Борис АКУНИН - Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период (6")
Повторилась ситуация с вокняжением Дмитрия Донского: тому было девять лет, Василию Второму – десять.
Этим немедленно воспользовался дядя мальчика Юрий Дмитриевич, владетель нескольких уделов, в том числе богатого и близкого к столице Звенигорода.
Завещание Дмитрия Донского, составленное еще до рождения сыновей Василия Дмитриевича, давало Юрию возможность претендовать на престол. Еще была жива память о древнем «лествичном» принципе наследования, согласно которому власть переходила от старшего брата к младшему. То, что со времен Калиты на практике осуществлялся обычай «отчества и дедства», то есть наследование от отца к сыну, объяснялось стечением обстоятельств: либо не было альтернативы, либо внешняя угроза заставляла московский княжеский род держаться заедино.
Но сейчас положение было иное. Москве никто не угрожал, новый князь был мал и слаб, и Юрий Дмитриевич решил предъявить свои права.
В этом конфликте вновь дала себя знать твердая позиция русской церкви и московского боярства, заинтересованных в сохранении установленного порядка.
Митрополит Фотий призвал Юрия Дмитриевича покориться племяннику, за которого выступили и бояре. Однако старый князь не подчинился. Он перебрался подальше от Москвы, в другой свой город, Галич (близ Костромы), и начал собирать войско.
Тогда, по уже сложившемуся обыкновению, в совершенно светское, политическое дело решительно вмешалась православная церковь. Митрополит отправился к Юрию Дмитриевичу с увещеваниями, а когда переговоры зашли в тупик, применил сильное средство: уехал прочь, отказавшись на прощанье благословить князя и его город. Тут в Галиче очень кстати начался какой-то мор, и суеверные горожане перепугались. Юрий Дмитриевич кинулся догонять Фотия и кое-как упросил его сменить гнев на милость. Договорились на том, что дядя не станет отбирать у племянника власть силой, а оба поедут в Орду: как решит хан, так и будет.
Этот компромисс отлично устраивал Москву, поскольку к этому времени для нее власть ханов уже мало что значила и ехать в Орду на поклон никто не собирался.
Положение маленького Василия упрочилось, когда в 1428 году одним из его регентов стал Витовт, приходившийся князю родным дедом (права регентства литовскому государю предоставляло завещание Василия Первого). После этого Юрий Дмитриевич какое-то время вел себя смирно.
Но в 1430 году Витовт скончался, и звенигородско-галицкий князь сразу осмелел.
Теперь он сумел настоять на том, чтобы племянник отправился с ним в Орду, где в то время, в 1432 году, ненадолго утвердился знакомый нам Улуг-Мухаммед.
Он с удовольствием взял на себя роль третейского судьи (в дальнейшем, уже перебравшись в Казань, на этом основании он будет предъявлять свои права на верховную власть над Русью).
Юрий Дмитриевич был зрелым политиком и имел в ханской ставке влиятельных сторонников, что давало ему уверенность в победе над зеленым московским князем.
Но Василий Васильевич сам в разбирательстве не участвовал. Его права отстаивал боярин Иван Всеволож, хитрый и опытный дипломат. Он переиграл Юрия Дмитриевича при помощи интриг и казуистики (главный аргумент заключался в том, что воля великого хана выше каких-то завещаний и допотопных русских традиций).
Не исключено, что залогом успеха стало не мастерство Всеволожа, а все те же взятки: в этом смысле звенигородские возможности были несопоставимы с московскими. Да и ссориться с сильной московской партией слабому Улуг-Мухаммеду было не с руки.
Так или иначе, великокняжеский ярлык остался у Василия Васильевича, а Юрий Дмитриевич получил в утешение город Дмитров с волостью.
Поездка в Орду имела для Москвы еще одно полезное следствие.
Представитель хана впервые провел торжественную церемонию по возведению Василия в великокняжеское достоинство не во Владимире, а в Москве, которая таким образом сделалась не только фактической, но и юридической столицей государства.
Итак, на первом этапе противостояния верх вроде бы взяла московская партия. Однако главные события были впереди.
Война с дядей
Начинался крайне неприглядный период русской истории, когда законом политической жизни стали жестокость и вероломство. У большинства главных фигурантов, будто нарочно, были прозвища, похожие на уголовные клички: Темный, Косой, Шемяка. Они и вели себя, как бандиты, совершая всевозможные злодейства, еще более отвратительные из-за того, что обращены они были против близких родственников. При этом обе стороны вполне стоили друг друга.
