Хани Горо - Японская империя. История страны самураев
Принц Сётоку – принц-регент в Японии периода Асука. Прижизненное имя Умаядо. Посмертное имя Сётоку означает «Совершенномудрый Добродетельный». По легенде принц обладал способностью реагировать сразу на десять обращённых к нему прошений. Принц очень почитается японскими буддистами. На фото: деревянная скульптура принца Сётоку в храме Асука-дэра (префектура Нара)
По реформе Тайка так называемые свободные граждане (комин), на которых распространялась система законов Рицурёсэй, были прикреплены путем внеэкономического принуждения со стороны императорского государства к мелким участкам земли и должны были выплачивать тяжелые повинности – натуральную ренту (натуральный и подворный налоги (со, ё, тё)) и трудовую повинность. При этом принудительный труд составлял более 50 процентов всех повинностей. Даже если считать, что, согласно закону принудительный труд достигал 60 дней в году, то становится очевидным, что народ находился, по существу, на положении государственных крепостных и страдал от гнета крайне отсталой и к тому же чрезвычайно жестокой полурабовладельческой крепостнической системы.
При такой системе «свободные» находились в очень тяжелом положении. После уплаты налогов и выполнения трудовой повинности у них не оставалось пи продовольствия, ни семян, и они вынуждены были занимать рис на условиях высоких процентов (суйко), доходивших до 50 и даже 100. Причем этот рис они должны были брать взаймы только из государственных амбаров. Это была своеобразная продуктовая рента. Таким образом, народ подвергался максимальной эксплуатации.
Императорское государство в период системы законов Рицурёсэй угнетало народ как государственных крепостных и, кроме того, эксплуатировало его с помощью высокого ростовщического процента.
В одном из документов середины VIII века приводятся данные, свидетельствующие о том, что крестьяне часто закладывали свои душевой надел на условиях высокого ростовщического процента и, чтобы расплатиться с долгами, им приходилось продавать своих детей за какие-нибудь 400 мои[24].
Самым основным выражением протеста японского народа, требовавшего своего освобождения и выступавшего против полурабовладельческой государственной крепостнической системы в период законов Рицурёсэй, было бегство.
Оно фактически означало отказ от душевого надела, предусмотренного реформой Тайка, а, следовательно, протест крестьян против системы подворных реестров (косэки и кэйтё), согласно которой народ был прикреплен к земле и вынужден был выплачивать налоги и нести трудовую повинность. Таким образом, это бегство означало отрицание самой системы так называемых «свободных» и неповиновение императорской власти периода системы законов Рицурёсэй.
Поэтому побег был запрещен под страхом ужасного наказания. Но, несмотря на это, постепенно бегство приняло повсеместно массовый характер, о чем очень часто упоминалось в документах того времени, например, в документах, относящихся к подворным реестрам, а также в «Сёку Нихонги».
Помимо бегства, движение японского народа, требовавшего своего освобождения от господства полурабовладельческой крепостнической системы, проявлялось также в повсеместных восстаниях и волнениях. То, что в этих случаях дело доходило даже до убийств чиновников, посылавшихся центральным правительством на места для подавления мятежей, видно даже из «Сёку Нихонги».
Заговор Татибана Нарамаро, возникший в 757 году, вскоре после того, как был построен храм Тодайдзи и отлита большая статуя Будды, разумеется, не имел никакого отношения к движению народа, а был проявлением борьбы внутри аристократии того времени. Однако и тогда писали, что «сейчас вся страна охвачена горем. Народ не имеет постоянного жилища. Всюду на дорогах слышны стоны и крики. Народ озлоблен и полон ненависти», или: «даже император не может спать спокойно. Возможны беспорядки», или: «постройка храма Тодайдзи стоила народу больших лишений и усилий». Собственно, и сам заговор как таковой являлся отражением в высших слоях общества глубоких политических волнений, вызванных ростом движения народа, выступавшего против полурабовладельческой крепостнической системы и требовавшего освобождения. Именно поэтому вскоре после этих событий принудительный труд, являвшийся самым тяжелым бременем в период системы законов Рицурёсэй, был сокращен наполовину. И тогда же впервые во все провинции были направлены чиновники по расследованию народных бедствий.
