Юрий Сяков - Неизвестные солдаты. Сражения на внешнем фронте блокады Ленинграда
Хладнокровно и расчетливо действовал снайпер А. М. Мартынов. Умело маскируясь, он уничтожил 36 немецких солдат и офицеров.
Как отмечал в своих воспоминаниях Манштейн, «к 21 сентября в результате тяжелых боев удалось окружить противника. В последующие дни были отражены сильные атаки противника с востока, имевшие целью деблокировать окруженную вражескую армию прорыва. Та же судьба постигла и Ленинградскую армию, предпринявшую силами 8 дивизий отвлекающее наступление через Неву и на фронте южнее Ленинграда. Вместе с тем необходимо было уничтожить находящиеся в „котле“ между Мгой и Гайтоловом значительные силы противника. Как всегда, противник не помышлял о сдаче, несмотря на безысходность положения и на то, что продолжение борьбы, с оперативной точки зрения, не могло принести ему пользы. Напротив, он предпринимал все новые и новые попытки вырваться из „котла“. Так как весь район „котла“ был покрыт густым лесом (между прочим, мы никогда не организовали бы прорыва на такой местности), всякая попытка с немецкой стороны покончить с противником атаками пехоты повела бы к огромным человеческим жертвам. В связи с этим штаб армии подтянул с Ленинградского фронта мощную артиллерию, которая начала вести по „котлу“ непрерывный огонь, дополнявшийся все новыми воздушными атаками. Благодаря этому огню лесной район в несколько дней был превращен в поле, изрытое воронками, на котором виднелись лишь остатки стволов когда-то гордых деревьев-великанов. Из захваченного нами дневника советского командира полка мы узнали позже, какое воздействие оказывал этот огонь. Из него мы узнали также, с какой суровостью комиссары принуждали советские войска к продолжению сопротивления». Однако писавший эти строки Манштейн не мог понять силу духа русского солдата, который даже, казалось бы, в безвыходном положении сражался до последнего патрона, бросался в штыковые атаки. Он видел перед собой Ленинград, который ждал его помощи, он рвался к нему всем сердцем, не жалея собственной жизни. И в атакующих цепях вместе со всеми шли комиссары, показывая пример беззаветной храбрости и высокое понимание воинского долга.
22 сентября 132-я немецкая пехотная дивизия взяла штурмом деревню Тортолово. 23 сентября во многом благодаря хорошо организованной авиационной поддержке части 26-го армейского корпуса ворвались в северную часть Гайтолово, а полки 24-й пехотной дивизии в эти дни достигли местности южнее Гайтолово. 25 сентября южная группа немецких войск врывается в Гайтолово и устанавливает связь с частями 26-го армейского корпуса. Был образован «мешок Мерецкова», в котором оказались часть сил 6-го гвардейского корпуса, 2-й ударной и 8-й армий. В последующие дни немцы успешно отбили сильные фронтальные атаки войск Волховского фронта с востока. Одновременно противник приступил к ликвидации окруженных советских войск. 30 сентября около 15 часов немецкая пехота в результате страшного рукопашного боя отбила у советских частей Гайтолово. Участник этих событий немецкий полковник Х. Польман в книге «Волхов: 900 дней боев за Ленинград» так оценивал эти события: «Мощная артиллерия позволила немецкому командованию во взаимодействии с соединениями бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков генерал-полковника Рихтхофена разбить окруженные в „котле“ восемь стрелковых дивизий, шесть стрелковых бригад и четыре танковые бригады и превратить болотистый лес в ад». Немцы подрубили основание прорыва, как это сделали еще весной во время любанской наступательной операции, когда в волховских болотах в окружение попала 2-я ударная армия, и принялись методично, с немецкой аккуратностью уничтожать попавшие в окружение советские части.
Неудачно развивались действия и Невской оперативной группы. Попав под удар артиллерии и авиации, ленинградцы вскоре лишились всех переправочных средств. Форсирование Невы затормозилось. Малочисленные подразделения, которым удалось пересечь реку, сбрасывались противником в воду. Чтобы избежать напрасных потерь, Ставка Верховного Главнокомандования в директиве 12 сентября Военному совету Ленинградского фронта приказала операцию по форсированию Невы временно прекратить.
27 сентября командующий Волховским фронтом К. А. Мерецков отдал приказ о выводе всех частей из «мешка» на восточный берег Черной речки. 28 сентября советский арьергард контратаковал немецкие соединения, прикрывая отход, а в ночь на 29 сентября началась переправа.
