Александр Быков - Эпоха Куликовской битвы
Вельмож Ягайло заманивал в католичество подарками, а простой народ — силой. В Вильно было созвано для крещения множество язычников. Чтобы сократить обряд, литовцев ставили в ряды целыми полками; священники кропили их святой водой и давали христианские имена: в одном полку всех называли Петрами, а в другом — Павлами и так далее. Ягайло ездил между ними, объяснял на литовском языке Символ веры и дарил всем белые суконные кафтаны, чему литовцы были весьма рады, так как до сих пор одевались лишь в шкуры и полотняные рубахи и штаны.
Но все же процесс обращения всей страны в христианство осуществлялся медленно. Дольше всего сохраняло язычество население Жмуди, которая официально приняла крещение только спустя два года после Грюнвальдской битвы — в 1412 году. Однако даже в следующем столетии старые обряды продолжали сосуществовать в религиозном сознании и обрядах народа с христианской верой, а «жмудины собирались на потайных собраниях и совещаниях, дабы наново зажечь священный огонь, ибо тлел прах в прежнем месте культа».
Ягайло стремился искоренить в литовских землях не только язычество, но и православие. Тотчас после свадьбы Ягайло велел казнить двоих своих приближенных за отказ перейти из православия в католичество.
Королева Ядвига умерла бездетной в 1399 году (возможно, ее вынужденный брак с Ягайло был фиктивным), после чего Ягайло был женат еще трижды.
Таким образом, Великое княжество Литовское как самостоятельная держава должна была прекратить свое существование. Так это понимали поляки. Ягайло, исполняя их волю, велел всем князьям литовским, правившим в западной и юго-западной Руси, подписаться под тем, что они будут верны Ягайло, его королеве и их детям. Так как князья и раньше признавали Ягайло своим великим князем, такие бумаги для них особого значения вроде бы и не имели — и они грамоты подписали.
Окатоличивая Литву, Ягайло издал грамоту о том, что в будущем всеми правами будут обладать только бояре католической веры. Только католики могли заседать в княжеском совете, занимать высшие должности в государстве и быть допущенными к решению важнейших дел. Православные князья и бояре, даже князья из литовской династии, обжившиеся в белорусских и украинских землях и слившиеся с местным обществом, не могли теперь принимать участия в политической жизни, если не хотели оставлять своей веры.
В городах заводилось самоуправление по немецкому образцу, как в Польше, по так называемому магдебургскому праву, но это право распространялось только на католиков, так что православные не могли быть выбраны в городскую управу, а порой даже не считались полноправными горожанами. В главных городах Литвы, Белоруссии и Украины основывались католические епископства; они обеспечивались землями, которые нередко отбирались у православных. Православная церковь, привыкшая жить под опекою правительства, теперь ощущала себя покинутой и обделенной.
Особенно тяжело пришлось православному духовенству в тех землях, что были присоединены непосредственно к Польше (в Галичине, Холмщине, Белзской земле). В этих землях Ягайло запретил крестить по православному обряду детей от браков православных с католиками, а уже окрещенных велел силой перекрещивать. В Великом княжестве Литовском он так жестко действовать еще не решался, но разные обременительные для православных людей ограничения вводились одно за другим и там.
Но уже в начале XV века польский король Ягайло мог себе позволить надругаться над православными святынями. Проезжая через Перемышль в 1412 году, дабы похвалиться перед католическим духовенством своей ревностью к вере, Ягайло велел отобрать у православных священников кафедральный собор, выкинуть из него похороненных там древних перемышльских князей и переосвятить храм, превратив его в костел. Православные священники и народ горько плакали от такой беды, но сделано было так, как сказал король.
Литовские князья и бояре поняли, что теперь ими будут править и распоряжаться краковские паны, после чего в литовских и русских землях началось недовольство. Витовт, опираясь на литовских и русских бояр попытался получить литовский великокняжеский престол, но Ягайло сделал великим князем Литовским своего брата Скригайло.
Витовт на время вроде бы примирился с этим. В 1386 году он совместно с другими литовскими князьями, признавшими власть Ягайло, участвовал в войне против Смоленска: «Узрели Смоляне в поле стяги Литовкой рати. В первом же полку был князь великий Скригайло Ольгердович, а в другом брат его князь Корибут, а в третьем брат их князь Семен Лугвень, а с ними же князь Витовт Кейстутович, и вся сила с ними Литовская идяху же в борзе на поле… И по сем князи литовские Ольгердовичи одолели, а Смоляне побиты были, а иные убежали».
Но мирное сосуществование литовских князей длилось недолго. Вскоре Витовт снова обратился за помощью к Ливонскому ордену, и в Литве снова вспыхнула гражданская война.