Страдания народа и его требования ликвидации полурабовладельческой крепостнической системы известны из «Нихонсёки», «Сёку Нихонги»[25], а также из документов храма Сёсоин и др. Если посмотреть «Манъёсю»[26], то во многих песнях сакимори (солдат пограничных застав) рассказывается о тяжелой участи тех, кого забирали на военную службу. Народные страдания побудили поэта Яманоэ Окура написать «Диалог бедняков». Ужасающе тяжелое положение крестьян, которые, возвращаясь домой из столицы Нара[27], куда их посылали на принудительные работы или для переноски товаров, взимавшихся в виде налогов, падали от усталости замертво, побудило поэта Какиномото Хитомаро написать песню, носившую название «Песня, сложенная при виде трупа на горе Кагуяма». В одной из песен, написанных в тот период, когда поэт, проходя мимо холма Асигара в провинции Сагами, увидел труп, говорится:
Хорю-дзи – буддийский храм-монастырь в городе Икаруга, префектура Нара, Япония. Полное название храма – Хорю Гакумон-дзи, то есть «храм изучения процветающей дхармы». Считается древнейшей деревянной постройкой в мире
Растрепались волосы его.
Спросишь о стране его родной, —
Даже родину свою не назовёт,
Спросишь ты про дом его родной, —
И о доме ничего но скажет он,
И лежит здесь, распластавшись на земле…[28]
Относительно песен нищих профессор Такано Тацуюки писал в своей книге «История японских песен и баллад»: «Песней краба можно считать песню, сложенную в период Асука (673–707), во время правления императора Тэмму, императрицы Дзито и императора Момму, когда жителей Нанива[29] забирали на принудительные работы, заставляя их с утра до вечера трудиться в поте лица своего. Песней оленя можно считать песню, описывающую тяжелую участь старых крестьян, которые не могли вынести непомерно тяжелого бремени налогов и трудовой повинности. Такого рода песни были впервые кем-то созданы именно в этот период. И поскольку во время правления последующих императоров изнуряющий принудительный труд и непомерно тяжелые налоги сохранились, то продолжали петь и эти песни».
В тайном донесении императору, составленном Миёси Киёюки в 14 году Энги (915), тоже можно между строк прочесть о страданиях народа. В «Кондзяку моногатари»[30], «Хонтёсэйки» и других документах описана трагическая участь жителей города Хэйанкё[31]; в них говорится о трупах, наваленных перед воротами Расёмон, о распространении эпидемий и т. д.
В жалобе крестьян провинции Овари, составленной в конце X века, отмечался тридцать один случай притеснений со стороны губернатора провинции Фудзивара Мотонага, который усилил налоговое бремя, присвоил казенные средства и через своих подчиненных жестоко угнетал народ. Крестьяне обратились с протестом непосредственно к императорскому правительству. В протесте отмечалось, что назначенный императором губернатор провинции и его подчиненные силой заставляют крестьян обрабатывать цукуда; принуждая крестьян весной обрабатывать землю, они не снабжали их никакими материалами, а осенью забирали весь урожай. Протест крестьян свидетельствовал о недовольстве народа полурабовладельческой крепостнической системой, поддерживаемой императорским государством.
Недовольство выражали не только крестьяне провинции Овари. Приблизительно в это же время крестьяне уезда Хиками провинции Тамба прибыли в Киото и собрались перед воротами императорского дворца. Они заявили протест против двадцати четырех случаев незаконных действий губернатора провинции и потребовали своего раскрепощения. И когда находившийся в то время в Киото губернатор этой провинции послал солдат, чтобы схватить этих крестьян, десять из них проникли во дворец и произвели там переполох. Такой случай тоже имел место.
Если просмотреть официальные документы различных провинций, составленные за два года до жалобы крестьян провинции Овари, то становится ясно, что крестьяне, измученные полурабовладельческой крепостнической системой бюрократического государства, выступали в то время против этой системы по всей стране. В ответ на протест крестьян провинции Овари императорское правительство сменило губернатора. Однако губернатор провинции Фудзивара Мотонага, изгнанный из провинции Овари ввиду протестов крестьян, занимал и после этого высокое положение при императорском правительстве и ведал богослужением при дворе в дни празднеств, устраиваемых храмом Ёсида в Киото. Императорское правительство снимало правительственных чиновников, на которых жаловался народ, но никогда и не помышляло о том, чтобы наказать их. Императорское правительство было союзником аристократии и бюрократии, этих жестоких губернаторов, провинций, а не союзником крестьян.
