Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 2, Перед расплатой)
- Ты забываешь, - возразила Тан Кэ. - К нам прибудет подкрепление.
- Что может изменить один человек?
- Центр отлично знает наши силы, и раз он все же дал нам это задание, значит все рассчитано. - Смуглые веки Тан Кэ потемнели от прилившей к ним крови. - Что же, по-твоему, мы не в состоянии исполнить боевой приказ? А ради чего мы с тобою живем здесь в покое и довольстве, сытно едим и мягко спим, в то время когда наши товарищи...
В аллее послышались шаги: подошел У Вэй. Ища у него поддержки, Го Лин поделилась своими сомнениями. Но, к ее удивлению, обычно такой осторожный, У Вэй на этот раз оказался не на ее стороне.
- Ты забываешь, - сказал он, - что сегодня Янь Ши-фан будет здесь. Такой случай может не повториться.
- Что я говорю?! - с торжеством воскликнула Тан Кэ. - Штаб лучше знает, что делать.
- Для меня остается неясным только одно, - сказал У Вэй: - ждать ли нам прибытия товарища из центра или действовать собственными силами?
- Мы не имеем права и не должны ждать, - горячо сказала Тан Кэ. - При первом удобном случае мы должны взять Янь Ши-фана.
- Вот за кого я по-настоящему боюсь - это мать, - сказал У Вэй: - она совсем перестала сдерживаться.
- Я бы не посвящала тетушку Дэ в это дело, - заметила Го Лин. - А то она может в запальчивости сболтнуть что-нибудь в присутствии Марии.
- Мария не должна ничего почуять даже кончиком носа, - сказала Тан Кэ, искоса глядя на У Вэя.
- Тсс... - Го Лин приложила палец к губам: - кто-то идет.
Девушки поспешно скрылись в кустах, У Вэй принялся набивать трубку. За этим занятием его и застала осторожно выглянувшая из-за поворота Ма.
Быстро оглядевшись, она подошла к У Вэю. Крылья ее тонкого носа раздувались, втягивая воздух, словно она по запаху хотела узнать, кто тут был. Она опустилась на камень рядом с У Вэем и долго молча сидела, разминая вырванную из земли травинку. Он тоже молчал, делая вид, будто увлечен наблюдением за тем, как взвивается над трубкой струйка дыма. Каждый ждал, пока заговорит другой. Первою не выдержала молчания Ма.
- Есть что-нибудь новое?
- Уполномоченный партизанского штаба должен был спуститься на парашюте.
Глаза Ма загорелись:
- Здесь?
- Наверно, где-нибудь поблизости, потому что он послан сюда.
- К нам?
- Да. Его пароль: "Светлая жизнь вернется. Мы сумеем ее завоевать. Не правда ли?"
Снова воцарилось молчание. Ма нервно скомкала травинку и отбросила прочь.
- Зачем?
У Вэй отвел взгляд.
- ...есть задание.
Она выжидательно глядела на У Вэя.
- Это очень серьезно... - сказал он наконец. - Нужно взять Янь Ши-фана.
- А разве нельзя было это сделать без помощи... оттуда?
- Повидимому... Одним девочкам это не под силу.
- А я?
Он удивленно взглянул на нее, сделал последнюю затяжку и выколотил трубку.
- Ты?.. Ты должна остаться в стороне. Нужно сохранить твою репутацию.
Ма порывисто поднялась, но тут же снова опустилась на скамью.
- Больше не могу! - Тон ее стал жалобным. Она быстро заговорила шопотом: - Больше не могу. Если бы еще только в глазах посторонних, чтобы хоть свои знали, что это игра. А то подумай: все, решительно все свои ненавидят меня. Я больше не могу играть! Позволь мне открыться девушкам.
- Нет, нет! - сказал У Вэй. - Я должен оставаться единственным, кто знает, что это игра.
- Я тут уже три месяца и не поручусь, что мое лицо еще не раскрыто полицией.
- Пока ничего угрожающего нет, - постарался успокоить ее У Вэй. - Но чем меньше знает каждый отдельный человек, тем лучше для него и для дела.
- Я боюсь за тебя больше, чем если бы ты был там, с твоими товарищами.
- Меня тут никто не знает. Никто не может донести, что я офицер, ты, Го Лин и Тан Кэ - студентки, мать - учительница. Для окружающих мы те, за кого себя выдаем...
- Когда прибудет этот товарищ из штаба? - перебила его Ма.
- Мне кажется, сегодня.
- Сегодня?! Как странно...
- Что странно?
- Нет, ничего... это я так.
- Ты... побледнела.
- От духоты, - она провела по лицу платком.
Он ласково сжал ее пальцы.
- Чем тяжелей тебе сейчас, тем выше ты поднимешь потом голову...
Цзинь Фын потеряла счет поворотам. Несколько раз ей чудился свет выхода, и она из последних сил бросалась вперед. Но никакого света впереди не оказывалось. Только новое разветвление или снова глухая шершавая стена земли. И все такая же черная тишина подземелья.
