Юрий Пернатьев - Великие загадки истории
Что же было дальше? Здесь мы вступаем на зыбкую почву легенд и преданий вплоть до XIV в., когда плащаница уже стала фигурировать в хрониках. Однако еще с первых веков, христианства существовало множество рассказов о «нерукотворном» образе Христа. Известно, например, о житии святой Вероники, благочестивой иерусалимской женщины, подавшей Иисусу на его пути к Голгофе свое головное покрывало, которым он якобы отер пот и кровь С лица и на котором запечатлелся его лик. Существует также история о царе независимого государства Эдессы Абгаре V Великом, которому Христос якобы послал плат со своим нерукотворным образом и тем самым исцелил правителя от проказы. Правда, в подобных легендах всегда говорилось о лике Христа, но нигде не упоминалось о погребальных пеленах. Вполне возможно, что за этими преданиями стояло нечто реальное, а именно: это те пелены, о которых говорится в Евангелии от Иоанна и которые ученики наверняка унесли с собой. Правда, по иудейским законам предметы, находившиеся в соприкосновении с умершим, считались нечистыми. Но ведь Иисус для учеников не умер — он воскрес, а значит, был живым, и пелена с чудесным отпечатком его тела — убедительное тому подтверждение.
Если обратиться к церковным преданиям православной церкви, то можно обнаружить свидетельства XI—XII веков о том, что в те времена плащаница хранилась в Константинополе в храме Святой Софии и выставлялась для поклонения на Страстной неделе. И вдруг она бесследно исчезает из Константинополя во время взятия города крестоносцами в 1204 г. Правда, сохранились воспоминания некоего французского рыцаря, участвовавшего в походе, о том, что он сам видел плащаницу в храме, но ее дальнейшая судьба ему неизвестна. Если реликвия, как и многие другие святыни, была захвачена крестоносцами и увезена в Западную Европу, то где она могла находиться 150 лет?
Многие историки не без основания полагают, что все это время плащаница хранилась у тамплиеров, представлявших христианский военизированный орган, основанный в XII в. Исследователи обратили внимание на одно странное совпадение: глава ордена тамплиеров Нормандии, казненный во времена гонения на них королем Франции Филиппом в 1314 г., носил имя Жофре де Шарни, точно такое же, как и первый официальный обладатель Туринской плащаницы, в собственность которого она перешла от предка в 1353 г. Надо заметить, что в крестовом походе 1204 г. на Константинополь участвовали рыцари из Италии, Франции и Нормандии, они-то как раз и свидетельствовали о том, что в храме поклоняются изображению некой таинственной голове с рыжей бородой.
Кстати, в 1951 г. в Англии при реставрации здания, некогда принадлежавшего тамплиерам, было обнаружено изображение этой таинственной головы. Под штукатуркой на потолке нашли доску с изображением лика, похожего на образ с Туринской плащаницы. По своим размерам эта доска вполне могла служить крышкой деревянного ковчега, в котором тамплиеры хранили реликвию. Можно предположить, что Жофре де Шарни был близким родственником того тамплиера, которому в годы гонения на орден и передал на хранение святыню, захваченную 150 лет назад. Тогда становится понятным нежелание де Шарни-второго объяснить тайну приобретения им плащаницы — прошло всего 40 лет после казни тамплиеров, и они все еще продолжали оставаться вне закона.
Если дело обстояло именно так, тогда мы не только имеем возможность проследить историю покрывала на 150 лет в глубь событий, но и найти недостающее звено, связывающее повествование о Туринской плащанице с преданием о покрывале из храма Святой Софии в Константинополе. Правда, в Византии была хорошо известна и почитаема другая святыня — Нерукотворный Спас, или по-гречески Мандилион, из Эдессы. Это, по-видимому, тот самый плат, о котором писали евангелисты.
