Нанами Шионо - Последний час рыцарей
Антонио спросил у Орсини, почему он не высказал все эти соображения Великому магистру.
— Я сказал ему об этом. Великий магистр ответил: «Мы не можем позволить, чтобы над островами, которые наши предшественники, жертвуя своими жизнями, защищали на протяжении стольких лет, развевался мусульманский флаг». Хотя моя идея не была отвергнута совсем. Когда приказы Великого магистра дошли до рыцарей на островах, они тут же приказали своим людям немедленно отправиться на защиту Родоса. В конце концов, если осада будет длиться два месяца, даже доблестные французские рыцари оценят подкрепление в количестве тридцати человек.
Пораженный Антонио спросил, действительно ли осада может длиться так долго. На что Орсини ответил:
— Нам повезет, если она затянется всего на два месяца. Я сильно в этом сомневаюсь.
На восток
Через два дня рано утром их галера отправилась в море. По пути в Кас, который находился примерно в ста километрах дальше на восток, им предстояло проплыть мимо Коса и Родоса. Форт Каса являлся самой восточной крепостью рыцарей. Другими словами, им принадлежали моря от Лероса до Каса.
Пока Антонио вглядывался в даль с кормы корабля, в утреннем свете появился древний Галикарнас. Среди холмов прямо над гаванью юноша разглядел остатки полукруглого театра, каменные ряды мест для зрителей, расположенные амфитеатром и обращенные к морю. Был ли этот театр построен во времена греков или римлян? В любом случае в древности эта часть Средиземноморья процветала во всех смыслах слова.
Антонио вспомнил, что когда-то это место называлось Ионией; оно стало местом рождения философии. Спокойный утренний свет окутал города, расположенные вдоль этого небольшого водного пространства, которое мог пересечь даже маленький парусник. Юноше казалось невероятным, что когда-то эти поселения выступали средиземноморскими рынками и центром цивилизации.
Антонио очнулся от своих мечтаний о древнем мире и увидел, что Орсини успел вернуться и смотрел на него через решетчатое окно капитанского мостика. Во взгляде молодого римского рыцаря читались удивление и ирония. Антонио, который был младше Орсини на пять лет, почувствовал разочарование оттого, что снова не мог поделиться своими мыслями с товарищем. Орсини, казалось, понял это по лицу Антонио и постарался отвлечь его:
— Ты знаешь, остров Кас можно назвать тюрьмой рыцарей-иоаннитов. Туда в изгнание отправляют тех, кто совершает преступление или нарушает правила ордена. Там нет застенков, но служба на таком маленьком удаленном острове сама по себе является наказанием. Однажды меня тоже отправили туда. Хотя я не проявлял особого раскаяния, не прошло и полгода, как Великий магистр сдался и отозвал меня обратно. Мужчины, живущие сейчас на острове, не из тех, кто будет соблюдать правила… Это веселая компания.
Антонио, сам того не желая, рассмеялся: он знал, что в действительности Орсини отозвали обратно на Родос не потому, что Великий магистр сдался. В то время папой был Лео X, мать которого была из рода Джамбаттистов; таким образом, Орсини приходился ему родственником. Кардинал Джулио, который, как и папа, относился к роду Медичи, был рыцарем-иоаннитом. Хотя Джулио не жил в монастыре, не скрещивал меча с мусульманами, Великий магистр не мог проигнорировать его письмо в защиту Орсини, поскольку там высказывались пожелания папы. Таким образом, Орсини провел в изгнании лишь шесть месяцев — половину своего срока.
Однако Орсини был не просто отколовшимся от большинства. Он обладал великим талантом, который рано или поздно должен был быть признан. Это особенно относилось к ордену рыцарей-иоаннитов, которым приходилось постоянно быть готовыми к войне. По сравнению с мирными временами возможности получить признание и повышение появлялись быстрее и чаще. И назначение Орсини командиром отряда, проводившего заключительный осмотр крепостей, служило тому подтверждением.
Кас был настолько близко расположен к южной оконечности Малой Азии, что рыцари, казалось, не смогли бы подойти еще ближе к вражеской территории. От материка их, возможно, отделяло не более пяти километров. Из одного из фортов, расположенных на острове, огни противоположного берега были видны настолько четко, что их можно было сосчитать.
Орсини привез приказ от Великого магистра, чтобы все покинули остров. Так называемого врага на противоположном берегу представляло несколько деревень. Даже если в их обязанности входило удерживать контроль над морем, держать на острове двадцать рыцарей не имело смысла — только в качестве наказания. В последнее время турецкие корабли не появлялись, и рыцари устали от безделья. Они пришли в восторг, получив возможность вернуться на Родос, и быстро собрались. На этом осмотр крепостей заканчивался. Теперь оставалось только вернуться на Родос.
