Андрей Васильченко - 100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
В нашей землянке стояла небольшая елочка. Игрушек на ней почти не было. И все равно настоящая елка напоминала о мирной жизни. И все мы верили, что победа скоро придет, она не за горами.
Утром меня вызвал старший лейтенант Калганов и приказал произвести разведку правого берега Дуная. Шел снег. Передовая была рядом. Я прошел через позиции, которые занимали наши морские пехотинцы. Моя задача заключалась в наблюдении за противником с нашей передовой. Враг находился неподалеку. Видимо, опасаясь наших активных действий, фашисты тщательно наблюдали за нашей передовой. И как я ни старался хорошо маскироваться, они все-таки заметили меня и открыли стрельбу.
Близ передовой на нашей стороне находилось немало венгерских солдат. Накануне ночью целая рота со своими офицерами, с оружием перешла на сторону Советской Армии. Они горели желанием сразиться с фашистами, причинившими столько зла их родной Венгрии. Вскоре на различных участках фронта на нашу сторону перешли еще некоторые венгерские части. Из них был создан Будайский добровольческий полк, насчитывавший более двух тысяч человек, командиром которого назначили боевого офицера, ненавидевшего фашизм, подполковника Оскара Варихази. В полку были люди различных возрастов и профессий. Ряды полка пополнили не только военнослужащие. Здесь были молодые рабочие, студенты, учителя, инженеры. Советское командование отнеслось с доверием к новому формированию. И в первом же бою Будайский полк подтвердил, что достоин этого доверия и способен решать нелегкие боевые задачи. Размещались бойцы близ наших дунайцев, и скоро между моряками и венгерскими добровольцами установились теплые, братские отношения».
Карта боев в Буде. 28 декабря 1944 года — 11 января 1945 года
31 декабря части Красной Армии смогли штурмом взять железнодорожную насыпь в Ладьмани. Но к вечеру того же дня солдаты вахтенного батальона «Будапешт» смогли отвоевать насыпь на всей ее протяженности. Но при этом сам батальон понес огромные потери. В итоге его пришлось снять с передовой. Оборона дамбы в Дальмани была поручена боевой группе майора Вахароша, состоявшей из двух рот венгерских солдат, боевой группе салашистов под командованием доктора Бела Колларитша и отряду истребителей танков «Дери». Позже на этот участок фронта были переброшены солдаты из моторизованной дивизии «Фельдхеррнхалле». К западу от них располагались немецкие части, которые удерживали улицу Миклоша Хорти. Вдоль проволочных заграждений, которые были срочно установлены по всей длине железнодорожной насыпи, были созданы восемь пулеметных гнезд. В низинах, которые тянулись на 50, а иногда на 200 метров, советские штурмовые группы еще могли иметь шанс на успех. Но танки не могли проехать через них к дамбе. В итоге линия боев на этом участке будайского плацдарма не менялась вплоть до 10 января 1945 года. И это несмотря на то, что составленный из советских спортсменов штурмовой батальон 83-й бригады морской пехоты неоднократно пытался взять эту дамбу.
«Бои в этой части города тянулись слишком долго. Мы не могли продвинуться вперед ни на шаг, и выражение «дамба» с каждым днем стало приобретать для нас все более зловещий характер. По серому от пороха и гари снега мы тащили наши раненых товарищей назад по исковерканным улицам. На вопрос: «Откуда?» почти каждый раз раздавалось: «От дамбы…» Тогда это слово было символом мрака и смерти… На передовой давно уже оказались радисты, кучера, санитары и даже повара, служившие в нашей бригаде».
Из всех защитников дамбы в живых осталось только 7 человек. После очередной атаки 11 января майор Вахарош принял решение поднять над этим зловещим для советских солдат объектом белый флаг.
Но главные бои шли на Орлиной горе и Розовом холме. Только 3 января самый северный объект в Буде, гора Матьяш, семь раз переходила из рук в руки. Завладеть этой горой, которая резко вздымалась с южного направления, было важной стратегической задачей для советского командования. Поэтому атаки следовали одна за другой. Но все они, предпринятые с 3 по 7 января, были безуспешными. Утром 3 января Толбухин был вынужден послать 2-й армейский механизированный корпус и 86-ю стрелковую гвардейскую дивизию на отражение атаки немецких войск, которые снаружи пытались деблокировать Будапешт. Позже к ним присоединилась 49-я гвардейская стрелковая дивизия. Прорыв кольца окружения означал бы изменение всего стратегического замысла. Но при этом бои в Буде не прекращались ни на минуту.
