Виктор Прудников - Стальной ураган
Разобраться в том, что произошло у озера Хасан летом 1938 года, было для Гетмана не только интересно с точки зрения получения определенной информации, но и поучительно. Эта работа давала возможность больше узнать о боеготовности бригады, о людях, совершавших героические подвиги при защите государственной границы.
Постепенно вырисовывалась определенная картина. Японская военщина уже давно вынашивала планы отторжения от Советского Союза значительной части территории Дальнего Востока. В 1932 году японцы оккупировали Северо-Восточный Китай (Маньчжурию), а с лета 1937 года уже вели широкомасштабные военные операции в Центральном Китае. Участились провокации и против нашей страны. Не проходило и дня, чтобы где-нибудь не нарушались границы Советского Союза — сухопутные и морские, воздушное пространство.
Комбриг Уколов был прав: без полкового комиссара А. М. Гаврилова трудно было бы во всем разобраться. Алексей Михайлович начал с того, что подробно рассказал о том, как развивались события на начальном этапе военного конфликта. Наша разведка постоянно вела наблюдение за переброской крупных пехотных соединений в район озера Хасан. Затем туда стали подтягиваться артиллерийские дивизионы, кавалерийские и танковые отряды. Этими силами японцы пытались осуществить нападение на советскую территорию. Японское командование считало, что, если операция будет развиваться успешно, в бой будут введены более крупные воинские соединения, которые концентрировались в Маньчжурии и Корее. Так все потом и получилось.
29 июля 1938 года японские войска вторглись на советскую территорию, пытаясь овладеть важными стратегическими высотами — Безымянной и Заозерной. Первыми вступили в бой пограничники. Военный совет фронта отдал директиву немедленно привести войска в полную боевую готовность. Командующий фронтом маршал В. К. Блюхер издал приказ: «Японцев, наступающих на нашу территорию в районе севернее высоты Заозерная, немедленно уничтожить на нашей территории, не переходя границу… Обратить внимание на прочное удержание в наших руках этой горы и немедленно принять меры к установлению артиллерии на огневые позиции с задачей преграждения противнику какого бы то ни было продвижения на нашу территорию»[10].
Сразу же по тревоге была поднята 2-я механизированная бригада. Ей поставлена задача: выступить в район Заречье — Хасан, где во взаимодействии с частями 32-й и 40-й стрелковых дивизий уничтожить противника[11].
Японцы, подтянув свежие силы, заняли высоты Безымянная и Заозерная. По данным нашей разведки, они отрыли окопы, установили бронированные и бетонированные пулеметные точки. Таким образом, все подступы к высотам оказались под сильным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем.
Чем больше Гетман вчитывался в документы — приказы и распоряжения армейского командования, — тем яснее ему становилась ситуация, в которой оказались советские войска. Командование тогда возлагало большие надежды на 2-ю мехбригаду А. П. Панфилова и на авиаторов комбрига П. В. Рычагова.
Дальнейший ход событий Андрей Лаврентьевич восстанавливал по журналу боевых действий бригады. День за днем. Записи в нем говорили, что 6 августа получен приказ о начале штурма вражеских позиций. В 16 часов авиация и артиллерия начали боевые действия. На высоты Заозерную и Безымянную обрушились бомбовые и артиллерийские удары. Свое видение боя дополнял комиссар Гаврилов:
— Рельеф местности значительно затруднял действия танковых подразделений: крутые склоны сопок, узкие проходы не позволяли маневрировать машинами. Разведывательный батальон, шедший в первом эшелоне, у высоты Заозерная должен был выйти в тыл противнику, но потерпел неудачу: японская артиллерия била прямой наводкой. Было потеряно несколько машин.
Последовавшие затем атаки развивались по сценарному плану, предложенному советским командованием. Продолжала успешно наступать группа, которую возглавил полковник Панфилов. Ей удалось ворваться на высоту Заозерную. За танкистами последовали бойцы 118-го стрелкового полка во главе с лейтенантом И. Н. Мошляком. Завязался тяжелый бой. Японцы ожесточенно отбивались, используя огневые точки, расположенные под железобетонными колпаками. Экипажи подбитых машин, превратившись в пехотинцев, карабкались по скалам, врукопашную и гранатами выбивали противника из траншей и окопов. Успешно шел штурм и сопки Безымянной. Вскоре и над ней взметнулось красное знамя.
Японцы не прекращали сопротивления, наоборот, с ожесточением продолжали атаковать не только сопки Безымянную и Заозерную, но и Богомольную. Наши части столкнулись с крупными силами противника в районе горы Сахарная Голова — Сандоканз.
