Анатолий Левандовский - Франкская империя Карла Великого. «Евросоюз» Средневековья
Византийская монета с изображением Юстиниана
С благословения папы…
Некоторые современные историки склонны полагать, что Пипина III, прозванного, как известно, за малый рост «Коротким», следовало бы вместо этого окрестить «Великим». Разумеется, такое утверждение (хотя об этом прямо не сказано) делается в ущерб знаменитому сыну Пипина – существование двух «Великих» подряд не годится, и возвеличивание одного рикошетом преуменьшает другого. Оправдано ли это исторически? Ответом на сей вопрос и послужит последующий рассказ. Пока же только заметим: думается, перед нами очередной из парадоксов, на которые столь щедра новейшая историография. Отнюдь не принижая дела Пипина, все же скажем, что в нем в лучшем случае можно видеть только предтечу, подготовившего почву для будущих всходов, тем более что первоначально Пипин действовал не единолично.
Незадолго до смерти (741) майордом Карл Мартелл передал старшему сыну Карломану Австразию с зарейнской Германией, младшему же Пипину – Нейстрию, Бургундию и Аквитанию.
При этом он не забыл и сына от наложницы Грифона, которого наделил землями, разбросанными в разных частях государства. Но Карломан и Пипин предпочли лишить наследства побочного брата и бросили его в тюрьму. Это был опрометчивый шаг, поскольку, бежав из тюрьмы, Грифон стал центром притяжения всех антиправительственных мятежей. Ему немедленно оказали поддержку неспокойные магнаты, искавшие лишь повода для отделения от государства, в первую очередь герцоги Баварии, Аламаннии и Аквитании. Стремясь узаконить и укрепить свое положение, оба майордома извлекли из монастыря очередного «ленивого» Меровинга и провозгласили его королем под именем Хильдерика III (743). Затем они навели порядок в стране. Герцог Баварский подчинился, его аквитанский союзник бежал; что же касается Аламаннии, то, залитая кровью, она была разделена на два графства, отданные под управление правительственных чиновников.
Справившись со смутой, братья приступили к церковной реформе, начатой их отцом. Заметим, что в ее проведении Карломан участвовал в большей мере, чем Пипин, а душой предприятия оставался все тот же Бонифаций, тесно связанный с Римом. Реформа имела два основных аспекта: 1) упорядочение церковной иерархии с усилением ответственности и дисциплины всех категорий духовенства; 2) ликвидация негативных для церкви последствий бенефициальной реформы Карла Мартелла. Что касается пункта второго, то он был разрешен довольно простым способом: земли, отнятые у церкви под бенефиции, продолжали оставаться в руках служилых людей, но за них пользователи обязывались платить регулярный оброк тем монастырям и епископствам, у которых земли были изъяты. С пунктом первым оказалось намного сложнее; реформаторы натолкнулись на деятельное сопротивление местного духовенства, оскорбленного тем, что реформа пришла как бы со стороны. На соборы, которые созывал Бонифаций, съезжалось все меньше прелатов, и в конце концов сам реформатор вынужден был проститься со своей идеей и снова отправился во Фризию (754), где и нашел свой мученический конец. Еще раньше остыл к реформе Карломан, в 744 году отказавшийся от власти и ушедший в монастырь. Был ли этот поступок навязан ему со стороны? Или то была дань чрезмерной религиозности? Историки до сих пор не ответили на сей вопрос. Как бы то ни было, но именно с 744 года Пипин Короткий оказался единоличным правителем Франкского государства. Тогда-то он и приступил к реализации своего заветного замысла.
Пипин III Короткий дарует папе право на владение Папской областью
По существу Пипиниды давно уже были верховными властителями королевства. Их тяжелую руку ощущали на себе не только жители страны, но и ближайшие соседи. И римские папы, как мы видели, относились к этому с полным пониманием. Так, в упомянутом выше письме к Карлу Мартеллу Григорий III величает его «почти королем». Чтобы из «почти короля» превратиться в короля, нужно было сделать всего лишь шаг. И Пипин сделал его. Решив в компромиссном духе проблему бенефициев, он вернул симпатии духовенства, а усмирив непокорных магнатов, подготовил страну к спокойному восприятию своего демарша. Дело было за папой, которому надлежало выступить в роли верховного арбитра, и теперь можно было не сомневаться, на чьей он окажется стороне. Пипин отправил к папе Захарию послов, поставивших перед ним риторический вопрос: как относится святой отец «к королям, которые во Франции не имеют власти, и одобряет ли он подобное положение вещей?» Папа, разумеется, понял вопрос и дал на него не менее риторический ответ, заявив, что «лучше называть королем того, кто имеет власть, нежели того, кто ее не имеет». Но, в отличие от майордома, папа не ограничился риторикой. Вслед за этим он добавил прямо и недвусмысленно, что Пипин должен быть провозглашен королем, «дабы не нарушать существующего порядка». Какого порядка? Очевидно, речь идет о провиденциальном порядке: согласно формуле святого Августина, Бог, рассматривая мир людской как подготовительную фазу к миру вечному, небесному, желал видеть в нем «Град Божий» на земле.
