Андрей Васильченко - Тайные общества Третьего рейха
Антон Лойбл построил для возможной добычи золота прибор, именуемый секционной пачукой. Эта гидрометаллургическая установка имела ступень объемом в 6 кубических метров, то есть могла считаться промышленным аппаратом. Поскольку Малхуз был занят другими работами, то в распоряжение Карла Блюма поступил один из заключенных лагеря Дахау. Антон Лойбл предупредил, что Блюм не должен был вести «лишние разговоры» с арестантом. К числу запретных тем относились разговоры на тему, почему этот человек оказался в концентрационном лагере. Так как на начало экспериментальных работ на станции не работали насосы, то заключенному постоянно приходилось носить воду из ближайшего ручья. В идеале для опытов требовалась дистиллированная вода, но на первых порах приходилось обходиться простой речной.
Работа Карла Блюма состояла в том, что он должен был размалывать в специальной шаровой мельнице песок до мельчайшего состояния, после чего с песчаной пылью проводились дальнейшие манипуляции с применением кокосовых горелок и цианидов. Применялись всевозможные методы, так как Генрих Гиммлер настаивал на скорейшем начале крупномасштабных экспериментов. Все наблюдения и выводы Карл Блюм заносил в свой служебный дневник. Обычно он не оставлял его на работе, но забирал домой в Мюнхен. С этим дневником была связана одна очень странная история. Сам Блюм ее описывал следующим образом. Поскольку близ шаровой мельницы стоял жуткий шум, то разговаривать не получалось — человек едва ли мог разобрать даже собственные слова. Время от времени мельница останавливалась. В это время Блюм либо говорил, либо брал пробы песчаной пыли, чтобы изучить ее под микроскопом. В один из таких моментов Блюм заметил, что находившийся вне лаборатории арестант, помогавший ему, о чем-то беседует с Антоном Лойблом. Ювелиру бросилось в глаза, что пленник фактически не испытывал никакого страха перед офицером СС, а потому говорил с ним весьма непринужденно. На это можно было не обращать внимания, если бы арестант во время отсутствия Блюма не стал судорожно читать его записи. Сам Блюм находился в соседней комнате и видел это через полуоткрытую дверь. Поскольку в соседней комнате, где находилась коксовальная печь, было достаточно темно, то «странный арестант» не заметил затаившего дыхание Блюма. После этого Блюм стал более внимательно наблюдать за своим «помощником». В глаза бросалось, что он был явно крепче сложен, нежели другие арестанты. Кроме этого он не был истощен.
На следующий день Блюм заметил в проезжавшем мимо автомобиле указанного «заключенного», который был на этот раз облачен в форму эсэсовского офицера. Стало понятно, что он находился под усиленным контролем, так как ему не доверяли. В тот же самый день Лойбл сообщил Блюму, что получил от Гиммлера приказ без суда и следствия казнить всех, кто саботирует или мешает «золотому проекту». Блюму только оставалось гадать, подразумевался ли он сам или кто-то другой. Во всяком случае, когда он справился о судьбе внезапно пропавшего «заключенного», то ему ответили, что тот был расстрелян «за саботаж».
Во время одной из совместных поездок Блюма и Малхуза произошел в высшей мере любопытный случай. Блюм предполагал, что опыты Малхуза должны были закончиться полным провалом со дня на день. Впрочем, сам Малхуз не проявлял никаких признаков тревоги. Он приосанился, обзавелся хорошей одеждой и дорогим кожаным портфелем. С Антоном Лойблом он регулярно обсуждал проблему строительства загородных домов, оснащенных по последнему слову техники: с центральным отоплением, большим холодильником, ванной комнатой, зимним садом и застекленной верандой. Дело оставалось за немногим — все-таки начать массовое производство золота. По мере того как тянулись дни и месяцы, Малхуз стал придерживаться мнения, что «виной» всему был Карл Блюм, который «мешал» золотому проекту. Итак, во время одной совместных поездок из Мюнхена в Дахау Малхуз отдал приказ шоферу свернуть к «залежам нефти». Блюм немало изумился, так как, по его сведениям, ближайший нефтяной источник располагался в Тегернзее. Последовавший ответ поверг Блюма в шок. Малхуз презрительно парировал: «Вам хотя б изредка стоило открывать глаза. У нас под боком есть не просто залежи нефти, а залежи керосина!» Понимая нелепость этой фразы, Карл Блюм решил не вступать в дискуссии. Он лишь напомнил, что в Средние века в местных краях повесили алхимика. «Одна вещь — залежи нефти, и совсем иное дело — якобы имеющееся месторождение керосина!»
