Александр Широкора - Татары и русские в едином строю
Однако Сагиб Гирею не повезло — крымским ханом стал его брат Саадет Гирей, живший перед этим в Константинополе и пользовавшийся расположением турецкого султана.
Сагиб остался в Константинополе и стал выжидать благоприятного момента, и дождался. В 1532 г., после отречения хана Саадет Гирея от престола, Сагиб Гирей был посажен султаном Сулейманом II на крымский престол.
Но вернемся к московскому войску, шедшему на Казань. Сам Вельский плыл по Волге вместе с судовой ратью, в составе которой были довольно большие отряды наемных немцев и поляков. Конная рать во главе с воеводой Хабаром Симским традиционно шла сухим путем.
7 июля 1524 г. судовая рать достигла Казани. Русские высадились на Гостином острове и устроили там лагерь.
Казанская конница пыталась преградить дорогу русской коннице на реке Свияге и уничтожила конный отряд в 500 человек. Герберштейн писал: «Он был побит встретившими его черемисами, и едва 9 человек спаслось в смятении бегством. Воевода, тяжело раненный, умер на третий день в руках врагов»[216]. Тем не менее основная часть московской конницы благополучно прошла к Казани.
Куда хуже пришлось отряду судов под началом князя Ивана Федоровича Палецкого. Суда эти везли сторожевой полк, артиллерию и боеприпасы. Всего у Палецкого было от 10 до 15 тысяч человек (по разным источникам). На одной из ночных стоянок у села Малый Сундырь в 15 верстах ниже Козмоде-мьянска русские суда, приткнувшиеся к берегу, подверглись нападению князя Мамыш-Бирде. В узком месте между островами татары загородили Волгу камнями и бревнами. Разгром был полный. Около 90 судов удалось потопить, а остальные стали добычей казанского войска. По сообщению «Казанского летописца», «много пушек великих и малых погрязе, много людей истопоша и метахуся сами в воду от страха. После же тоя вешние воды лета того весь наряд огненный, и ядра, и зелие, и пушки черемиса поизвлече, и все в Казань отпроводиша, и воинских вещей много себе понаизбраша»[217].
Лишь один корабль, на котором находился сам И.Ф. Палецкий, сумел прорваться и прийти под Казань к лагерю русских на Гостином острове.
15 августа 1524 г. у Гостиного острова показалась и русская конница Хабара Симского. После этого князь Вельский приказал русским штурмовать Казань. Однако штурм был отбит с большими потерями. Без осадной артиллерии, которая столь бездарно была потеряна Палицыным, взять Казань было невозможно. А в русском войске начался голод. И когда казанцы начали переговоры и пообещали отправить в Москву больших послов, Вельский снял осаду и увел войска обратно в Нижний Новгород.
Казанские послы действительно явились в Москву бить челом от всей Казанской земли за свою вину и просить, чтобы великий князь утвердил царем Сафа Гирея. Василий был вынужден согласиться на это. Однако мир заключен не был.
Четыре последующих года в отношениях между Москвой и Казанью не было ни мира, ни войны. В обе стороны ежегодно ездили послы. Не имея сил напасть на Казань, Василий III решил ударить ее по карману и запретил русским купцам посещать в Казани традиционную Волжскую ярмарку. Затем, развивая план экономической блокады ханства, Василий приказал русским купцам перенести свои сборы под Нижний Новгород, к селу Макарьеву. Этот пункт, расположенный в 97 км ниже Нижнего Новгорода, был обозначен как место, ниже которого по Волге ни один русский купеческий корабль не имел права спускаться. За этим следила специальная застава. Сейчас уже трудно сказать, чьим купцам сия мера принесла больше убытку — русским или татарским.
И вот в январе 1529 г. в Москву приехали большие ханские послы князья Табай, Данай и бахши Ибрагим. Ими был подписан мирный договор. По его условиям Василий III признавал Сафа Гирея на казанском престоле и соглашался с фактом перехода Казанского ханства под турецкий протекторат. Москва вернула казанцам Сэбэр-Калу (Василь-город) и область Наратлык (Сосновый бор) возле Нижнего Новгорода и возобновила выплату «джирской дани». Великий князь пообещал вернуть казанцам западную часть Мещеры (Моджара), примыкающую к реке Суре с запада. Начался обмен захваченных у русских пушек и пищалей на арских чирмышей, угнанных в плен.
Однако великий князь московский не собирался выполнять условия договора. Весной 1530 г. большое московское войско двинулось на Казань. Командовали войском тот же князь Иван Вельский и касимовский царь Шах-Али. По традиции пехота плыла на судах по Волге, а конница шла посуху.
