Александр Витковский - Военные тайны Лубянки
Тем не менее в тот год на праздничном ужине, посвященном выпускникам московских военных академий, присутствовал сам Сталин. Один из двух тостов, которые он произнес, был «за доблестных советских артиллеристов!» Прошло чуть больше месяца, и многие выпускники академии уже воевали на фронтах Великой Отечественной войны и гибли, защищая Родину.
Фронтовая жизнь старшего лейтенанта Якова Джугашвили составила всего 23 дня. С фронта он не успел отправить ни одного письма. Его дочь Галина Яковлевна трепетно хранит единственную почтовую карточку, которую ее отец послал своей жене из Вязьмы по пути на фронт. На почтовом штемпеле дата — 26 июня 1941 года.
О героизме Якова, проявленном в боях с фашистами, писала «Красная звезда». Он даже был представлен к ордену Красного Знамени. Но 11 июля немцы захватили Витебск. В образовавшемся «котле» оказались три советские армии. Когда угроза окружения стала реальной, командир 14-й танковой дивизии полковник Васильев дал приказ батарее Джугашвили отойти первой, а начальник Особого отдела контрразведки дивизии предложил старлею-артиллеристу место в своей машине. Но Джугашвили отказался, заявив, что не бросит своих подчиненных.
16 июля, после 4 дней изматывающих боев в окружении, он попадает в плен.
ПленПять миллионов семьсот тысяч советских солдат и офицеров попали в фашистский плен. А при каких обстоятельствах оказался у немцев Яков? Почему без оружия и в гражданской одежде? Куда делись документы? Как немцы узнали, что он сын Сталина?
Однозначно на эти вопросы ответить трудно. Сейчас мы можем лишь воссоздать картину пленения, основываясь на косвенных показаниях немногих людей. Чаще всего — это более-менее точное изложение того, что в разное время рассказывал о себе сам Яков. Живых очевидцев этих событий не осталось — об этом позаботились война и годы, прошедшие с тех давних пор.
Из протокола опроса военнопленного ефрейтора германской армии Ах Эрнста (3 июня 1942 года).Рассказывая об охране штаба генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге, ефрейтор сообщил, что в один из дней середины июля 1941 года в 22 часа к штабу подошла легковая машина, из которой вышли четыре немецких и один русский офицер. Из разговоров Ах понял, что русский — сын Сталина. Подойдя к окну, часовой услышал, как начиналась беседа. Отвечая на вопросы, военнопленный сказал, что он Яков Сталин, женат, имеет двух детей. В плен попал при следующих обстоятельствах: «Наши танки стояли наготове к бою, и он (Джугашвили. — A.B.) не зная обстановки, вышел вперед на разведку, но был неожиданно окружен немецкими танками и взят в плен».
Трудно сказать, чего больше в рассказе немецкого ефрейтора — достоверных сведений, полузабытых фактов или желания если не сохранить, то хотя бы продлить себе жизнь. Однако спустя шесть лет был подтвержден факт неожиданного немецкого прорыва. Бывший командующий 39-м танковым корпусом генерал-полковник Рудольф Шмидт на допросе в МГБ СССР подтвердил, что в середине июля 1941 года между городами Витебском и Оршей его танки прорвались в расположение артиллерийских батарей одной из советских дивизий. В этом бою был захвачен в плен сын Сталина.
Арестованная Главным управлением контрразведки «СМЕРШ» жена одного из бывших сотрудников германского посольства в Москве Елена Кайзер-Грачева показала на допросе 16 июня 1945 года, что ее знакомый эмигрант — бывший артист Московского камерного театра Евгений Вибер участвовал в августе 1941 года в допросе Джугашвили. «Он собирался в момент пленения застрелиться, но не нашел в себе достаточно силы воли, и рассчитывал на то, что его не узнают. Но солдаты части, в которой он служил, сообщили немцам, что он сын Сталина, после чего его срочно доставили в Берлин».
Уточняют эту версию показания комбрига Бессонова и генерал-майора Абрамидзе, находившихся в Хаммельбургском лагере военнопленных № 13-Д вместе с Джугашвили. Со слов Якова, в плен к немцам он попал 12 июля под Смоленском. Перед этим четверо суток находился в окружении. Отстреливался до последнего снаряда и был захвачен ночью в лесу вместе с двумя красноармейцами и младшим командиром только после того, как израсходовал все боеприпасы. Свое родство со Сталиным он скрывал, выдавая себя за некоего Лавадзе. На сборном пункте военнопленных его заставили подбирать трупы наших бойцов. Когда он сел отдохнуть, к нему подошел немец и стал требовать, чтобы он снял свои хромовые сапоги. Яков запротестовал, немец стал угрожать оружием. На шум подошел офицер и приказал отвести пленного в сторону леса, где слышались одиночные выстрелы. Когда Якова вместе с четырьмя другими красноармейцами повели на расстрел, он назвал немцам свою настоящую фамилию и тем самым избежал гибели. На легковой машине его отвезли на аэродром и на самолете доставили в какой-то крупный штаб.