РЕВАНШ РЯЗАНИ
После татарского и московского погромов 1382 года Олег Рязанский не был сломлен. Он потихоньку стал копить силы для ответа. На этот раз он подготовился очень тщательно.
В 1385 году «марта 25, в Лазареву субботу, князь Олег взял Коломну изгоном, и наместника захватил Александра Андреевича, и прочих бояр и лучших мужей увел с собою, и злата и серебра и всякого товара захватил, и отошел в свою землю…» Город Коломна до 1301 года принадлежал Рязанскому княжеству. Похоже, что это была грамотная провокация. На такую наглую выходку Москва не могла не ответить немедленным ударом, ведь если бы Дмитрий Донской смолчал, то это бы означало, что он признает права Олега Рязанского на Коломну.
Доспех русского воина XIV в. Современная реконструкция«Того же лета князь великий Дмитрий Иванович, собрав воинов многих, послал брата своего, князя Владимира, на князя Олега. На той войне убили князя Михаила, сына Андреева Полоцкого Ольгердовича на Рязани…». Такого ответа Олег и ждал. Он приготовил встречу московским войскам и полностью их разгромил. В летописях имеется упоминание, что Дмитрий Иванович послал рать и на Муром, то есть в то время Муром и Рязань воспринимаются если не как единое целое, то как союзники. Факт поражения москвичей в московской летописи затушевывается. Рязанские же рукописи прямо заявляют, что «рязанцы москвичей побили под Перевицким». Очевидно, поражение было столь страшным, что в сентябре Дмитрий Иванович обращается к Сергию «с молением» идти «посольством на Рязань ко князю Олегу о вечном мире и о любви».
«Тое же осени в Филипово говенье игумен Сергий сам ездил на Рязань ко князю Олегу о мире: прежде того многие ездили к нему, и никак же не могли утолити его. Преподобный же старец кроткими словесами и благоуветливыми глаголами много беседовал с ним о мире и любви: князь же Олег сменил свирепство свое на кротость, и умилился душою, и устыдился столь святого мужа, и взял со князем Великим мир вечный». В результате Олег вернул себе некоторые из тех пограничных с Москвой земель, которые были предметом вечного спора князей.
Таким образом, менее чем за три года Олег Иванович сумел восстановить разоренное княжество и собрать такую силу, которая заставила считаться с Рязанью даже Москву.
На следующий, 1386 год, в сентябре состоялась свадьба Софьи Дмитриевны, дочери Дмитрия Донского, и Федора Олеговича, сына Олега Рязанского.
РАЗЛАД В НИЖНЕМ НОВГОРОДЕ
В момент смерти великого князя суздальского и нижегородского Дмитрия Константиновича в 1383 году его младший брат Борис находился в Орде. Там же находился и старший сын Дмитрия Константиновича Василий Кирдяпа. Видимо, оба просили у хана Тохтамыша ярлык на великое княжение Нижегородское. Хан отдал ярлык Борису Константиновичу, а Василия Кирдяпу удержал у себя «в гостях» в Орде. Видимо, Тохтамыш предвидел, что если оба претендента окажутся на Руси, то там снова начнется гражданская война.
В 1386 году Василий Кирдяпа бежал из Орды, но был пойман в пути и возвращен ко двору Тохтамыша, «и за то принял от татар истому великую».
В 1387 году князь великий Борис Константинович Нижегородский послал в Орду сына своего князя Ивана. Видимо, Иван Борисович чем-то не угодил хану, потому что в этом же году Василий Дмитриевич Кирдяпа вернулся из Орды, получив от царя Тохтамыша ярлык на Городец. А этот город прежде принадлежал Борису Константиновичу.
Как пишет летописец, «того же лета князь Василий Дмитриевич Суздальский и Городецкий да брат его князь Семен Дмитриевич Суздальский, собрали воинства много со своей отчины, с Суздаля и Городца, да еще испросили себе у великого князя Дмитрия Ивановича Московского силу в помощь (видимо, хан Тохтамыш проявил неудовольствие по отношению к Борису Константиновичу, поэтому московский князь и решился поддержать Василия с Семеном. — Прим. авт.) … и пошли на дядю своего, на князя Бориса Константиновича, к Новгороду Нижнему и, придя, стояли у града 8 дней; и потом помирились с дядею своим, с великим князем Борисом Константиновичем. И сказал им дядя их: «Милые мои племянники, ныне я от вас плачу, потом же вы восплачете от врагов своих». И отдал им волости свои Новгородские, а они ему отдали его уделы; и так взяли мир между собою».
