Николай Нозиков - Русские кругосветные мореплаватели
Доверяя этому сообщению, Литке решил отыскать эту гавань и исследовать ее возможно полнее. Для этого был послан на гребной шлюпке Ратманов, получивший приказание пройти вдоль берега миль двадцать, осматривая по пути все бухты и гавани.
На ближайший берег острова съехали Литке и Нозиков для производства астрономических и магнитных наблюдений и естествоиспытатели Мертенс и Постельс Остальные офицеры должны были произвести морскую съемку и промер. Англичанин боцман Виттрин и два алеута отправились на охоту, а свободные от службы матросы принялись за стирку белья в реке, впадавшей в залив, за ловлю рыбы и охоту на птиц.
На острове расстилалась сухая тундра, покрытая ольховым кустарником и травой. Через тундру протекала довольно глубокая и быстрая речка, на берегах которой было множество гусей, уток и куликов. В южной части острова вся почва была вспахана креп-
185
кими клювами топорков. Эти птицы напоминают попугаев: у них черное оперение, красный клюв, похожий на маленький топор, и желтый пучок перьев на голове.
В этот день у берегов острова появилась в несметном количестве лососевая рыба, называемая няркой (красная). Эта рыба длиною около 50-60 см, весом до 6 кг, плоская, с красным, как у семги, мясом. Рыба с неудержимой силой стремилась вверх по реке. Она шла такой плотной массой, что малейшее обмеление реки или сужение русла заставляли ее выпирать кверху, выскакивать из воды, бросаться на песчаные отмели. Сенявинцы воспользовались ходом нярки, наловили в несколько часов большое количество, засолили и уложили в бочки, сделав запас почти на год.
Первый день стоянки был очень знойный. Черный песок, покрывавший берег, был раскален, но в 36 см ниже поверхности находился плотный слой вечной мерзлоты. Тучи комаров и мошек затрудняли производство работ на берегу. При астрономических наблюдениях два человека должны были беспрестанно хлестать ветками по лицу и рукам обоих наблюдателей, магнитные наблюдения можно было производить только разведя в палатке огонь из хвороста и туфа, но едкий дым выгонял часто не только насекомых, а и самих наблюдателей.
«Сенявин» простоял двое суток. Воздух в это время был насыщен парами, которые около полудня странно искажали предметы даже на близком расстоянии. Горы материкового берега беспрестанно изменяли свой вид.
Около полудня 26 июня возвратился Ратманов, не найдя никакой гавани. В первый день он проехал 15 миль вдоль обрывистого берега, только кое-где берег пересекался речками, ручейками или сбегавшими с гор водопадами. Ночевали недалеко от речки, на которой заметили развалины юрт. Медведи стадами бродили около. На следующий день Ратманов проехал еще 5 миль до другой речки, где также были видны остатки жилищ и стада медведей, но гавани так и не оказалось.
Поиски Ратманова показали, что размеры Карагинского острова гораздо больше, чем можно было предполагать по старым картам. Ввиду этого Литке, закончив свои наблюдения, пошел на север по проливу между материком и островом. Около трех часов пополудни на материковом берегу было замечено устье довольно широкой реки. По обоим берегам ее возвышались холмы, покрытые густым лесом, самое устье было сжато низменными мысами. По имевшимся на шлюпе описаниям и сообщениям Кузьмищева это была река Карага, и тут на стороне острова должна была находиться искомая гавань. Подойдя в сумерки к берегу острова, шлюп стал на якорь в открытой бухте.
Было очевидно, что шлюп находится в том месте, о котором говорили карагинцы. Теперь предстояло отыскать Малый Карагинский, или Верхотуров, остров, лежащий, по тем же известиям, в 5 км к северу от Большого. Для промера и осмотра берегов были посланы Ратманов и Семенов, которые, возвратись поздно вечером, сообщили, что они нашли, наконец, гавань, но глубиною всего
186
3 м. Штили и туманы продержали здесь шлюп три дня. За это время гребные суда, под командою офицеров, осмотрели все западное побережье Карагинского острова до северо-восточной его оконечности. Верхотурова острова не было видно даже с самых высоких мест, на которые можно было взобраться.
1 июля шлюп вышел в море и снова обогнул южную оконечность острова Карагинокий, названную Литке мысом Крашенинникова. Затем пошел вдоль восточной стороны острова, исследуя его берега. Вечером 3 июля он подошел к северо-восточной оконечности, до которой с другой стороны уже доходил штурман Семенов. Таким образом, исследование этого большого острова было закончено.
