Карл Май - Золото Виннету (Виннету - 3)
- К черту краснокожих и все поезда! Мне нет до них дела. Вот это удовольствие! Хотите, я отгадаю марку сигары?
- Попытайтесь. Вы хороший знаток табака?
- Еще какой!
- Ну и?..
- Гусфут из Виргинии или Мэриленда.
- Нет.
- Неужели? Не может быть, чтобы я ошибся. Это не что иное, как гусфут. Я прекрасно знаю его вкус и аромат.
- Нет.
- В таком случае это бразильская легитимо.
- Вы опять ошиблись.
- Кюрасао из Баии?
- И снова мимо цели.
- Тогда что же это такое, черт подери?!
- Посмотрите повнимательнее на саму сигару.
Я достал новую сигару и принялся аккуратно лист за листом ее разворачивать.
- Чарли, вы с ума сошли! Как можно портить сигару? Да любой траппер отвалит вам за нее пять бобровых шкурок, а если давно не курил, то и все восемь.
- Не волнуйтесь, через два-три дня я получу новую партию.
- Через два-три дня? Новую партию? Откуда?
- Мне их пришлют с моей фабрики.
- Что? У вас есть фабрика?
- Да.
- Где?
- Там, - ответил я, показывая на моего мустанга.
- Чарли, не шутите со мной.
- А я и не шучу.
- Не будь вы Олд Шеттерхэндом, я был подумал, что вы с ума спрыгнули.
- Да поглядите же вы на табак.
Сэм Гаверфилд долго крутил в пальцах листья, нюхал их, пробовал даже жевать и в конце концов заявил:
- Это зелье мне совершенно незнакомо, но вкусом и запахом сигара очень хороша.
- А теперь я покажу вам мою фабрику.
Я подошел к мустангу, ослабил подпругу и достал из-под седла плоский сверток. Развернув его, я обратился к Сэму:
- Посмотрите, что там внутри.
Сэм недоуменно глядел на горсть листьев.
- Чарли! Вы что, принимаете меня за дурака? Ведь это же листья дикой вишни.
- Вы совершенно правы. Добавьте туда немного сушеной дикой конопли и заверните в лист растения, которое вы здесь называете "заячье седло". В этом свертке помещается моя табачная фабрика. Я собираю нужные мне листья, складываю их и прячу под седло. От тепла и трения листья подсыхают, и я получаю сырье для моих сигар.
- С трудом верится.
- Однако это сущая правда. Конечно, такая сигара только отдаленно напоминает настоящую, и даже неразборчивый, привыкший к самому страшному зелью курильщик выбросит ее после первой затяжки, но если он несколько лет побегает по прерии без настоящего табака, а потом закурит ее, она покажется ему гусфутом из Виргинии или Мэриленда. Вы проверили это на себе.
- Чарли, я потрясен!
- Только, ради Бога, держите язык за зубами, если попадете в общество людей, никогда не бывавших на Западе. Они примут вас за человека, напрочь лишенного вкуса.
- Плевал я на них и на их вкус. К тому же я понятия не имею, какого черта мне делать в их обществе. Ваши сигары превосходны.
Открывая Сэму мой тайну, я ничуть не испортил ему удовольствие: он выкурил сигару полностью и с сожалением выбросил окурок, такой крохотный, что уже обжигал пальцы и губы.
Тем временем начало смеркаться, и вскоре так стемнело, что уже пора было действовать.
- Пора? - спросил Сэм.
- Пора, - отозвался я.
- Что вы предлагаете?
- Пойдем посмотрим, как себя чувствуют лошади краснокожих, оттуда отправимся к их лагерю, но зайдем с двух сторон. А потом опять встретимся.
- Согласен, но если произойдет что-то непредвиденное, ну, скажем, одному из нас придется уносить ноги или мы потеряем друг друга из виду, то встречаемся к югу отсюда, у воды. Там лес словно стекает с гор на прерию, в милях двух от его северной опушки прерия образует что-то вроде зеленого залива, где легко отыскать друг друга.
- Хорошо. Вперед!
Я не думал, что может произойти что-то "непредвиденное": сиу-оглала вели себя беспечно, уверенные, что им ничто и никто не угрожает. Однако Сан-Иэр был прав в том, что надо быть готовым к любым неожиданностям.
Взяв оружие, мы двинулись в путь.
Стояла непроглядная тьма, и мы, не скрываясь, в полный рост, пересекли железнодорожное полотно. Точно так же, не таясь, мы пошли вдоль насыпи. В прерии глаза очень быстро привыкают к темноте, и мы распознали бы любого приближающегося к нам индейца на расстоянии нескольких шагов. Миновав кусты, в которых было спрятано тело убитого белого, мы подошли к лощине с пасущимися лошадьми.
- Идите направо, а я налево, - шепнул мне Сэм и отполз в сторону.