10 июля 1531 г. русские подошли к Казани. Им удалось штурмом взять казанский посад Кураиш на реке Булак и убить татарского князя Аталыка. Затем по приказу Вельского к Арской стене Казани придвинули всю русскую осадную артиллерию — 80 пушек. Началась бомбардировка, но вдруг поднялась страшная буря. По словам московского летописца: «В те поры туча пришла грозна и дождь был необычен велик, и который был наряд пищали… привезен на телегах на обозных к городу, а из них было стреляти по городу, и посошные и стрельцы те пищали в тот дождь пометали, и казанцы, вышед из города, и поимали тот весь наряд». То есть прислуга орудий и прикрывавшие их стрельцы, бросив осадные батареи, побежали прятаться от бури в уцелевшие строения посада Кураиш. Татарам удалось захватить 70 пушек из 80. При этом был убит воевода передового полка князь Федор Васильевич Оболенский-Лопата.
Через несколько дней 8 тысяч всадников сардара Гали атаковали русских с тыла и нанесли им существенные потери, к тому же угнали несколько табунов лошадей, принадлежавших русским.
После этого был заключено перемирие, и русская рать отправилась обратно. Согласно «Своду булгарских летописей», из 170-тысячной московской рати, пришедшей под Казань, домой вернулось 75 тысяч, а 25 тысяч были взяты в плен татарами. Видимо, здесь имеет место большая натяжка, но, без сомнения, потери войск Вельского были весьма велики.
После поражения 1530 г. Василий III вновь начал переговоры с Казанью. Теперь Москва делала ставку не на силу, а на нестабильность в правящей верхушки Казани. Великий князь велел большими подарками подкупить ханских послов мурзу Кичи-Али и князя Булата Ширина, приехавших в Москву. А в Казани русские послы дьяки Федор Карпов и Путята Меньшой вступили в переговоры с противниками хана Сафа Гирея, которые группировались вокруг имени царевны Ковгоршад, сестры хана Мухаммеда-Эмина, единственной оставшейся в живых представительницы старой династии Улу-Мухаммеда. Имя царевны Ковгоршад в глазах казанцев могло быть с успехом противопоставлено иностранной, то есть крымской, династии.
В мае 1531 г. казанское правительство раскрыло заговор, и хан Сафа Гирей решил казнить русских послов. Тогда заговорщики подняли восстание в Казани, к которому охотно присоединилась городская беднота. Восставшие начали штурмовать цитадель Казани, и тогда хан Сафа Гирей и его родня покинули ее через ворота Мир-Гали. На пристани у ворот их поджидала флотилия из 12 судов. Сафе Гирею удалось увезти с собой и почти всю ханскую казну. Флотилия по реке Казанке выплыла в Волгу, а затем спустилась до заставы Canary (современный г. Саратов). Там их поджидал конный отряд крымских татар. Вскоре Сафа Гирей с родственниками и казной прибыл в Бахчисарай.
А тем временем в Казани было образовано временное правительство во главе с князем Чура Нарыковым и сеидом Маметом. А руководители «крымской партии» — сибирский князь Раст, аталык хана Сафа Гирея Али Шахкул и другие — были казнены.
Временное правительство отправило в Москву посольство, которое категорически возражало против кандидатуры Шах-Али. В результате переговоров нашли компромиссного кандидата в казанские ханы — касимовского царевича Джан-Али, или, как его называли русские — Еналая. Хан Джан-Али, сын царевича Шейх-Аулиара, родился в Касимове в 1516 г. С воцарением его брата Шах-Али в Казани, в 1519 г. Джан-Али был назначен владетельным государем Касимовским и удержал свой удел после низложения брата с престола Казанского ханства.
Пятнадцатилетнему царевичу нравилось править в тихом Касимове, и он категорически отказался ехать в далекую и беспокойную Казань. Тогда Василий III, не мудрствуя лукаво, велел наложить на Джан-Али оковы и везти на царствование под конвоем. Лишь на границе Казанского ханства Джан-Али был встречен людьми сеида Мамета, которые сняли с царевича оковы и отвезли в Казань. Вместе с Джан-Али в Казань прибыл и большой отряд касимовских татар.
Обиженному Шах-Али великий князь московский пожаловал Каширу и Серпухов. Но он по-прежнему мечтал о казанском престоле и завел переписку с татарской знатью. Это не понравилось Василию III, и по его приказу Шах-Али «свели с Кашины и Серпухова и послали в заточенье на Белоозеро»[218].
Юный хан Джан-Али не особенно вникал в государственные дела. Ими ведали царевна Ковгоршад, сеид Мамет и другие. Любопытно, что Василий III адресовывал грамоты не только хану, то и царевне и князьям. Казанское правительство также писало от имени царевны, князей и всех людей Казанской земли. В 1533 г. сеид Мамет женил Джан-Али на тринадцатилетней Сююмбике, дочери ногайского князя Юсуфа.
