Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 2. (1964-1966)
Более двух часов беседовал с маршалом Руденко о насущной необходимости реорганизации Центра подготовки космонавтов в Государственный научно-исследовательский испытательный центр космических полетов. Маршал целиком согласен с нашими мотивировками этого мероприятия, но он считает, что в сложившейся обстановке (заказы и пуски кораблей в ведении РВСН) Малиновский отвергнет любое предложение о расширении ЦПК. Договорились написать Малиновскому письмо с просьбой разрешить усилить Центр высококвалифицированными специалистами по космической навигации, учебным космическим кораблям и тренажерам, а также тренерами экипажей и инженерами-испытателями. Чтобы реорганизовать ЦПК в исследовательский центр, нужно решиться воевать с большими «головотяпами» в ранге министров, а на такую борьбу Вершинина и Руденко уже не поднять. Признаюсь, и мне трудновато вести непрерывные «бои» с начальством.
4 марта.
Вместе с маршалом Руденко вчера весь день были в ЦПК. Все время ушло на беседу со слушателями-космонавтами и космонавтами. Космонавты, как более опытные, молчали, а слушатели проявили значительную активность (перспективы развития космоса, связи с Академией наук, участие в конструкторских работах, программы подготовки, посещение ОКБ и т. д.). Беседа началась не совсем удачно: на первые два вопроса Руденко дал такие ответы, что у слушателей отпала охота задавать новые вопросы, но потом, несколько осмелев, они выложили все, что имели на уме. После беседы Руденко сделал вывод, что майора Воробьева, майора Филипченко и инженер-капитана Кугно необходимо отчислить из группы слушателей. Больших оснований для их отчисления нет, но и особой ценности они не представляют. Воробьев в беседе с Руденко вел себя нетактично и даже глупо. Кугно на политзанятиях задавал вопросы: «Почему у нас одна партия? Почему мы помогаем другим, когда у нас у самих нехватки?» Кугно 27 лет, он холост и ведет себя с женщинами легкомысленно, в партию вступать желания не изъявил. Майор Филипченко четыре раза выступал на партийных собраниях, заявляя всякий раз о необходимости присвоения ему звания подполковника.
9 марта.
Прошлое воскресенье я ходил на лыжах при температуре -19 градусов и сильном ветре и немного простудился. Первые два дня я чувствовал только боль в горле, а в среду заболела голова, и поднялась температура. По настоятельному совету врачей пришлось четверг, пятницу и субботу пролежать в постели. Температура выше 38 градусов не поднималась, но артериальное давление было высоким (200/100). Вчера и сегодня температура нормальная, но немного побаливает голова. Придется начинать пить всякие снадобья, чтобы снизить давление.
Отредактировал окончательно книгу Терешковой «Вселенная — открытый океан». Большинство глав книги уже опубликованы в «Правде». Королев по этим главам высказал недовольство: «Нельзя так легковесно писать о Главном конструкторе». Я особенно внимательно просмотрел все места, где упоминается Королев, — мне кажется, что его обиды и капризы неосновательны: наоборот, в книге слишком часто упоминается Главный конструктор. Переговорю с Валей, и кое-что сократим.
Все космонавты в разъездах: Гагарин и Быковский — в Норвегии, Терешкова и Николаев — в Чебоксарах, Попович — в Киеве, а Титов — во Владивостоке. Вся шестерка соберется в Москве только 15 марта.
11 марта.
Сегодня собирались приехать с дачи в Москву на автомашине вместе с Мусей, но заболела Оля, и Мусе пришлось остаться на даче. Утром у Оли температура была 38,1. Вчера она наелась снегу и наглоталась холодного воздуха через открытую форточку. Муся тоже еще не совсем поправилась, она постоянно жалуется на боли в животе. Врачи уверяют, что идет естественный послеоперационный процесс, а Муся вбила себе в голову, что кроме грыжи у нее есть и другие болезни, чуть ли не рак.
12 марта.
Начальник Гознака Бабаханов сделал пять замечательных альбомов «Первая космическая свадьба». Каждый альбом стоит не менее 200 рублей, но мы за них ничего не платили. Один альбом Николаевы преподнесут Хрущеву, второй Малиновскому, третий — Вершинину, четвертый — Гознаку, а пятый оставят себе. Р. Я. Малиновская обещала переговорить с Н. П. Хрущевой, чтобы Хрущевы написали несколько слов приветствия Терешковой и Николаеву.
14 марта.
Вчера на заседании Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР рассматривался вопрос о переделке «Востока» в «Восход»: решили делать трехместный корабль. Поручили ВВС готовить экипаж в составе: космонавт, ученый, врач. Пуск намечается на первую половину августа.
