Ян Филип - Кельтская цивилизация и её наследие
Начиная с VII века наряду с повозками растёт и количество богатой конской сбруи. Вместо односоставных конских удил прежнего времени ныне появляются удила двухсоставные, длина которых (10—11 см) свидетельствует, по всей вероятности, о наличии новой, по–видимому более крупной породы лошадей с широкой челюстью (в предшествующее время удила были на 2—3 см короче). Вместо полукольцевых псалий распространяются стержневые псалии с тремя угловатыми отверстиями и загнутыми концами (рис. 2); они свидетельствуют о том, что при управлении конём было достигнуто [мастерство] большой ловкости и совершенства. Начиная с VII века (ступень С) появляется большое количество мелких украшений богатой конской сбруи — пуговичные и продолговатые бляшки с ушками на оборотной стороне, хомутики, кожаные ремни и подпруги, украшенные различными пластинками и в большинстве случаев оканчивающиеся четырёхгранными и ажурными крючками–застёжками. В это время появляются также конские парные ярма — деревянные, обтянутые кожей и украшенные по внешней стороне бесчисленным множеством бронзовых гвоздиков, пуговок и бляшек, образующих геометрический узор. Наряду с более скромными встречаются роскошные ярма с крыльями по сторонам, украшенные, кроме того, бронзовыми розетками. Наиболее сохранившиеся и прекрасные образцы полного конского убора и особенно великолепные экземпляры ярм нам знакомы по многочисленным находкам в центральной Чехии (таб. I—II).
Общественное расслоение. Погребальные сооружения и княжеские захоронения
В конце VII века и на рубеже VI века в огромной области со зрелой гальштаттской культурой, где употребление железа вошло в обиход, примечательно появление под курганными насыпями просторных погребальных камер; стенки их часто бывали обложены деревом, а сами курганы иногда окружены рвом. Особенно интересны пышные захоронения с четырёхколёсными повозками, с великолепными конскими ярмами и богатыми деталями конской сбруи, количество которых в некоторых могилах достигает нескольких сотен (Граденин у г. Колин в Центральной Чехии). Как правило, в них похоронены мужчины, часто с бронзовым или железным мечом в ножнах с крыловидным наконечником и множеством керамики, иногда богато расписанной геометрическими узорами. Обычно в этих захоронениях нет украшений, в частности фибул; только в Чехии, как исключение, в таких могилах преимущественно ранней фазы, находят арфообразные или очкообразные фибулы с восьмёркообразной петлёй, вообще являющиеся типичными лишь для юго–восточных областей. Зато здесь часто находят части кабаньих туш, при них железный нож, а в углу камеры большие амфорообразные сосуды, что свидетельствует о сложном погребальном обряде, а иногда и глиняные символы в виде полумесяца. Высота гробниц князей гальштаттского времени не превышает размеров, необходимых для помещения четырёхколёсной повозки и прочего погребального инвентаря. Над погребальной камерой сооружался деревянный потолок, а над ним насыпался курган.
Область этих богатых погребений начинается в Чехии; особенно среднечешская биланская культура богата их уникальными образцами. Благодаря стараниям колинского исследователя, врача Фр. Дворжака, в Граденине у Колина из них были спасены, кроме повозок и богатой конской сбруи, великолепные конские ярма (таб. 1); но и в пражской области, в Страшкове у г. Роуднице, в м. Льготке у г. Литомержице, а в последнее время и в г. Ловосице (таб. II, исследования 1956 г.) сделаны подобные же находки. Погребальные камеры обнаружены и в южночешской курганной области; аналогичные захоронения, в общем одинаковые (лишь керамика в каждой области имеет свой местный характер), встречаются в бассейне Майна (Гроссейбштадт, юго–западнее от Ремгильда) почти до границ нынешней Тюрингии, далее в Верхнем Пфальце и во всей южнобаварской и вообще южногерманской области. Далее на запад мы находим их в восточной Франции и в северо–западной Швейцарии. В то время во всей этой области наблюдалось сравнительное единообразие, так что некоторые находки, относящиеся к VII и началу VI веков, сделанные в разных отдалённых друг от друга областях, настолько схожи, что их легко можно спутать. В первую очередь это захоронения мужчин, преимущественно вождей, а в широком смысле захоронения знати вообще. Преобладают несожжённые костяки, но бывают случаи, когда рядом с главным захоронением костяка с мечом и ярмом находится кучка сожженых костей другого человека (Планяны у г. Колин в Чехии). Это однако не означает, что вся указанная область находилась под одной властью, была сплочена в крупное образование. Скорее можно предполагать, что это были независимые друг от друга группы патриархального характера с одинаковым общественным строем.
