Владимир Порошков - Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура
— Любопытство?!
— Нет! — торопливо ответил за всех известинец Георгий Остроумов. — Наши репортажи становятся очень однообразны.
— Не чувствуется в них самой атмосферы космодрома, — поддержал краснозвездинец Николай Мельников. — вот я был на танкодроме…
— Дело говорите, — согласился Сергей Павлович. — Обдумаем с начальником старта. Анатолий Семенович человек разумный.
…Однажды настал долгожданный день. Журналисты, ведомые главкомом старта, спускаются вниз по бетонным ступеням в командный бункер. Он находится невдалеке от стартовой площадки. Заходим в одну из комнат КП.
— У меня дела, — извинился Анатолий Семенович, — старший лейтенант ответит на все ваши вопросы, — и ушел.
Мы попросили Бориса Чекунова вспомнить первый день, когда ракетный полигон стал космодромом. Мысленно вернулись в 4 октября 1957 г., когда на всех языках народов мира звучало два слова: «Советский Союз», «Спутник».
— Никто из нас, молодых, — начал свои воспоминания офицер, — не думал, что этот октябрьский день войдет в историю как начало изучения и освоения космоса. Мое место тогда было на этом же стуле, на котором сижу сейчас. Хорошо помню сосредоточенные лица Сергея Павловича Королева, Николая Алексеевича Пилюгина. Тут же находились Леонид Александрович Воскресенский и наш Александр Иванович Носов. Его должность в такие минуты — стреляющий или пускающий.
Комната, где мы беседуем, называется пультовой. Вдоль стены пульты с тумблерами, рукоятками, кнопками, световыми транспарантами. Радиопереговорное устройство. Командный пункт связан со всеми службами космодрома, пунктами наземно-измерительного комплекса, Центром управления полетом. В пультовой два перископа, хронометры.
Помню, — продолжает рассказ Чекунов, — раздается голос пускающего: «Готовность одна минута!» Не свожу глаз с кнопки «Пуск». «Пу-у- у-ск!» — почти кричит Носов. Нажимаю кнопку. На часах 22 часа 28 минут по московскому времени. Воскресенский и Носов замерли у окуляра перископов.
До нас доносится нарастающий гул ракетных двигателей. Это значит, команда «Пуск» прошла. Всю операцию по подъему ракетно-космической системы взяла на себя умная автоматика. Тяга двигателей превысила стартовый вес ракеты, и она медленно оторвалась от стартового стола. Полет начался… Старт «Спутника» прошел отлично…
— А дальше, дальше что?!
— Все, кто был в соседних помещениях бункера, Валентин Петрович Глушко, Владимир Павлович Бармин — конструктор стартового устройства, создатели других систем ракеты-носителя, вместе с нами выбежали из бункера на площадку, где еще недавно стояла ракета. Там собрались все, кому было разрешено оставаться. Все ждали… И вот раздался радостный голос оператора: «Есть сигнал!» В это мгновение из динамика раздалось знаменитое: «бип-бип-бип». Трудно описать, что творилось вокруг. Все поздравляли друг друга, обнимались, кричали: «Ура!» Начался стихийный митинг. Не знаю, кто его открыл, только помню, что говорил Королев: «Свершилось сегодня то, о чем мечтали лучшие сыны человечества и среди них знаменитый русский ученый Константин Эдуардович Циолковский. Он гениально предсказал, что человечество не останется вечно на Земле. Спутник — первое подтверждение его пророчества. Штурм космоса начался. Мы можем гордиться — его начала наша Россия! Большое всем русское спасибо!»
— Хотите запустить ракету в космос, — пошутил наш собеседник, — подходите к пульту и нажимайте.
Мы не отказались, и каждый из нас нажал указательным пальцем на пусковую кнопку размером с медный пятак. И только что законченный рассказ позволил мысленно почувствовать себя причастным к великому свершению. Закончу эту документальную запись словами Бориса Чекунова: «Вы знаете, мне здорово повезло. Я выполнял команду стреляющего Анатолия Семеновича Кириллова в знаменательный день — 12 апреля 1961 г. Во время встречи с Юрием Гагариным он мне сказал: «Счастливая у тебя рука, Борис, пусть она будет удачливой всегда».
С отличным видеодополнением к рассказу оператора Бориса Чекунова меня и инструктора политотдела Евгения Александровича Морозова, неутомимого историка и «шефа» музеев космодрома, ознакомил Борис Васильевич Фокин — руководитель кинолаборатории. В его кинозальчике мы посмотрели уникальные кинокадры. Он же их и озвучивал нам. Жаль, многие киноленты до сего дня лежат невостребованными, лишь некоторые вошли в фильмы о С. П. Королеве и Ю. А. Гагарине.