Обойдя табун, я выбрался на открытую местность, лишенную зарослей, и заметил растянувшихся на земле индейцев. Они не разжигали костров, лежали молча и так тихо, что слышен был шелест насекомых в листьях ближайших кустов. Поодаль сидели трое: они вполголоса разговаривали, и я решил, что это должны быть вожди.
Подкравшись к ним, я, к моему удивлению, увидел, что один из беседующих - белый. Что общего у него с индейцами? Он не был их пленником. Возможно, это один из тех бродяг и проходимцев, которые шатаются по прерии и присоединяются то к краснокожим, то к белым, словом, ко всякого рода разбойничьим шайкам, в надежде чем-то поживиться. А может быть, это один из тех белых охотников, которые, попав в плен, спасают свою жизнь, беря в жены индейскую девушку и тем самым становясь полноправным членом племени. Хотя в таком случае его одежда была бы индейского покроя.
Двое других действительно были вождями, о чем свидетельствовали перья, украшавшие завязанные узлом волосы. Значит, у железной дороги собрались воины из разных стойбищ, а может быть, и племен. Прячась за кустами и прикрывая ладонью глаза, чтобы меня не выдал их блеск, я подполз к кусту, у которого они сидели. Я лежал так близко, что, протянув руку, мог бы к ним прикоснуться.
Белый говорил по-английски, вожди - на странной смеси индейских и английских слов, понятной всем вестменам.
- Мой белый брат точно знает, что на огненном коне везут поклажу из золота? - спросил один из вождей.
- Мои братья могут не сомневаться, - ответил белый.
- А кто сказал моему брату о золоте?
- Один из воинов, стерегущих кораль огненного коня.
- Золото привезут из страны вайкуров?
Эти слова насторожили меня еще больше. Я знал, что индейцы называют так Калифорнию, значит, груз золота должен быть очень крупным.
- Да.
- И отдадут Великому Белому Отцу из Вашингтона, чтобы он сделал из него доллары?
- Да.
- Великий Белый Отец не получит золота! Он не сможет сделать даже одну монету! Много ли мужчин скачет на огненном коне?
- Воины моего краснокожего брата храбры, и они победят бледнолицых, сколько бы их ни ехало.
- Уфф! Воины оглала принесут домой много скальпов, и их жены и дочери будут плясать от радости. Скажи, у всадников, скачущих на огненном коне, много вещей, так нужных краснокожим воинам? Мы хотим одежду, оружие и огненную воду.
- Ты отберешь у них не только это, но и многое другое. Но взамен воины оглала отдадут мне то, что обещали.
- Мой белый брат получит все золото и серебро, которое везут на огненном коне. Нам оно ни к чему, в наших горах больше нуггетов, чем звезд на небе. Ка-Во-Мен, вождь оглала, - при этих словах он ткнул пальцем себя в грудь, - однажды встретил мудрого и отважного бледнолицего, который сказал ему, что золото - это смертоносная пыль. Злой дух высыпал ее на землю, чтобы превратить людей в воров и убийц.
- Твой мудрый бледнолицый - дурак. Кто он такой?
- Ты ошибаешься, он не дурак, а мудрый и отважный воин. Однажды сыновья оглала выкопали топор войны и пошли к берегам Броуд-фок, чтобы снять скальпы с белых охотников, которые осмелились ловить бобров в их владениях. Среди бледнолицых был один воин, которого все они, как и ты, считали дураком, потому что он приехал в прерию не для того, чтобы убивать зверей и грабить краснокожих. Но в его голове жила мудрость, а руки его были сильны, как лапы серого медведя. Его пуля всегда находила цель, а его нож выпил кровь не одного гризли из Скалистых гор. Мудрый белый хотел помочь своим собратьям избежать мести краснокожих воинов, но они только посмеялись над ним и сделали все по-своему. Поэтому они погибли, а их скальпы украшают сегодня вигвамы оглала. Но белый воин не покинул в несчастье своих товарищей и храбро сражался, однако сыновей оглала было много, очень много, и они сумели сбить его с ног и набросить на него веревки. Ты видел, как могучий дуб падает под ударами топора и хоронит под собой все живое? Мы привели его в стойбище, но не убили, потому что он был мужественный воин, и многие краснокожие девушки пожелали стать скво в его вигваме. Верховный вождь оглала Ма-Ти-Ру готов был отдать ему свою дочь, но бледнолицый пренебрег любовью цветка прерии, похитил лошадь вождя, выкрал оружие и сбежал. За ним гнались, но он отправил в Страну Вечной Охоты многих воинов и сумел уйти от мести.
- Когда это случилось?
- С тех пор солнце победило четыре зимы.
- А как звали бледнолицего?
- Его кулак крепче камня, голой рукой он может размозжить череп любому воину, поэтому мы называем его Сэки-Лата, Разящая Рука. Белые охотники называют его на своем языке Олд Шеттерхэнд.
