Людвиг Стомма - Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений
Не знал и Верцингеториг. Отныне бесполезно было давить на жалость и взывать к его милосердию. Тактика выжженной земли по отношению к римлянам применялась им впредь решительно и беспощадно. В то же время он не упустил из виду, что Аварикум, которому не помогли естественные преграды в виде двух рек и заболоченных земель, оказавшиеся вполне проходимыми, тем не менее выдержал почти месячную осаду, что существенно умерило вражеский задор. Вот если бы удалось заманить Цезаря к действительно неприступной крепости, которую ему пришлось бы осаждать среди пустынных земель, без снабжения и при условии беспрестанных нападений оставшихся снаружи повстанцев… Тем более что Цезарь словно сам лез в ловушку. Видимо, считая, что после резни в Аварикуме галлы охвачены ужасом, он весьма легкомысленно разделил свои силы, направив четыре легиона под командованием Лабиена на север для усмирения сенонов и паризиев, а сам во главе шести легионов двинулся в арвернские земли. Захват родных мест Верцингеторига должен был, по идее, ослабить авторитет вождя мятежников и вызвать среди галлов разногласия и распри, что позволило бы вернуться к проверенной римской политике – divide et impera – разделяй и властвуй. Если Цезарь так думал, а поясняет он это в «Записках о Галльской войне» весьма уклончиво, то очень скоро ему станет ясно, что он совершил ошибку. Выяснилось, что распоряжения Верцингеторига строжайшим образом исполняются без малейшего намека на какие бы то ни было конфликты среди галлов. Римляне шли по начисто опустошенным землям. Казалось, весна вовсе не заглядывала в эти места. Систематическое поджигание лесов распугало даже диких животных, пастушьи хижины превратились в головешки, и вскоре, невзирая на прекрасную погоду, захватчики снова стали нуждаться буквально во всем. А при виде Герговии, до которой наконец-то добрались легионеры, последние надежды обратились в прах. Город не шел ни в какое сравнение с покоренным Аварикумом. Перед римлянами предстал oppidum (город-крепость, окруженный рвом и земляным валом), расположенный на вершине неприступной крутой горы, словно орлиное гнездо. Тут не было никакого проку от зловещих аггеров, осадных машин и прочих изобретений инженерной мысли. Сто двадцать лет спустя у подножия еврейской Масады римляне столкнутся с подобной же проблемой, и им понадобятся многие месяцы, чтобы сокрушить стены крепости, хотя к тому времени военная наука шагнет далеко вперед. Теперь же Цезарь столкнулся с непосильной задачей. Герговия располагалась приблизительно в семи километрах от современного Клермон-Феррана на скальной платформе длиной 1400 и шириной 500 метров, с крутыми, а местами просто-напросто отвесными склонами с севера, юга и востока высотой 304–377 метров. Только с западной стороны, где проходит горная гряда, обрыв снижался примерно до 50 метров. В придачу крепость была обнесена каменными стенами, особенно высокими и хорошо укрепленными с запада. Огромные каменные цистерны, даже в случае отсутствия дождей, могли обеспечить горожан водой на несколько месяцев. В пещерах хранились солидные запасы продовольствия. Штурмовать Герговию было бессмысленно, но и надежд взять измором такую крепость было не много. Что тут прикажете делать? Цезарь отступил назад и построил укрепленный лагерь в двух с половиной километрах к юго-востоку от города на вершине поросшего лесом холма Сер-д’Орсе. Он даже не попытался блокировать перевал, по которому галлы держали связь с Герговией, рассчитывая, что ему удастся застать врасплох Верцингеторига, подтянувшего войска к крепости и расположившегося с запада от нее, и навязать ему открытый бой.
