Гордон Корриган - Столетняя война
Пока Сигизмунд общался с Генрихом и его советом, французы предприняли еще одну попытку отвоевать Арфлер: они заблокировали порт с моря. 15 августа герцог Бедфорд, другой брат короля, отправился в путь вместе с армией, насчитывавшей около 4000 лучников и 3000 пехотинцев. Войско переправлялось главным образом в вельботах – маленьких одномачтовых судах водоизмещением примерно в сто тонн, – способных перевезти сорок солдат. Было у них, возможно, две или три карраки – предшественницы галеонов, с тремя или четырьмя мачтами и высокими платформами спереди и сзади; на каждой можно было перевезти двести человек. Хронисты утверждают, что у Бедфорда было сто судов, в том числе три карраки, стало быть, численность армии составляла примерно пять тысяч человек. Поскольку сражаться предстояло на море, соотношение лучников к тяжеловооруженным воинам было меньше, чем на земле. Морской бой предполагает абордаж и рукопашную схватку, и стрельба здесь не играет большой роли. Французы, похоже, забыли уроки Слейса (неудивительно, это было давно). В этот раз они уступали в численности англичанам, но маневренность их галер давала французам преимущество, по крайней мере позволяла уйти невредимыми. При всем этом они оставались в устье Сены и позволили английскому флоту близко к ним подойти. Англичане забросили на вражеские суда абордажные крючья, перепрыгнули на борт, и французам ничего не оставалось, кроме как вступить в рукопашный бой. Согласно хронистам, французы потеряли около 1500 человек убитыми, англичане – вполовину меньше. Остальные суда французского флота бежали в Онфлер, англичане не смогли их догнать: помешали отмели и мелководье.
В ноябре 1416 года на заседании парламента решили: чтобы вразумить французов, король должен совершить еще одну экспедицию. На сей раз Генрих намеревался покорять Францию постепенно, территорию за территорией, начиная с Нормандии. Определились с необходимой суммой, ввели налоги и займы, осенью 1417 года начали рекрутировать солдат и вербовать суда. Генрих отлично знал, что после Азенкура ни одно французское войско не захочет встретиться с ним на поле боя. Возвращать Нормандию в вассальную зависимость придется, захватывая города, а значит, понадобятся осадные машины, пушки и ядра. Пушечные ядра были каменными, впрочем, начали выпускать и примитивные зажигательные снаряды, представлявшие собой полый железный шар, начиненный выдержанными в смоле веревками.
В июне 1417 года граф Хантингдон, во главе морской эскадры, отправился вдогонку за генуэзскими судами, базировавшимися в Онфлере и находившимися на службе у французов. Часть судов граф потопил, а часть вынудил спасаться бегством. 30 июля 1417 года из Саутгемптона вышла армия, насчитывавшая 10 000 человек, из расчета три лучника на одного тяжеловооруженного пехотинца, 2 августа она высадилась в устье речки Тук, к северу от Довиля. Управились быстро; Генриху помогло возобновление гражданской войны между арманьяками и бургиньонами. Арманьяки, поддерживавшие дофина, не собирались вступать в переговоры с англичанами, а Жан Бесстрашный, герцог Бургундский, действовал противоречиво: открыто Генриха не поддерживал, но и не нападал, если не затрагивались его интересы. С завоеванного плацдарма в Туке английский флот отправлял к реке Орн людей, провизию и осадные машины, а в середине августа началась осада Кана.
Долгие осады были не в характере англичан. Англия полагалась на мобильную армию, которая в случае опасности могла быстро уйти от превосходящего в численности противника. Англичане знали, что долгое пребывание в неподвижности вызывает болезни. Если же появлялась крошечная надежда на успех, они начинали атаку, но прежде убеждались, что гарнизон не намерен сдаться. Заблокировав все входы и выходы из Кана и обстреляв город, 4 сентября англичане штурмовали крепостные стены. Затем начался обычный ужас для горожан: разгоряченные штурмом солдаты принялись мстить за все испытания, за смерть товарищей и отыгрывались на человеке, по глупости оказавшемся на улице. Если же солдатам не встречался на улице никто, кого можно было изнасиловать, ограбить и убить, они вламывались в дома, хватали все, что можно было унести, а любого, кто оказывал сопротивление (таких было немного), убивали. Гарнизон эвакуировался из города и нашел убежище в крепости. 21 сентября, потеряв надежду на помощь из Парижа, гарнизон сдался.