Заручившись высочайшей и столь серьезно аргументированной поддержкой, Пипин созвал в ноябре 751 года собрание в Суассоне и с согласия «всех франков» был провозглашен королем. Хильдерика тотчас возвратили в монастырь, откуда он был недавно извлечен, а галльские епископы торжественно помазали Пипина на царство.
Первый акт действа успешно закончился. Наступило время второго акта. Теперь Рим вполне мог рассчитывать, что полноценный король франков окажет ему ту военную помощь, от которой некогда уклонился «почти король». Новый папа Стефан II, сменивший Захария в 752 году, совершил поездку во Францию, где был торжественно принят Пипином, и в январе 752 года состоялись переговоры, в ходе которых король пообещал «вернуть» все захваченное лангобардами, а сверх того и Равеннский экзархат, ранее никогда не принадлежавший папе. В благодарность папа лично той же зимой совершил вторичное помазание на царство Пипина и его сыновей, присвоив им при этом титул «римских патрициев», иначе говоря, защитников римского престола.
Пипин сдержал свои обещания, хотя для этого после провала переговоров с королем лангобардов ему пришлось дважды водить войска в Италию (754 и 756). Результат был налицо: после второго похода уполномоченный Пипина смог положить на алтарь святого Петра дарственную и ключи от двадцати двух городов, отобранных у лангобардов. Так начал свое существование «патримоний святого Петра», так возникло светское государство пап. В его состав вошли область Рима («Римский дукат»), Равеннский экзархат и узкая полоса земли, соединяющая оба комплекса. Разумеется, свершившийся факт погрузил Византию в состояние шока. Но константинопольские императоры могли протестовать и возмущаться сколько угодно – изменить ситуацию они были бессильны. Полная переориентация Рима с Востока на Запад получила свое логическое завершение.
Что же касается короля Пипина, то оставшиеся годы своего царствования он провел в отвоевывании городов Септимании и в жестокой девятилетней войне в Аквитании, успешно завершившейся лишь в год его смерти (768).
Наследие отца и деда
Тот краткий очерк истории франков, который лег на предшествующие страницы, преследует лишь одну цель: показать, что получил Карл Великий в наследство от своих предшественников. Подводя общий итог, отбросив различного рода промежуточные звенья, видишь перед собой три главные фигуры, определившие ход истории V–VIII веков и подготовившие великое царствование, – Хлодвиг, Карл Мартелл и Пипин Короткий. Хлодвиг заложил первый камень в фундамент государства и церкви, Карл Мартелл наметил социальную основу нового общества, Пипин Короткий проложил путь к «Граду Божию». Впрочем, образ Хлодвига очень далек, его плотно заслоняют многочисленные междоусобия VI–VII веков, оставляя для потомства лишь некий символ. Зато дело майордома Карла и короля Пипина – прямое наследие, без правильной оценки которого время и дело другого Карла, прозванного Великим, никогда не могут быть понятыми до конца.
Карл Штейбен. Битва при Пуатье 732 года изображает триумф Карла Мартелла (на коне) в схватке с Абдур-Рахманом ибн Абдаллахом (справа)
Известно, что в основе всей истории Средневековья вплоть до XV века лежал феодализм. Эта социально-экономическая категория, являющаяся синонимом понятия «Средние века» и выраженная в условном землевладении и системе вассалитета, полностью сложилась в IX–X веках, в годы Карла Великого и его преемников. Но понять и осмыслить ее абсолютно невозможно, сбросив со счетов бенефициальную реформу Карла Мартелла. Именно он заложил юридический фундамент всей системы, развившейся и укрепившейся затем повсюду на Западе. И еще одно важное для будущего дело совершил майордом Карл. Он остановил ислам в его устремлении на Европу. Мы лишь мельком упомянули о битве при Пуатье, но это была победа глобального масштаба, во многом определившая восточную политику Карла Великого. В целом дед Карла вполне заслужил свое прозвище «Молот» как символ боевого оружия, быстро и целенаправленно обрушивающегося на головы врагов. И разве можно простой случайностью объяснить тот упомянутый выше факт, что некоторые позднейшие хронисты называли Мартеллом и внука прославленного майордома?