Командир 39-го стрелкового корпуса Г. М. Штерн доносил с поля боя: «Высота Заозерная находится под непрерывным огнем японской артиллерии, минометов и гранатометов и по нескольку раз атакуется… Наши люди знают, что, невзирая ни на что, они обязаны сделать высоту неприступной»[12].
Не добившись успеха на всем фронте, противник запросил перемирия. 11 августа в середине дня советские войска прекратили огонь, но на отдельных участках бои продолжались. Штерн приказал добить врага и выбросить его с нашей территории. Заключительный аккорд хасанских событий прошел успешно.
Нелегко досталась победа у озера Хасан, войска понесли значительные потери. Правда, нарком обороны маршал Ворошилов на одном из совещаний заявил, что в боях погибли всего 400 человек, 2700 бойцов и командиров были ранены[13].
Только 2-я механизированная бригада в боях с 6 по 11 августа 1938 года потеряла 9 командиров, 28 человек младшего начальствующего состава и 8 рядовых. О раненых сведений нет. Потери материальной части: сгорело 5 танков Т-26, подбито 2 БТ и 1 машина ГАЗ-1-1А.
В сентябре все бригады, участвовавшие в боях, возвратились к месту прежней дислокации в город Ворошилов. Гетман бывал в каждой из них, основное внимание уделил 2-й мехбригаде, побеседовал с бойцами и командирами, сопоставил имеющиеся штабные данные о наличии техники с теми данными, которые имелись у руководителей различных служб частей и подразделений.
И вот подробный доклад лежит на столе у комбрига. Познакомившись с ним, полковник Уколов с грустью произнес слова о том, что бои не обошлись малой кровью. Платить пришлось дорогую цену!
Андрей Лаврентьевич не мог с ним не согласиться, хотя и видел, что бойцы и командиры сделали все, что могли.
Вскоре в Ворошилов приехала комиссия Народного комиссариата обороны во главе с заместителем начальника автобронетанкового управления РККА комбригом С. М. Кривошеиным. У нее была задача: проверить боеготовность Приморской армии после боев у озера Хасан.
Кривошеина Гетман знал по академии, слушал его лекции, теперь ждал с ним новой встречи.
Пока московская комиссия знакомилась с Приморской армией, повсеместно проходили военные партийные конференции. Они были посвящены только что отгремевшим боям. 22 октября такая конференция состоялась во 2-й механизированной бригаде, в которой принял участие Семен Кривошеин. Первым докладчиком выступал полковой комиссар А. М. Гаврилов. Он отметил слабую сколоченность штабов перед выходом на боевые позиции. Сказалось на ходе боевых действий и то, что не вся техника была расконсервирована, а некоторые боевые машины находились на ремонте. Прибывшие перед самым походом новые командиры совершенно не знали личный состав. «За одержанную победу мы расплатились большой кровью, — резюмировал Алексей Михайлович, — не выполнили приказ наркома товарища Ворошилова — воевать на чужой территории малой кровью»[14].
От управления бригады выступал также и Андрей Гетман. Хотя в боевых действиях он и не принимал участия, но работа, связанная с анализом боевых действий бригады, которую он провел как военный специалист, давала основание заявить, что готовность экипажей подразделений была слабой, а уроки извлечь никогда не поздно.
Андрей Лаврентьевич решительно настаивал на постоянной учебе танкистов — башенных стрелков, радистов, механиков-водителей, особое значение придавал стрельбам. Конечно, это расход топлива и боезапаса, но все это должно отпускаться в разумных пределах. «Артиллерийские стрельбы проводить нельзя до тех пор, пока не будем иметь точного расчета отпущенных снарядов, — говорил он. — Занятия со специалистами, я думаю, должны быть организованы в масштабе соединения»[15].
Внимательно выслушав командиров и комиссаров, участников боев, комбриг С. М. Кривошеин, отдавая должное мужеству и героизму красноармейцев, все же вынужден был признать, что состояние техники в бригаде было неудовлетворительным.
Партийная конференция приняла резолюцию: «Партийная организация правильно мобилизовала весь личный состав бригады на выполнение поставленных задач. Об этом ярко свидетельствует здоровое политико-моральное состояние всего личного состава, готовность бойцов и командиров выполнять любую боевую задачу, которая перед нами будет поставлена. Это наглядно показали боевые действия у озера Хасан, когда бойцы и командиры… проявили беспримерный героизм, коммунисты, комсомольцы и политработники показали подлинно авангардную роль и своим примером увлекли за собой беспартийных бойцов и командиров»[16].