С английскими солдатами всегда была проблема: взяв город штурмом, они полагали, что вправе грабить и насиловать. Генрих же считал французских граждан своими подданными и не хотел с ними воевать. Но с теми, кто оказывал ему сопротивление, король расправлялся жестоко; записывая их в предатели, он находил для себя оправдание, пусть и слабое. Судьба Кана пошла англичанам на пользу: другие города, поменьше или хуже защищенные, сделали правильный вывод и сразу же сдавались. К ноябрю была захвачена обширная территория между Вернеем и Алансоном. В середине месяца герцоги Бретонский, Анжуйский и де Мэн подписали с Генрихом договор о нейтралитете на десять месяцев. Город Фалез – родина Вильгельма Завоевателя – был хорошо укреплен и держался, однако 16 февраля 1418 года после трехмесячной осады вынужден был сдаться. К концу марта Байе, Сен-Ло, Кутанс, Авранш и Понторсон либо сдались, либо были захвачены, а Шербур на окраине полуострова Котантен капитулировал после пятимесячной осады 27 сентября. На протяжении этого времени арманьяки были слишком заняты конфликтами с бургиньонами и не давали передышки своим воинственным и осажденным соотечественникам, а Генрих старательно избегал каких-либо провокаций в адрес герцога Бургундского и ничем не угрожал Парижу, который на тот момент контролировали арманьяки, но страстно хотели заполучить бургиньоны.
В июне 1418 года пал Лувье, осадой лично руководил король, а так как пушечное ядро защитников города попало в королевский шатер, канониров, сделавших этот выстрел, повесили. Столица Нормандии Руан еще держалась. Город был не только политической целью: Руан был баснословно богат, в нем находились главные французские верфи, и хотя господство на море принадлежало теперь англичанам, важно было такое положение удержать, а это означало захват или уничтожение верфей. В конце июля Генрих взял Пон-де-л’Арш, открыв тем самым дорогу на Руан, и, установив там форпост, протянул через реку огромную цепь. Англичане отныне контролировали устье Сены, следовательно, Руан отрезали от воды. Стены города составляли пять миль в окружности, ворота были укреплены барбикенами, на равном расстоянии друг от друга высились башни с пушками. Хронисты утверждают, что гарнизон насчитывал 4000 человек (вероятно, намного меньше, но все равно значительное количество), командовал ими Ги ле Бутельер, опытный и решительный солдат. Прекрасно зная о том, что происходило в остальной Нормандии, он подготовил Руан к осаде. Окрестности города он расчистил, чтобы у противника не было прикрытия, затем приказал углубить ров, а выкопанную землю высыпать на территории города, чтобы смягчить шум от падения ядер, позаботился и о запасе провизии и воды. Ле Бутельер был настолько уверен, что выдержит осаду, что пустил к себе беженцев со всей Нормандии; многие горожане вооружились луками.
К этому времени англичане стали экспертами в искусстве осады, даже если и не слишком были к ней расположены. Королевская армия окружила город, осадную линию разделили на сектора – семь к северу от реки, один к югу, каждым сектором командовал старший офицер. Отрыли четыре главных редута и соединили их траншеями; английские инженеры перебросили через реку понтонный мост. Все подходы и выходы из города были отрезаны, началась бомбардировка. Ле Бутельер был уверен, что если его не спасут со стороны реки, то из Парижа непременно придет на помощь армия. К несчастью для него, никто в Париже не озаботился незавидным положением Руана, а если бы и озаботился, то сделать ничего бы не смог. В 1417 году умер дофин Жан, сменил его столь же неудачливый брат Шарль. В стране по-прежнему не было сильной центральной власти, и в 1418 году бургиньонам удалось поднять в Париже народное восстание, которое сместило арманьяков и расправилось с новым коннетаблем. Французские хронисты свидетельствуют, что осенью жители Руана вынуждены были есть конину[96], а когда не стало и лошадей, в пищу пошли кошки, собаки, а потом и крысы.
Людей, нашедших в городе убежище, посчитали лишними ртами, и несколько сотен полуголодных мужчин, женщин и детей выставили за ворота. Король Генрих не позволил им пройти через свои линии, едой тоже не поделился. Он якобы сказал: «Не я их сюда привел», – хотя в Рождество 1418 года послал провизию на нейтральную территорию. Изгнание бесполезных ртов с целью сбережения провизии произошло слишком поздно, и 31 декабря группа французских рыцарей появилась на крепостной стене и попросила о переговорах. Генрих заставил их подождать, но 2 января переговоры начались, и начальник гарнизона заявил, что, если к 19 января подкрепление к нему не подойдет, он сдаст город и примет условия англичан. Условия эти были на удивление великодушными. Хотя контрибуция составляла 300 000 крон (50 000 фунтов), гарнизон мог свободно уйти, оставив оружие и поклявшись, что в течение года не будет воевать с англичанами; горожане присягнули Генриху, а он, в свою очередь, не стал отбирать их дома и имущество. Подкрепление так и не появилось, так что Руан перешел в руки англичан. Генрих два месяца исправлял ущерб, после чего продолжил покорение Нормандии. К концу 1419 года все герцогство снова стало принадлежать Англии.