В те дни в районе охвата врагом наших войск создалась тяжелая обстановка. Соединения и части перемешались между собой. Управление нарушилось. В дивизии и полки поступали противоречивые приказы. Это дало повод Ставке упрекнуть командование Волховского фронта в незнании обстановки на местах. Чтобы оказать непосредственное влияние на организацию вывода войск из окружения, К. А. Мерецков выехал на командный пункт 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Однако это не повлияло на ход сражения.
Основная масса советских войск закончила выход на восточный берег к рассвету 29 сентября. Основные подразделения вышли в ночь на 30 сентября.
К 2 октября бои по ликвидации «котла» были закончены. «Нами было захвачено 12 000 пленных, противник потерял свыше 300 орудий, 500 минометов и 244 танка. Потери противника убитыми во много раз превышали число захваченных пленных», — писал Манштейн. Но он, как всегда, преувеличивал потери противника.
Советские войска, а также дивизии группы армий «Север» возвратились примерно на старые позиции. Артиллерийская дуэль и взаимные налеты авиации как бы по инерции продолжались затем несколько дней, но наступательные действия не предпринимались. Невская оперативная группа вела бои до 6 октября.
Таков был конец Синявинской операции. Волховскому и Ленинградскому фронтам не удалось в то время прорвать блокаду Ленинграда. Однако расчеты немецкого командования провести свою наступательную операцию против Ленинграда не оправдались.
Из доклада Военного совета Волховского фронта Верховному Главнокомандующему от 1 октября 1942 г.:
«…Десятки пленных из состава вновь прибывших дивизий, и особенно 170, 24, 28 и 132 пехотных дивизий, прибывших из Крыма, показали, что эти войска предназначались для штурма Ленинграда и проходили специальную тренировку (170 пехотная дивизия тренировалась совместно с 185 штурмовым дивизионом)…
В настоящее время можно считать установленным, что противник подготавливал операцию против Ленинграда и наступление войск Волховского фронта принудило его повернуть свои войска на мгинское направление. Более месяца на мгинском направлении протекали кровопролитные, ожесточенные бои. Противник, наряду с оборонительными действиями, предпринимал частные контрудары и переходил в общее контрнаступление. Наши войска проявили упорство в боях. Противник нес большие потери от всех видов огня, и особенно от массированного огня артиллерии и РС. Показаниями пленных установлено, что хорошо пополненные после крымских операций 24, 170, 28 и 132 пехотные дивизии настолько были истощены в этих боях, что в ротах оставалось по 18–20 человек (24, 170 и 5 пехотные дивизии) и 30–50 человек (132 пехотная дивизии). 223 и 227 пехотные дивизии были разбиты первыми ударами наших войск.
Общие потери противника за всю операцию составляют: убитыми и ранеными 51 700 человек, уничтожено 260 самолетов, 144 орудия, 300 минометов, 400 пулеметов и 197 танков. Кроме того, нашими войсками захвачены следующие трофеи: 72 орудия всех калибров, 105 минометов, 330 пулеметов, 7 танков, 2 самолета, полтора миллиона патронов. Из этих потерь видно, что готовившаяся для штурма Ленинграда группировка противника сильно истощена в боях с войсками Волховского фронта и в ближайшее время не способна без дополнительных усилий на проведение крупной наступательной операции»[442].
По официальным немецким данным, с 28 августа по 30 сентября потери немецких войск составили 671 офицер и 25 265 унтер-офицеров и рядовых. Из этого числа 172 офицера и 4721 солдат были убиты. Наибольший урон понесли подразделения пехоты и военно-инженерные части.
О том, что немцы не могли наступать, признавали и в штабе группы армий «Север», и генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн. Были исчерпаны все резервы и материальные ресурсы.
После Синявинской операции стратегическая инициатива под Ленинградом перешла к советским войскам. Еще одно наступление гитлеровцы организовать так и не смогли. Испанский генерал Эстебан-Инфантеса, командовавший «Голубой дивизией», стоявшей под Ленинградом, писал: «Мы жили в это время ожиданием предстоящего наступления на Ленинград, но вдруг поступили первые сообщения о сражении под Сталинградом. Как только мы осознали поражение немцев и увидели, что германские войска уходят с нашего участка фронта на юг, мы поняли, что ход войны изменился и мы наступать не будем. На нашем участке фронта остались дивизии, предназначенные для обороны. Они получили приказ окопаться и всеми средствами укреплять оборону».