Непристоен был и повод, из-за которого давно уже тлевшие угли вспыхнули яростным пламенем и соперники перешли от перебранки к кровопролитию.
Этот эпизод, один из самых известных в истории русского средневековья, связан с именем матери великого князя Софьи Витовтовны, личности во всех отношениях интересной.
Женщина с характером
Как уже говорилось, литовская княжна была просватана за московского наследника престола Василия Дмитриевича, когда тот, убежав из ставки Тохтамыша, нашел убежище у Витовта. Свадьба состоялась несколькими годами позже – Василий уже был на престоле.
Софья прожила богатую событиями и феноменально длинную для того времени жизнь – скончалась восьмидесяти двух лет. Родила девять детей: пять мальчиков (четверо умерли в раннем возрасте) и четырех девочек, одну из которых сделала византийской императрицей.
Пока был жив муж, великая княгиня – во всяком случае, явным образом – в государственные дела не вмешивалась, хотя скорее всего, учитывая ее темперамент и нерешительный нрав Василия Первого, вряд ли оставалась в стороне от принятия важных решений. Но в полную меру Софья Витовтовна проявила свои незаурядные способности, когда супруг умер и ей пришлось защищать интересы малолетнего сына.
Она очень похожа на другую выдающуюся женщину русской истории, киевскую княгиню Ольгу, которая тоже была вынуждена взять в свои руки кормило власти, когда овдовела и должна была позаботится о будущем маленького Святослава.
В 1427 году, в разгар противостояния между Юрием Дмитриевичем и Василием Московским, великая княгиня совершила сильный ход: отправилась в Литву к отцу и убедила его принять со-регентство. Из-за этого галицкий князь, как мы помним, был вынужден на время отказаться от своих притязаний, что позволило Москве выиграть время.
По смерти отца Софье рассчитывать стало не на кого, а сын всё еще был мал. В этот трудный период она начинает править государством самостоятельно, добивается того, что великокняжеский ярлык остается за Василием, но и после этого, когда сын входит в возраст, продолжает активно участвовать в политике, хотя со временем ее роль и ослабевает.
В биографии великой княгини есть еще один эпизод, заставляющий вспомнить подвиги Ольги.
Точно так же, как та на старости лет в отсутствие Святослава сумела оборонить свою столицу от печенегов, Софья Витовтовна отстояла Москву от татар. В 1451 году «внезапу прииде на Русь» сын ордынского хана Сеид-Ахмеда царевич Мазовша, чтобы силой взять задолженность по дани. Великий князь по уже сложившейся неславной традиции ушел из Москвы, распоряжаться которой осталась его восьмидесятилетняя мать. Под ее руководством москвичи решили не отсиживаться за каменными стенами, а сами напали на осаждающих – ночью, внезапно. Ордынцы были разбиты, побросали награбленное и бежали прочь.
Однако, будучи человеком сильным и смелым, Софья Витовтовна в то же время отличалась крутым нравом и обладала несчастным даром без нужды оскорблять людей, которых лучше было бы против себя не настраивать.
По меньшей мере дважды своими необдуманными поступками она вовлекла московское государство в большую беду.
Первый раз это произошло в 1432 году вскоре после триумфального возвращения Василия Васильевича из Орды, где старший боярин Иван Всеволож одержал такую блистательную дипломатическую победу над Юрием Галицким. В благодарность князь обещал жениться на дочери Всеволожа.
Но Софья Витовтовна распорядилась иначе: велела сыну обвенчаться с дочерью удельного серпуховского князя. Этим обманом она страшно обидела Всеволожа. Главный московский боярин ушел к Юрию Галицкому и стал непримиримым врагом великокняжеской партии. Это была большая потеря. Юрий Дмитриевич приобрел в лице Всеволожа умного и предприимчивого союзника, который доставил Москве много неприятностей.
Второй необдуманный поступок Софьи Витовтовны имел еще более тяжелые последствия.
В следующем году в Москве праздновали свадьбу Василия II с невестой, которую ему выбрала властная мать. Дядя Юрий Дмитриевич не приехал (отношения с ним после того, как он принял к себе Всеволожа, были окончательно испорчены), но прибыли два его сына, Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Первый из них явился на пир, украсив свой наряд роскошным золотым поясом с драгоценными камнями («на чепех с камением»).