Покинув остров, их галера отправилась на запад. Однако дул очень сильный западный ветер поненте, и хотя их корабль славился своей быстротой, сейчас он плыл очень медленно и фактически мог продвигаться, только поворачивая налево и направо. Положение косых парусов, развернутых на трех мачтах, приходилось постоянно менять, поэтому моряки были заняты, а капитан не мог ни на минуту покинуть свой мостик. Так что у Антонио и Орсини было предостаточно времени, чтобы поговорить наедине.
Исчезающий класс
Антонио дель Каретто и Джамбаттиста Орсини были родственниками, хотя и дальними. Орсини имели родственные отношения с семейством Медичи, а Маддалена, дочь Медичи, вышла замуж за Франческетто Чибо, племянника Иннокентия VIII, который был папой за четыре срока до этого. Отцом Маддалены был не кто иной, как Лоренцо Великолепный, фактически правивший Флорентийской республикой; кроме того, девушка была младшей сестрой Лео X, предыдущего папы.
Кроме Франческетто, у папы Иннокентия VIII была племянница Теодорина, которая вышла замуж за состоятельного генуэзца по имени Усо ди Маре. Перетта, мать Антонио, родилась от этого союза. Она вышла замуж за Альфонсо дель Каретто. Таким образом, Орсини и Антонио имели родственные связи через Медичи и Чибо, которые представляли собой два влиятельных итальянских рода конца пятнадцатого века.
Однако Орсини почему-то долго смеялся, когда Антонио объяснил ему все это.
— Если это считается иметь родственные связи, — сказал он, — тогда семья Орсини приходится родней каждой семье, которая хоть немного известна.
Антонио, казалось, был обижен. Чтобы утешить его, Орсини добавил:
— Ты думаешь, что цели, ради которых создавались союзы посредством браков, до сих пор имеют какое-то значение? Я так не думаю. До настоящего времени создание сети родственных отношений способствовало сохранению независимости наших семей. Отныне все будет по-другому. Союзы посредством браков будут иметь место, но только для того, чтобы обеспечить нашим семьям существование под властью монархов. Разве один из дель Каретто не стал недавно маркизом?
— Да, мой отец Альфонсо получил этот титул от императора Максимилиана I, — сказал Антонио.
Орсини продолжил:
— Несколько ветвей рода Орсини получили титулы графов и маркизов, но главная ветвь все еще просто называется баронами или сеньорами. Нас еще не причислили к аристократии, но это всего лишь вопрос времени.
Кстати, спустя тридцать восемь лет основная ветвь семьи Орсини получила титул герцога.
Антонио знал историю чрезвычайно влиятельной семьи Орсини. Если собрать все известные семьи в Италии, то род Орсини не только вошел бы в первую пятерку, но мог бы поспорить за первое место. Семья дель Каретто даже рядом не стояла. После двенадцатого века двумя главными семьями Рима считались Колонна и Орсини. Семье Колонна принадлежали земли к югу от Рима, семье Орсини — к северу от города. Эти две семьи были известны своими постоянными конфликтами. В тринадцатом веке, когда началась борьба между гвельфами (сторонниками папы) и гибеллинами (сторонниками императора), семья Орсини присоединилась к гвельфам, а семья Колонна примкнула к гибеллинам, что увековечило их противостояние. Для череды пап главная забота всегда заключалась в том, как построить отношения с этими двумя влиятельными семьями, представителям которых порой доводилось самим занимать пост папы. Так как оба эти рода традиционно стремились к заключению брачных союзов с влиятельными семьями по всей Европе, иностранные папы или папы родом из неизвестных семей прилагали отчаянные усилия, чтобы наладить с ними отношения.
Медичи изначально были купцами, но когда они решили добавить к своему богатству знатность, то подобрали своему старшему сыну пару из рода Орсини. Это было тем более оправданно, что во все времена представители семьи Орсини или семьи Колонна служили кардиналами в Ватикане. Таким образом, даже если папа не был их родственником, обе семьи имели потенциальных кандидатов на пост главы католической церкви. Желая получить выгоду от особой власти папы, королевские и знатные семьи приветствовали союзы с этими двумя родами. Единственным исключением была венецианская аристократия, защищавшая свою независимость, воздерживаясь от браков с представителями знатных семей других государств.