Какой смысл метаться без надежды найти выход?.. Один раз ей пришла такая мысль. Но только один раз. Она прогнала ее, подумав о том, как поступил бы на ее месте взрослый партизан. Позволил бы он себе потерять надежду, пока сохранилась хоть капля силы? Сандалии девочки были давно изорваны, потому что она то и дело натыкалась на острые камни, подошвы оторвались, - она шла почти босиком. Кожа на руках была стерта до крови постоянным ощупыванием шершавых стен...
По звуку шагов, делавшемуся все более глухим, она своим опытным ухом различила, что уже недалеко до стены. И тут ей вдруг почудился звук... Звук под землей?.. Это было так неожиданно, что она не верила себе. И тем не менее это было так: кто-то шевелился там, впереди, в черном провале подземелья.
- Кто здесь? - спросила она, невольно понизив голос до шопота.
Никто не отозвался. Но это не могло ее обмануть.
- Кто тут?
И на этот раз таким же осторожным шопотом ей ответили:
- Мы.
"Мы!" Человек был не один! Значит, отсюда есть выход!
У Цзинь Фын закружилась голова, она схватилась за выступ стены, сделала еще несколько неверных шагов и, почувствовав рядом с собою тепло человеческого дыхания, остановилась. Она больше не могла сопротивляться непреодолимому желанию опуститься на землю. Она села, и ей захотелось заплакать, хотя она ни разу не плакала с тех пор, как пришла к партизанам. Даже когда убили Чэн Го... Но сейчас... сейчас ей очень хотелось заплакать. И все-таки она не заплакала: ведь "Красные кроты" не плакали никогда. А может быть, она не заплакала и потому, что, опустившись на землю рядом с кем-то, кого не видела, она тотчас уснула.
Ей показалось, что она едва успела закрыть глаза, как веки ее опять разомкнулись, но, словно в чудесной сказке, вокруг нее уже не было промозглой темноты подземелья. Блеск далеких, но ярких звезд над головой сказал ей о том, что она на поверхности.
Свет звезд был слаб, но привыкшим к темноте глазам Цзинь Фын его было достаточно, чтобы рассмотреть вокруг себя молчаливые фигуры сидевших на корточках детей. Они сидели молча, неподвижно. Вглядевшись в склонившееся к ней лицо мальчика, Цзинь Фын узнала Чунь Си.
Мэй сидела на веранде в кресле-качалке, и в руке ее дымилась почти догоревшая сигарета, о которой она, видимо, вспомнила лишь тогда, когда жар коснулся пальцев. Она отбросила окурок, но уже через минуту новая сигарета дымилась в ее руке, и снова, как прежде, Мэй, забыв о ней, не прикасалась к ней губами. Сейчас, когда никто за нею не наблюдал, Мэй уже не казалась молодой и сильной. Горькая складка легла вокруг рта, и в глазах, лучившихся недавно неистощимой энергией, была только усталость.
Мэй задумчиво смотрела в сад. Но как только на дорожке показалась Ма, рука Мэй, державшая сигарету, сама потянулась ко рту, складка вокруг рта исчезла, глаза сощурились в улыбке.
Когда Ма, подходя к веранде, увидела Аду, ее лицо тоже претерпело превращение: на нем не осталось и следа недавней задумчивости. Но вместо приветливой улыбки, озарившей лицо Мэй, Ма глядела строго, даже сумрачно. Она молча опустилась в кресло рядом с Мэй.
Сумеречная полутьма быстро заполняла веранду, и женщинам становилось уже трудно следить за выражением лиц друг друга.
После долгого томительного молчания Мэй неожиданно спросила:
- Зачем мы ведем эту двойную жизнь?
Отточенные ногти Ма впились в ладони.
- Двойную жизнь? - она это не проговорила, а пролепетала испуганно.
- Я неясно выразилась?
- Извините, я не веду двойной жизни, - при этом Ма заметила, что Мэй быстро огляделась по сторонам.
Убедившись в том, что никого поблизости нет, Мэй сказала шопотом:
- Перестаньте играть.
Ма почувствовала, как струя колкого холода сбежала в пальцы, как ослабели колени.
Хотя полумрак скрывал лицо Ма, Мэй по ее испуганному движению разгадала впечатление, какое произвели ее слова. Не вставая с качалки и подавшись всем корпусом вперед, Мэй проговорила:
- Это двойное существование не будет вечным... Светлая жизнь вернется. Мы сумеем ее завоевать. Не правда ли?
Все было так неожиданно, что Ма не могла удержаться от возгласа удивления. Она могла ждать от этой гостьи чего угодно, только не пароля уполномоченного партизанского штаба.
- Повторите... пожалуйста, повторите, - растерянно проговорила она.
Мэй отчетливо, слово за словом повторила пароль и спросила:
- Вы мне верите?
- Это так неожиданно.
- Значит, вы знаете, кто я?
- Да.
- И верите мне?..