Война умеет хранить свои тайны, но иногда происходит такое, во что трудно поверить. Уже после победного салюта сотрудниками контрразведки был выявлен и арестован бывший власовец Н. Соколов. В марте 1947 года, находясь в Лефортовской тюрьме, он сообщил на допросе, что попал в плен и по заданию сотрудников абвера был помещен в Хаммельбургском лагере в одну комнату с Яковом Джугашвили, чтобы, сблизившись с ним, «выявить его политические убеждения и намерения». Осведомителю удалось узнать, что, оказавшись в окружении и израсходовав все боеприпасы, старший лейтенант Джугашвили уничтожил находившиеся в его распоряжении орудия и вместе с бойцами и комиссаром части стал продвигаться на восток в сторону Витебска. Вскоре комиссар предложил пробиваться в направлении Ленинграда, забрал группу красноармейцев и ушел на север. Через несколько дней в одном из белорусских сел командир батареи Джугашвили вместе с десятком бойцов неожиданно напоролся на немецкую засаду и был взят в плен.
Сейчас невозможно узнать, была ли это объективная информация, или Яков раскусил подсаженную к нему «наседку» и доводил до абвера выгодную для себя информацию. А может быть, из бывшего власовца Соколова на Лубянке выбивали признания, которые хотелось слышать вождю о достойном поведении в плену его сына.
Есть в архивном деле ГУК «СМЕРШ» и материалы о том, что 30 октября 1945 года агент «Шмидт» проинформировал органы безопасности о том, что грузинский эмигрант, член национал-социалистской партии Германии В. Тогонидзе по распоряжению Восточного министерства направлялся в первые месяцы войны в город Просткене, Восточная Пруссия, где находился в плену сын Сталина. Во время встречи с пленником грузинскому эмигранту удалось выяснить, что, находясь в окружении, Яков решил сражаться до конца и покончить жизнь самоубийством, чтобы не попасть к немцам. Но во время рукопашной схватки его ударили прикладом винтовки по голове, он упал и потерял сознание. Очнулся Джугашвили только на следующий день, уже находясь в плену.
Однако наиболее полно обстоятельства пленения отражают показания, которые в феврале 1947 года дал командир особой роты информационной службы при командующем 6-й немецкой армии, майор Вальтер Ройшле. Именно ему вместе с группой немецких офицеров поручили вести первый допрос сына Сталина. Это было на четвертый день плена. Из пересыльного пункта Якова сначала на машине, затем самолетом, и снова на машине доставили в небольшое белорусское село восточнее Орши, где размещался штаб командующего 6-й армией фон Клюге.
По материалам допросов В. Ройшле в Третьем Главном управлении контрразведки МГБ СССР:
«Он (Джугашвили) был среднего роста, 32–36 лет, брюнет, вешнее выглядел хорошо, но был не брит, волосы черные, с зачесом назад, без головного убора, одет — в гражданскую одежду, черный пиджак, похожий на пижаму, такого же цвета брюки и в простых немецких сапогах. Ни вещей, ни документов у него не было.
По словам Джугашвили, в день пленения он был вызван в штаб дивизии для получения каких-то распоряжений. Когда он вернулся, ему доложили, что бомбежкой уничтожена вся материальная часть, а некоторые бойцы разбежались. В это время опять началась сильная бомбежка. Одновременно поползли слухи об окружении. Возникла паника, бойцы стали разбегаться и переодеваться в гражданскую одежду. Не будучи в состоянии навести должный порядок, он уступил требованию оставшихся с ним красноармейцев и переоделся в гражданский костюм. Рассказывая об этом, Яков после некоторой паузы заявил с волнением, что он испытывает перед отцом и русским народом чувство стыда, что не погиб в бою, а попал в плен».
Судя по дате, именно материалы этого допроса были размножены на ротаторе и обнаружены в Саксонии. Вот так отдельные показания разных людей, полученные в разные годы и связанные между собой суровой ниткой архивного дела, складывались в достаточно полную картину тех трагических дней середины июля 1941 года в жизни старшего лейтенанта Якова Джугашвили. Среди 12 тысяч военнопленных лагеря «Березина» он мог погибнуть неизвестным солдатом, но и на этот раз судьба сохранила ему жизнь для будущих, еще более тяжких испытаний.