Путь привел обоих к кромке одного из баварских болот. Болото намеревались осушить, а потому из него шло три трубы. Одна из них собирала воду в специальной яме. На поверхности воды плавала тонкая цветная пленка. Именно оную Малхуз и посчитал признаком наличия нефти в данной местности. Блюм зачерпнул воду с пленкой и понюхал. «Обыкновенная гнилая болотная вода». «Нет, эта вода пахнет керосином», — заметил Малхуз. «Нет, герр Малхуз, это обыкновенная болотная жижа, которая столь же далека от керосина, как плавающие в ней головастики — от кита». Оскорбленный до глубины души Малхуз что-то ворчал про то, что все будет доказано химической экспертизой, и о том, что имперское правительство было уже уведомлено. Карл Блюм, как человек вполне здравомыслящий, сразу же отказался принимать участие в этой афере. «Обыкновенная нефть имеет черный или черно-зеленый цвет. А здесь пленка обладает радужным оттенком. Смотрите, Малхуз, как бы вас не утопили бы в этом самом же болоте».
Поскольку долгожданное золото так и не появлялось на свет, то Карлу Малхузу мерещились новые недруги. Он стал подозревать, что его исключительный проект саботировал сам Антон Лойбл. В обращении к Карлу Блюму Малхуз не раз говорил о том, что Лойбл проявлял слишком много своеволия, а потому его приходилось «постоянно спасать». Блюм был немало изумлен, так как знал, что Малхуз хотя и именовал себя «инженером», но на деле не разбирался ни в механизмах, ни в чертежах. В своих воспоминаниях Карл Блюм написал: «Однажды я наблюдал в лаборатории за Малхузом, который растерянно вышагивал перед большой чертежной доской, изучая конструкцию используемых нами форсунок. Сам я не был техником, но вызывающая сочувствие инженерная беспомощность «герра инженера» была почти очевидна». В его способностях стали сомневаться и Антон Лойбл, и адвокат Грайнер.
Между тем подозрения относительно того, что Карл Малхуз был мошенником, стали закрадываться не только в голову Блюма, Лойбла и Грайнера. Им заинтересовалась уголовная полиция Мюнхена, в которой дал согласие сотрудничать Карл Блюм. Многим бросалось в глаза, что сам Малхуз не проводил никаких экспериментов, не участвовал ни в каких работах. Он всего лишь раздавал поручения своим подчиненным. Чтобы избежать разоблачения, он предпринял новый «проект». В какой-то момент взволнованный Малхуз позвонил Блюму и сообщил, что, судя по всему, обнаружил залежи платины. «Оказывается», песок близ Дахау был не только золотоносным, но и платиносодержащим. Блюму предстояло срочно собраться и прибыть в Дахау. Во время поездки Карл Блюм не решался поверить, что Малхуз решится на столь откровенное мошенничество. В голове он перебирал итоги многих экспериментов. Он даже вспомнил, что видел под микроскопом небольшие частички серебристого цвета, однако поскольку все были заняты поиском золота, то анализы на платину не проводились. По прибытии в Дахау Блюм обнаружил, что у самого мощного микроскопа уже столпились Малхуз, Антон Лойбл и его брат Франц. Они разглядывали коричневатый песок, в котором виднелись серебристые вкрапления — платина Дахау! После того как к окуляру прильнул Блюм, то он обнаружил, что это был иной песок, нежели тот, с которым ранее проводились эксперименты. В нем действительно имелось огромное количество небольших металлических частиц. Впрочем, Блюм сразу же остудил пыл «первооткрывателя», заявив, что железо под микроскопом может блестеть так же, как платина. «Но железо давно бы заржавело!» — возмущенно парировал Малхуз. На это Блюм заявил, что это могло быть не природное железо, а частицы от стальных деталей шаровой мельницы, в которой измельчался кварцевый песок. Спору был положен конец предложением провести экспертизу обнаруженных частиц. Осуществить ее было более чем просто. Блюм попросил у Лойбл мощный магнит, после чего поднес к пробе, находившейся под микроскопом. Все блестящие частицы тут же были притянуты магнитом, исчезнув из поля видимости в окуляре. «Платина не намагничивается».
Однако Малхуз отказывался верить этому простейшему, но весьма показательному эксперименту. После этого Блюму пришлось провести проверку при помощи реактивов. Он растворил песок в серной кислоте, а затем добавил к полученной массе ферроцианид калия. Масса приобрела темно-синий оттенок. Все, кроме Малхуза, более не верили в чудесное обретение платины. Однако «герр инженер» не мог согласиться с экспериментами и проверками, а потому на следующий день к залежам то ли золотоносного, то ли платиносодержащего песка направились два грузовика. Малхуз сопровождал их на легковом автомобиле с неизменным кожаным портфелем в руках. Грузовики, нагруженные мешками с песком, через несколько часов двинулись обратно в Дахау.