Сегодня Бабийчук, Волынкин, Карпов, Газенко, Хлебников и я два часа совещались у маршала Руденко о возможности выполнения поставленной задачи. Все единодушно согласились, что за три месяца подготовить двух пассажиров для космического полета можно. Необходимо немедленно приступать к отбору кандидатов и закончить его не позднее 30 апреля. Решили пропустить через медицинскую комиссию 30 врачей и 30 ученых, чтобы отобрать из 60 человек только 6. Мое личное мнение о предстоящем полете по этому поводу таково: подготовить пассажиров можно, есть значительная доля уверенности, что и полет трехместного корабля можно успешно выполнить, но поспешность и бесплановость, с которой это делается, отдают духом авантюризма. Все это уже привело нашу космическую программу к большим трудностям, а может привести и к грандиозным провалам. Я понимаю, что для Смирнова, Келдыша и Королева сейчас нет другого выхода. Они должны были бы честно и прямо признать, что США догоняют СССР, что в 1964 году Америка может вырваться вперед, а в 1965 году она прочно займет ведущее место в космосе, но они всеми средствами будут оттягивать и маскировать наше поражение. Попытка быстро переделать одноместный «Восток» в трехместный «Восход» и посылка в космос пассажиров это не тщательно подготовленный дальнейший шаг вперед в деле освоения космоса, а отчаянный рывок. Но за рывками часто следуют срывы, и дай Бог, чтобы мы и на этот раз не сорвались. Положение таково, что сейчас ничего лучшего и не предложишь. Придется делать все возможное, чтобы не допустить срыва, но не все зависит только от нас…
16 марта.
Генерал Н. Ф. Кузнецов очень обстоятельно доложил о поездке Гагарина и Быковского в Швецию и Норвегию. Для него это была первая заграничная поездка. Ребята вели себя нормально, послы довольны, замечаний нет — поездка прошла хорошо.
17 марта.
Оказывается, вчера генерал Кузнецов доложил мне не все о поездке по Швеции и Норвегии. Сегодня звонили из КГБ и сообщили, что в Швеции был случай срыва программы выступлений Гагарина якобы из-за бомбы, подложенной на месте встречи. Реакционные газеты писали: «Бомба для Гагарина — это бомба Хрущеву». Реакционеры были очень озлоблены массовостью и радушием встреч советских космонавтов и пытались любыми средствами смазать эффект от выступлений героев космоса. За все время поездок космонавтов за границу это, пожалуй, первая серьезная провокация против нас.
Руденко передал мне сегодня, что маршал Бирюзов «дал добро» на набор пассажиров. Генерал Бабийчук уже формирует медицинскую комиссию, а мне маршал поручил возглавить мандатную комиссию по отбору кандидатов.
20 марта.
Почти весь день провел вчера с мамой. Ей пошел уже 86-й год, последние четыре года она прикована к постели. Вчера мама два раза по 2–3 часа сидела в кресле. Из кресла в кровать и с кровати в кресло она передвигается только с посторонней помощью. У нее хороший слух, хорошая память, но она почти не говорит. На вопрос Маруси: «Ты рада, что Коля приехал?», — мама ответила: «А как же!» — и ничего не добавила. Уход за мамой в таком ее состоянии — это тяжелый труд, и он целиком лежит на Шуре, Марусе и Александре. Мама получает 30 рублей пенсии, ежемесячно я высылаю ей 50 рублей. Формально я содержу мать, но мой вклад в заботы о маме не идет ни в какое сравнение с ежедневным трудом по уходу за ней со стороны Маруси, Шуры и Александра. Я чувствую, что делаю далеко не все, что должен был бы делать для матери.
Вчера провел встречу с учениками и преподавателями меленковской средней школы, которую я окончил в 1927 году. Из моих учителей были Анна Георгиевна Новосельцева (Введенская) и Тельш — оба уже на пенсии. Прошло 37 лет, большинство моих учителей уже в могиле (Успенский, Широкогоров, Бельский и другие), а остальные все — на пенсии. Был в классе, в котором я учился в 1925–1927 годах, посидел за своей партой. Учащиеся преподнесли мне альбом с видами города, мы несколько раз сфотографировались. Закончилась встреча хорошим концертом учащихся.
21 марта.
Часа два занимался вчера с Николаевыми. Валя чувствует себя хорошо, но смущается из-за своей фигуры и избегает массовых встреч с людьми. Во время полета в Чебоксары ее мутило в воздухе. В субботу они собираются поехать в Ярославль: сестра Вали родила вторую дочь. Вместе мы еще раз просмотрели все наши замечания по материалам книги «Вселенная — открытый океан». Замечаний много: в книге описываются долгие мечтания о космосе (письмо, разговоры, думы, сомнения), а в жизни все было иначе — до появления представителя из Москвы и разговора с ним у Вали не было и мысли о полете в космос; в книге инструктор ярославского аэроклуба Морозычев задолго до поступления Терешковой в ЦПК называет ее «Гагариным в юбке», хотя это меткое прозвище ей дали уже в Центре за 2–3 месяца до ее полета. Есть много и других замечаний — по описанию встреч и бесед с Королевым. Но учитывая, что книга фактически готова к печати и ее желательно выпустить к третьей годовщине полета Гагарина, мы решили не вносить в текст существенных изменений.