Когда шлюп отошел к северу километров на тридцать пять, штурманы увидели островок, в котором узнали Верхотуров. Оказалось, что он лежал почти в 50 км от Карагинского. К острову Верхотуров шлюп приблизился около полуночи и до четырех часов утра держался около него под малыми парусами, идя самым тихим ходом. Рано утром приступили к исследованию острова. Он имеет около 8 миль а окружности, южная и восточная стороны круты, а от северо-западной протянулся низменный мыс, на котором виднелись балаганы и разрушенные юрты. Вероятно, это были следы посещения олюторских моряков и камчадалов, приезжавших сюда на промысел чернобурых лисиц, иногда даже здесь зимовавших. Этот ценный и редкий зверь водился здесь в довольно большом количестве, а на соседнем материковом берегу встречался только изредка. Окончив исследование Верхотурова острова, Литке направился к Олюторскому мысу, находящемуся на материковом берегу в 150 милях на северо-восток от этого острова.
5 июля разразилась буря. Шлюп, как щепу, бросало из стороны в сторону. По временам он черпал воду бортами. Волной смыло большую часть подветренной сетки с койками.
Через сутки буря стихла, подул попутный ветер, и шлюп пошел прямо к Олюторскому мысу, но наступивший густой туман принудил Литке отказаться от его посещения и взять курс к Чукотскому носу - мысу Восточный (современный мыс Дежнева) - самой восточной оконечности Азии. Несмотря на густой туман, шлюп быстро подвигался вперед. 14 июля туман сменился дождем, горизонт несколько увеличился, и сквозь пасмурность обозначались на юго-востоке берег и снеговые вершины острова Св. Лаврентия. Отсюда «Сенявин» направился в середину Берингова пролива. Свежий зюйд-вест гнал его со скоростью до 9 миль
в час.
15 июля ветер стих, море успокоилось. Шлюп скоро вошел как бы в целый архипелаг островов. Вершины гор азиатского и американского материков, между которыми в отдалении скрывались низменности, казались островами. Потребовалось некоторое время, чтобы осмотреться и разобраться в окружающем. Произвели астрономические наблюдения и точно определили место нахождения шлюпа. Затем Литке со всеми штурманами определил точное гео-
187
графическое положение Восточного мыса и некоторых других мест.
Закончив наблюдения, Литке направился через середину Берингова пролива (в Северный Ледовитый океан. Сенявинцы давно уже ждали момента, когда судно вступит в Арктический океан, и настроение было приподнятым и торжественным.
Мыс Восточный возвышался на траверзе шлюпа в виде высокого полуострова, соединенного с материком низким перешейком. «Сенявин» прошел между высокими гористыми островами Диомида и громадной скалой Восточного мыса. Тихий океан остался позади. За островами Диомида виднелись синие и плоские горы американского материка. Так как исследование арктического побережья не входило в программу плавания «Сенявина», шлюп прошел только несколько миль к северу за Берингов пролив и повернул на юг.
Вернувшись в Берингов пролив, Литке взял курс на губу Св. Лаврентия, в 60 км к юго-западу от Восточного мыса. Там он хотел стать на якорь для производства астрономических и магнитных наблюдений и для исправления некоторых повреждений в рангоуте, полученных при шторме в Беринговом море.
Рано утром 16 июля шлюп миновал селение Нунэмун, расположенное при входе в бухту Св. Лаврентия. Обитатели его о любопытством смотрели на проходившее почти под всеми парусами судно. Ветер скоро стих, и «Сенявин» стал на якорь перед устьем губы. К нему тотчас же направились на своих байдарках чукчи. «Тарова! Тарова!» (Здорово!) - еще издали раздались их голоса. Повторяя эти слова, чукчи гладили себя по голове против волос. Пристав к борту «Сенявина», чукчи без всякого страха взошли на верхнюю палубу шлюпа. Все приехавшие были малорослы, некрасивы, смуглы, крепкого сложения. Волосы у них черные, жесткие, глаза карие, узенькие, запавшие в глазницах, лица скуластые, носы приплюснутые, губы толстые, зубы ровные, желтоватые. Все они были одеты в нерпичьи и оленьи летние кухлянки. Лица и руки грязные, так как они никогда не мылись. От каждого из них отвратительно пахло.