Много европейских исследователей (Коссак, Кремер, Пауэл и др.) убеждены, что такие княжеские погребения ранее всего появляются в Чехии, в Верхней Австрии и в Баварии и что отсюда этот сложный обряд захоронения представителей знати постепенно распространился далее на запад. Поэтому большинство подобных захоронений в Вюртемберге, Швейцарии, в области верхнего течения Рейна и в части Франции (Бургундия) они считают более поздними, относя их главным образом к VI веку до н. э. или даже к переходу к следующему веку. Однако отдельные могильники, поскольку они были систематически обследованы, свидетельствуют о том, что здесь налицо нечто большее, чем простое заимствование пышного обряда. Перед нами по–видимому результат постепенных экономических и общественных перемен, происшедших на всей этой обширной территории, которые привели к выделению ведущего слоя во главе с начальником или князем; наряду с ним оставалась масса народа, которую в процессе дальнейшего развития не затронул рост общественного и культурного уровня господствующего слоя.
В этот период сложные погребальные почести ещё оказываются в первую очередь мужчинам, вооружённым обычно хотя бы мечом; роскошные украшения и драгоценные изделия, привезённые из других областей, отсутствуют. В отдельных могильниках мы находим не только просторные погребальные камеры со срубом и с названным выше инвентарём, включая повозки и ярма, но и более скромные погребальные камеры или совсем простые захоронения. Позже наряду с захоронениями мужчин появляются и захоронения женщин, можно сказать, всех членов определённого рода (или части его), сосредоточившего в своих руках власть над более крупным общественным образованием, по всей вероятности племенем. Сам собой напрашивается вывод, что постепенно складывается некая родовая знать, аристократическая верхушка, достаточно сильная и богатая, уверенная в прочности своего положения, которая приобретает возможность очень быстро повышать свой общественный и жизненный уровень. Различия между этой верхушкой и широкими массами быстро углубляются, как мы постараемся показать на основании результатов археологических раскопок за последние десятилетия.
Рис. 5. Замок Гейнебург в верхнем Подунавье, позднегальштаттского времени, окружённый группами больших и малых курганов (1 – большие и малые курганы).
В VI веке, в тот период, который археологи называют ступенью D (он делится ещё на раннюю фазу D1 и позднюю D2), положение существенно изменяется. Повозки ещё остаются в гробницах знатных лиц, но из инвентаря погребений исчезают длинные мечи, в то время как количество копий и длинных железных ножей увеличивается, а в некоторых случаях появляются короткие кинжалы с богато украшенной рукоятью, конец которой имеет вид подковы или форму буквы V. Кажется, что развитие аристократического слоя настолько стабилизировалось, что его представители стали и внешне отличаться от простого народа — они носили роскошные лёгкие кинжалы на поясе; менялась и боевая тактика по греческому образцу, и схватки один на один сменились групповым боем организованных отрядов. Постепенно исчезает богатая конская сбруя, несколько изменяется и одежда, а в погребениях начинают появляться украшения, сначала простые фибулы — дугообразные, змеевидные или ладьеобразные, фибулы в виде полумесяца с подвесками, а затем в поздней фазе (D2) особые коленчатые фибулы и в первую очередь литаврообразные и с поднятой украшенной пяткой. Для археолога эти мелкие украшения являются хронологическим показателем и в данном случае они свидетельствуют о том, что мы уже подошли к концу VI века или к 500 г. до н.э.
Мужская одежда состояла из куска ткани, верхние концы которой скалывались фибулой или булавкой, на бёдрах же она стягивалась поясом. Одежда женщин, наподобие дорийского хитона, скреплялась на обоих плечах. Специфический признак этого периода — распространение женских украшений, конечно, в первую очередь опять–таки среди ведущего слоя. Женщина, как и мужчина являлась равноправным членом аристократической верхушки, а после смерти её хоронили в пышном убранстве, резко отличавшемся от скромных украшений простого народа. Рождающаяся придворная среда жила в ущерб широким массам в невероятной роскоши, иногда — да будет нам позволено воспользоваться этим выражением — почти бесстыдной.