Но тот и не думал ввязываться в драку. Он отлично понимал, что римляне голодные и ослабленные, а партизанские отряды галлов контролируют коммуникации, поэтому положение противника осложняется день ото дня. Отчаявшиеся римляне пошли на штурм, но защитники крепости его легко отразили. Ситуация зашла в тупик. Еще хуже для Цезаря было то, что нейтральные до сей поры галльские племена, которые внимательно следили за развитием событий и видели его бессилие, приняли сторону Верцингеторига. Восстание охватило всю Галлию. Последним тревожным знаком стало предательство верного ранее Риму могущественного племени эдуев. Застрявший под Герговией Цезарь мог неожиданно лишиться целой провинции. Скрепя сердце, он решил отступить, свернул лагерь и направился на восток с целью, которая в сложившейся ситуации могла показаться самой амбициозной из решаемых задач, примерно наказать эдуев, а значит, остановить новых потенциальных сторонников мятежа. Отступление противника вызвало у галлов, находящихся в лагере Верцингеторига, настоящий взрыв восторга. Охваченные энтузиазмом, они не слушали приказов вождя, который, видя эффективность своей тактики, намерен был ее продолжать, вплоть до окончательного самоуничтожения римских легионов. Галльская кавалерия бросилась в погоню, чтобы добить римлян. «Добить» – вот самое популярное слово! Их целью было нагнать отступающих, перебить всех до одного, ободрать, как липку, а голову Цезаря бросить к ногам друидов. Никто и не думал о настоящем сражении, тем более что навстречу Цезарю двигалась пехота эдуев. И снова варвары недооценили смелость и отличную выучку легионеров. Неподалеку от берегов Соны римляне перегруппировались, повернули назад и 10 июля приняли бой. Вызванная в последний момент союзная им германская кавалерия чуть ли не во время первой же атаки захватила в плен вождя эдуев Котоса, конкурента Верцингеторига, и, пользуясь возникшим в галльских рядах замешательством, окружила их с флангов. А римляне нанесли фронтальный удар по центру. Галлы бросились наутек. Это еще не поражение. Казалось бы, колесо Фортуны еще не повернулось. Потери, по сути, невелики. Надо только прекратить панику, навести порядок в отрядах повстанцев, дать им передохнуть и затем, когда люди успокоятся, вернуться к проверенным методам партизанской войны в соединении с тактикой выжженной земли. И чтобы получить столь необходимую передышку, без которой его отряды не смогут продолжать боевые действия, Верцингеториг направился к важному и богатому городу мандубиев – Алезии. Уже в который раз галлы не приняли в расчет невероятную выдержку и силу воли противника. Трудно не восхититься римской армией, которая сама, находясь практически на грани истощения и едва выстояв в отчаянном сражении, не воспользовалась свободным путем к отступлению, а направляемая железной рукой Цезаря бросилась в погоню за врагом. При этом римляне ни на минуту не теряли боевого контакта с противником и не позволяли ему снова собраться с силами. Приближаясь к городу, Верцингеториг уже понял, что и речи быть не может о перегруппировке и подтягивании резервов, даже если он продолжит отступление, пехоту ему не спасти. Он моментально принял решение! Сам он с пехотой укрылся в Алезии, а кавалерию, пока римляне не окружили город, разослал по всей Галлии, чтобы собрать на помощь все возможные подкрепления, воззвать к мифической галльской солидарности и поднять на борьбу остальные племена.
Местоположение исторической Алезии долгие годы являлось предметом яростных споров историков и археологов. Только в 1865 г. было окончательно признано, что находилась она на холме Оксуа в окрестностях современной деревушки Ализ-Сент-Рен неподалеку от Дижона в департаменте Кот-д’Ор. Уже сами по себе споры доказывают, что место это ничем не примечательно. Никакого сравнения с неприступной Герговией. Оксуа возвышается на 150 метров над долинами рек Бренна и Ос, омывающих его с запада и севера, но спускается к ним достаточно пологими уступами и только в редких местах труднодоступен. Вот на этой возвышенности, огороженной низкой каменной стеной (около 1,8 м), на площади 1,5 км x 1 км, пришлось Верцингеторигу разместить без малого 80 000 человек, не считая горожан. Это сразу определило тактику Цезаря. Незачем зря проливать кровь своих воинов, штурмуя стены. Восемьдесят тысяч ртов быстро сожрут все, что окажется в закромах неподготовленной к осаде Алезии. Достаточно будет окружить Оксуа, отрезать его от остальной территории и спокойно ждать. Альберт Гренер («История галлов», Гданьск, 2002) рассказывает: «Мы знаем, что представляли собой земляные осадные сооружения, построенные римлянами вокруг города: внутренние валы защищали их от вылазок осажденных, а внешняя линия валов – от атак снаружи. Использовались все достижения военного искусства античности. Десять легионов (части Лабиена уже вернулись. – Л. С.) трудились день и ночь. Пять недель спустя работы были завершены». По истечении этих пяти недель защитники, чьи попытки напасть на римлян оканчивались неудачей и которым с бессильным отчаянием приходилось наблюдать за возведением римских конструкций, начали голодать. А помощь извне все не прибывала. Чтобы продержаться и прокормить воинов, решено было выгнать из города всех, кто не мог держать оружия. Однако беспощадные римляне никого не пропустили через свои укрепления. Тысячи женщин и детей бродили по узкой полосе между городскими стенами и римскими валами, питаясь травой и моля о пощаде. Разлагавшиеся на солнце трупы умерших наполнили долину жутким смрадом смерти, который поднимался и вверх к бессильным свидетелям гибели своих жен, сестер и детей. Так тянулись дни.