Советские солдаты ведут сдавшихся в плен венгерских полицейских и жандармов
В случае, если бы немецко-венгерская группировка потеряла контроль над Орлиной горой, то положение защитников Будапешта стало бы и вовсе незавидным. В этом случае советская артиллерия смогла бы свободно обстреливать не только аэродром в Вермозо (Кровавом лугу), но и Будайский замок. С этой возвышенности наблюдатели также могли координировать огонь, так как с нее вся западная часть венгерской столицы лежала как на ладони. Немецкое командование с самого начала понимало, что оборона горы не могла быть глубоко эшелонированной. Около 500 венгерских солдат из состава боевой группы «Беренд» занимали позиции в непосредственной близости от места ведения боев, то есть самой Орлиной горы. Их комендатура располагалась в здании монастыря Нотр-Дам де Сион, там, где когда-то располагался штаб армейского корпуса. Для устойчивости здание монастыря было специально укреплено специалистами Венгерского сейсмологического института. Боевую группу «Беренд» дополняли отряды венгерской жандармерии. Они же поддерживали постоянную радиосвязь как с командованием осажденного «гарнизона», так и с армиями, которые пытались деблокировать Будапешт снаружи. К югу и к западу от горы располагались казармы им. Кароя-Кирая и Фаркашретерское кладбище. Они удерживались силами 8-й кавалерийской дивизии СС. Непосредственно за эсэсовцами располагалась батарея немецкой зенитной авиации. Рядом же с кладбищем вели бои еще и венгерские зенитчики. Кроме этого, оборона данного участка была поручена нескольким венгерским штурмовым орудиям и так называемым истребителям танков — приземистым, малоподвижным, но хорошо вооруженным бронированным машинам.
12 декабря советский батальон все-таки смог прорвать с юго-запада оборону и занять вершину Орлиной горы, но на следующий день он был выбит с нее. Однако к 15 января советские части отбросили защитников далеко от Орлиной горы.
В венгерских донесениях значилось: «Накануне враг атаковал Орлиную гору, сжимая кольцо окружения, нанося одновременно удары по всем южным мостам западного плацдарма. По нашим позициям ведется ураганный огонь из орудий всех калибров. После того как отбили высоты в первой половине дня, враг предпринял рискованную контратаку и вновь занял гору, водрузив на ней красное знамя полка».
Венгры могли продолжать некоторое сопротивление в кварталах городской застройки, которые располагались к юго-востоку и к юго-западу от Орлиной горы. А тем временем Красная Армия усилила наступление на отрезке фронта между Орлиной горой и железнодорожной насыпью в Ладьмани. Удар приходился в направлении улиц Дароси и Бочкай. Это было наиболее подходящее место для наступления, так как фланги были хорошо укрепленными. 13 января советские войска смогли продвинуться между могильных камней на 200 метров вперед по Фаркашретерскому кладбищу. Здесь они натолкнулись на третий рубеж венгерской обороны, который удерживали венгерские полицейские и боевые группы нилашистов. Но постепенно их оборона стала ослабевать. В итоге, опасаясь прорыва, 20 января сюда были перекинуты эсэсовцы. 25 января в ходе кровопролитной контратаки им удалось отбить кладбище у красноармейцев. Данный участок казался советским солдатам неприступным бастионом. Солдаты СС не довольствовались могильными плитами в качестве защиты, они начали возводить между ними баррикады. Всего же участок фронта на кладбище шириной 1 километр удерживало 80 человек. Вообще, если говорить о том, почему советским дивизиям не удавалось продвинуться вперед на участке шириной 2–3 километра, то стоит сказать, что у защитников здесь было огромное количество тяжелых вооружений. В основном тут были сосредоточены скорострельные МГ-42, из которых один человек мог успешно противостоять 5 и даже 7 противникам.
В силу того, что линия боев была очень запутанной в этих местах, советская артиллерия не могла сконцентрировать огонь на широких участках. В итоге весь январь советские войска продвигались вперед приблизительно по 100 метров вдень. Продвижение вперед по улицам Бюрёк и Мартнохедь было и того скромнее. У защитников не было достаточного количества пехоты, узкие улочки Буды не позволяли создать сплошную линию обороны. С другой стороны, те же самые улочки фактически не позволяли советской стороне пускать в дело танки. Эта тактика защиты называлась «шахматная доска», так как оборона строилась не на сплошной линии, а на некоторых отдельных хорошо укрепленных домах, которые уходили далеко вглубь (как шахматные клетки). Между этими отдельными точками обороны («клетками») не было других рубежей. Но за ними находились хорошо вооруженные войска, которые в любой момент могли пресечь атаку противника. Это было очень удобно для проведения контратак. Почти каждую ночь части Красной Армии подвергались внезапным нападениям. В итоге советские части были предельно осторожны — в любой момент они могли оказаться между двух огней. Вдобавок к этому надо учесть, что горные склоны Буды были покрыты загородными домами с садовыми участками, расстояние между которыми иногда составляло 50 метров. В случае мощной советской атаки красноармейцы могли достигнуть глубокого проникновения на позиции противника на очень узком участке. В традиционном военном искусстве подобный способ ведения боевых действий рассматривался как некая «ересь». Но в условиях боев в Будапеште, точнее в Буде, он себя полностью оправдал. Этому способствовал не только рельеф и особенности застройки местности, но и то обстоятельство, что оборону здесь держали плохо подготовленные и недостаточно вооруженные солдаты, единственным преимуществом которых было прекрасное знание данной территории. Прорвавшие оборону части Красной Армии неожиданно обстреливались появлявшимися неизвестно откуда венгерскими солдатами. Главным условием для успешности подобной тактики была самостоятельность, почти автономность боевых единиц защитников города. Их командиры сами принимали решения, не координируя их со штабами и вышестоящими офицерами. Изобретательность должна была дополняться энтузиазмом. Таковой как раз наблюдался у студентов из штурмовых батальонов, служащих батальона «Ваннай», артиллеристов самоходок и некоторых немецких военнослужащих.