Очень хочется верить, что редчайшая фотокинодокументальная история космодрома не останется забытой. Есть блестящий повод для ее использования: в 2007 г. отмечается 100-летие со дня рождения замечательного ученого Сергея Павловича Королева — Главного конструктора легендарных ракетно-космических систем, 50-летие запуска в космос первого в мире рукотворного спутника Земли, который положил начало освоению человечеством космического пространства.
Нас ждал сюрпризВ нашем журналистском представлении о космической гавани, ее технике выстроилась некая цепочка: космодром как научно-технический комплекс. Это ракета-носитель плюс испытатели плюс командный бункер. «Непознанным» объектом оставался сам космический корабль.
Стоило как-то нам заикнуться о желании побывать на вершине ракеты, осмотреть сам корабль, как Сергей Павлович сразу же дал согласие, чем даже удивил нас.
— С собой ничего не брать, — предупредил Королев.
Вместе с правдистом Николаем Денисовым первыми из «ватаги» идем по пути космонавтов от земли до самого корабля, что на вершине ракеты-носителя почти на тридцатиметровой высоте. Вначале поднимаемся по металлическим ступеням лестницы к лифту. Он унес нас к площадке у третьей ступени ракеты. Тут мы встретили готовящегося к полету на корабле «Восход» Константина Феоктистова, сотрудника королевского КБ, одного из проектантов космических кораблей, а позднее и станций.
— Собираетесь в полет? — пошутил Константин Петрович, взглянув на массивную фигуру моего коллеги.
Поднявшись по металлическому трапу, мы оказались у самого корабля «Восход». Нас ждал приятный сюрприз — Юрий Гагарин. Он не удивился нашему появлению, вероятно, его предупредил об «экскурсантах» сам Главный. Мы осмотрели внутреннее убранство корабля. Нас поразила стерильная чистота, своего рода уют и какая-то особая рациональность. Юрий Гагарин очень доходчиво рассказал нам об основных системах «Восхода», о назначении пульта космонавта — пульта управления, приборной доски с ее индикаторами, световыми табло, сигнализаторами и другим.
— Все эти приборы дают возможность космонавту контролировать работу бортовых систем, управлять радиосвязью «Земля — Космос — Земля», если понадобится регулировать температуру и давление в корабле.
— В чем отличие, Юрий Алексеевич, «Востока» от «Восхода»?
— С точки зрения самой техники не такое уж и большое. Изменения или модернизация вызваны вот чем: в том же объеме и весе корабля полетят сразу трое — два из них инженеры и врач. В этом случае пришлось отказаться от скафандров, изменить катапультную систему. Космонавты не будут возвращаться каждый в отдельности на индивидуальном парашюте.
— А как же?! — недоуменно воскликнули мы.
— Экипаж «Восхода» коснется земли в расчетном месте посадки непосредственно в спускаемом аппарате.
Космонавт объяснил, как это произойдет: после того, как тормозная двигательная установка изменит направление полета корабля в сторону посадки, произойдет разделение его отсеков — пилотируемого и приборного. На определенной высоте над спускаемым аппаратом откроется мощный парашют, и он начнет медленно опускаться, приближаясь к месту встречи с землей. У самой ее поверхности включится специальная система. Она-то и доведет вертикальную скорость корабля до нулевой, то есть до мягкой посадки.
— Мы заметили, что вы с какой-то особой теплотой говорили о системе ручного управления полетом корабля и его возвращением на Землю.
— Да, в корабле есть ручное управление. Мы его особенно ценим. Тут ты чувствуешь себя летчиком, и судьба возвращения на Землю во многом в твоих руках. И это прибавляет ответственности.
— Но ведь есть, Юрий Алексеевич, отработанная автоматическая система управления кораблем и возвращением его на Землю.
— Да, — согласился Гагарин. — Но как бы она ни была надежна, и она может забарахлить. Вот тут-то и придет на помощь ручное управление.
Через год, в марте 1965 г., во время полета «Восхода-2» космонавты Павел Беляев и Алексей Леонов на практике подтвердили правоту его слов.
Мы еще долго и не раз разговаривали с Юрием Алексеевичем. Нас каждый раз поражало его прекрасное знание техники, увлеченность космонавтикой. Прощаясь с нами, он как-то невольно сказал:
— Очень хочется еще раз побывать в космосе. Прошу разрешить тренировки, но мне говорят «Подожди», — и на лице его появилось искреннее огорчение. — А пока помогаю готовиться в полет своим друзьям!
