им руки, Ежов и подручные творчески развивают указания руководства. Администрация лагерей давно уже считала, что профессиональные преступники взяли слишком много власти. Их уже и прежде пытались «окоротить». В декабре 1935 года была утверждена «Инструкция о порядке направления заключённых в срочные тюрьмы из ИТЛ». Ею предусматривалась изоляция лидеров преступных группировок, а также другого «неисправимого элемента, дезорганизующего жизнь лагеря». Направление в такие тюрьмы производилось с санкции руководства ГУЛАГа.
Для начальства уголовники были такой точно «лагерной пылью», как и все остальные заключённые. Да, порою с ними заигрывали, использовали их, натравляя на «политиков», — но всё же «уркаганы» оставались для людей в погонах уголовной мразью. И мразь эта должна была знать своё место.
Но самое главное: дестабилизация обстановки в местах лишения свободы вела к снижению производственных показателей. ГУЛАГ был огромной производственной машиной, от него постоянно требовалось выполнение грандиозных планов. Каждый зэк должен был чувствовать себя всего лишь винтиком этой машины. И «блатные винтики» не имели права вертеться быстрее, чем это дозволяли им граждане чекисты.
В рамках выполнения оперативного приказа НКВД в 1937 году наряду с уничтожением «политиков» разворачивается борьба с лагерным бандитизмом. Причём если раньше за бандитские действия внутри зоны заключённых обычно судили по статье 136 УК РСФСР — то есть убийство (предельный срок — 10 лет лишения свободы), то теперь стали давать ту самую злосчастную 593 — бандитизм (предусматривающую, как мы помним, расстрел).
Среди «уркаганов» особой нелюбовью начальства пользовались «отказчики» — уголовники, открыто не желавшие трудиться (то есть в первую очередь «законные воры», которые не имели права работать соответственно своему положению в преступном мире). Среди политических преимущественно уничтожаются ещё оставшиеся в живых меньшевики, эсеры, троцкисты и некоторые другие «активные антисоветские элементы» — «из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих» (цитата из оперативного приказа).
Оперативный приказ
Народного Комиссариата Внутренних дел Союза С.С.Р.
№ 00 447
ОБ ОПЕРАЦИИ ПО РЕПРЕССИРОВАНИЮ БЫВШИХ КУЛАКОВ, УГОЛОВНИКОВ И ДР. АНТИСОВЕТСКИХ ЭЛЕМЕНТОВ
30 июля 1937 года, гор. Москва
…перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский парод от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства.
В соответствии с этим приказываю — с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников…
II. О мерах наказания репрессируемым и количестве подлежащих репрессии.