Для освобождения Мандилиона из Эдессы, ставшей к тому времени мусульманским городом, был предпринят военный поход, который успешно завершился в 944 г., когда весь Константинополь праздновал внесение Нерукотворного Спаса. А вот плащаница появилась в Константинополе как-то незаметно. Но известно, что в XI — XII веках она уже выставлялась в храме Святой Софии. До недавнего времени считалось, что это две разные святыни. Одна размером с плат, другая — покрывало, т. е. на одной изображен только лик, на другой же — все тело. Внимательно изучив исторические сведения о Мандилионе, ученые пришли к выводу, что Туринская плащаница и плат — это один и тот же предмет, но в разные периоды своей истории. Сохранены впечатления императора Константина Багрянородного в изложении его царского писаря. В 944 г. Константин, будучи еще мальчиком, при свечах рассматривал развернутый Мандилион. Главной неожиданностью было то, что образ оказался монохромным, а не цветным, как предполагалось. На нем явственно различался лик Спасителя. Архидиакон храма Святой Софии Григорий высказал предположение, что Нерукотворный Образ возник буквально «из-за испарины смерти на лице Христа». Подтверждение этому эпизоду можно найти в манускрипте XII в., в котором обнаружено изображение, иллюстрирующее преклонение императора перед развернутым Мандилионом. Примечательно то, что его размеры соотносимы с размерами Туринской плащаницы: его держат на весу два человека.
Историкам Византии хорошо было известно, что Мандилион из Эдессы имел и другое греческое название — Тетрадиплон. Значение этого слова — «сложенный вчетверо» — было неясным. Если же мы обратимся к Туринской плащанице, то смысл этого названия станет понятным. По следам от пожара, в котором четырехметровая плащаница сильно пострадала, можно определить, что она была сложена вчетверо так, чтобы лик оказался посередине и на поверхности сложенного полотна, высота которого составляла в; таком виде пятьдесят сантиметров. Именно в сложенном состоянии, к тому же под окладом, плащаница хранилась в Эдессе, Поэтому Нерукотворный Спас из Эдессы был известен именно как образ только лика Спасителя, и как Нерукотворный Образ он попадает в Константинополь. Только спустя некоторое время было установлено, что Мандилион есть погребальное покрывало Иисуса Христа, после чего в православной церкви сложился чин поклонения Святой плащанице в Страстную неделю — чин, который совершенно отсутствует в католической церкви.
Если дело обстояло так, как предполагают историки, если Туринская плащаница и православный Нерукотворный Образ из Эдессы — один и тот же предмет, то мы можем проследить историю плащаницы вплоть до 525 г., когда святой Мандилион был найден спрятанным в стенной нише над городскими вратами в г. Эдессе на севере Месопотамии (ныне г. Урфа, Турция). Это событие радикальным образом повлияло на канон изображения Господа Иисуса Христа, поскольку до VI в. его изображали круглолицым, без бороды и с короткими волосами, наподобие императоров или греческих богов. Ученые находят более двадцати признаков, по которым можно отождествить образ на иконах Нерукотворного Спаса, списанных с Мандилиона, с образом на Туринской плащанице.
Так или иначе, но священное покрывало, связанное с именем Жофре де Шарни, возвращает нас к 1353 г., моменту его достоверно зафиксированного обретения. Надо сказать, что факт этот отнюдь не вызвал восторга у клерикальных властей. Перед Церковью и всем христианским миром встал тот самый роковой вопрос, ответа на который нет до сих пор: что же такое Туринская плащаница? Собственно говоря, ответов может быть только три, и церковным владыкам XIV в. это было ясно не хуже, чем потомкам в XXI в. Либо плащаница действительно является подлинной погребальной пеленой Иисуса, хранящей отпечаток его тела, след чудесного воскресения, либо она — художественное воспроизведение этой пелены, созданное неким иконописцем, либо ее следует считать подделкой, имитацией, делом рук ловких фальсификаторов, имевших целью ввести верующих в заблуждение.
Положение оставалось неопределенным до тех пор, пока в 1389 г. сын Жофре де Шарни, заручившись поддержкой Папы Климента VII, попытался снова выставить плащаницу в городском храме. Реликвию поместили в специально выстроенной церкви в Лирее — владениях де Шарни близ Парижа. Но этому воспротивился местный епископ Пьер д'Арси, официально объявивший, что изображение на полотне - дело рук художника. Собственно, его меморандум и является первым документом о Туринской плащанице, которым располагают историки.
Спустя год Папа Климент VII вынес вердикт: плащаницу можно показывать в церкви, но при этом разъяснять прихожанам, что это не настоящее полотно, в которое Иосиф Аримафейский завернул тело Христа, а «его художественное воспроизведение — икона». А в 1452 г. уже внучка де Шарни Маргарита передала или продала плащаницу герцогу Савойскому. Она хранилась сначала в соборе французского города Шамбери, а затем была перенесена в Турин, где с 1578 г. и поныне хранится в специальном ковчеге в соборе Джованни Батиста.
