Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 15. Царствование Петра I Алексеевича. 1703–1709 гг.
В то же самое время Долгорукий губил воров с другой стороны. Он выступил из Черкаска к верховым городкам и 13 августа писал царю: «От вашего величества мне сказано, чтоб мне с ними жестоко поступать, и я для того не так жестоко поступаю, что невозможно: и так к которому городку приду, бегут в леса, и иные к Некрасову, а ежели б я поступил жестоко к первым городкам, все б к вору ушли». По письмам Некрасова, из 16 станиц собралось в Есаулов городок 3000 человек с женами и детьми и ждали Некрасова, который обещал прийти к ним с своею шайкою. Долгорукий, чтоб не допустить до этого соединения, оставив пехоту и обоз, пошел к Есаулову с одною конницею и явился перед городком 22 августа; воры сели было в осаде, но 23 числа, несмотря на то что приступ не удался царским войскам, выслали с повинной и целовали крест. Долгорукий взял с собою пущих воров 10 человек, атамана Ваську Тельного четвертовал; той же казни подверглись двое монахов раскольников, из которых один, Кирилл, не будучи попом, исповедовал, приобщал, крестил и пел молебен о победе над государевыми людьми. Других, с десятка по человеку, перевешали кругом городка, а иных, поставив виселицы на плотах, пустили по Дону, и казнено их больше 200 человек. Некрасов, узнав об участи Есаулова городка, побежал на Кубань с 2000 воров.
Некрасов ушел, но остался еще Голый. Около него собралось тысячи с четыре воров, с женами, детьми и скотиною. В сентябре он пришел в Донецкую станицу по призывному письму тамошнего атамана Колычева. Недели с полторы после его прихода у Донецкого же показались царские будары: это плыл полковник Бильс с солдатским полком и с провиантом в Азов. Козаки не выставили никакого сопротивления, а Бильс не догадался, куда попал. Голый и Колычев явились к полковнику на будары с честью, с хлебом и солью, Бильс отплатил учтивостию за учтивость, попотчивал их вином и позволил ходить по бударам, осматривать пушки, свинец, казну. Давши Бильсу провожатых, Голый и Колычев отпустили его Доном вниз, а сами поехали берегом за ним вслед. Только что отплыл Бильс версты две от Донецкого, как встала непогода, будары все разбило и многие нанесло на мель; Голый был тут и стал кричать полковнику, чтоб приставал к берегу слушать царский указ; Бильс, опять ничего не подозревая, пристал к берегу; тут козаки бросились к нему на будару, самого Бильса и офицеров перевязали и утопили, казну и офицерские пожитки между собою раздуванили, а солдат забрали к себе в таборы. Государь, узнавши об этом, написал Долгорукому: «Зело печально, что дурак Бильс так изрядной полк дуростью своею потерял».
Распорядившись с Бильсом, Голый с товарищами начал думать, чтоб жен и детей развести по городкам, а самим идти под украйные города; если Долгорукого разобьют, то в городах чернь к ним пристанет, и тогда можно будет идти до Москвы, побить бояр, немцев и прибыльщиков; в этой надежде утверждало их известие, что Долгорукий полки распустил и стоит в малолюдстве. Голый уже разослал прелестные письма по Украйне: «Нам до черни дела нет; нам дело до бояр и которые неправду делают, а вы, голутьба, все идите со всех городов, конные и пешие, нагие и босые! Идите! Не опасайтесь! Будут вам кони, и ружья, и платье, и денежное жалованье, а мы стали за старую веру и за дом пресв. богородицы, и за вас, и за всю чернь, и чтоб нам не впасть в еллинскую веру. А вы, стольники и воеводы и всякие приказные люди! не держите чернь и по городам не хватайте и пропускайте всех к нам в донские городки, а кто будет держать чернь и не отпускать, и тем людям смертная казнь».
Долгорукий был в Острогожске, когда получил известие о судьбе Бильса и замыслах Голого. Он немедленно выступил из Острогожска в Коротояк, куда пришел 15 октября, из Коротояка поспешил к Донецкому и явился под ним 26 числа. Голый и Колычев ушли на устье Хопра, но оставшиеся товарищи их, с 1000 человек Козаков и бурлаков, встретили Долгорукого выстрелами; отстреливались часа с полтора и не отстрелялись: город был взят, разорен и выжжен без остатку, 150 пущих воров повешено. Узнавши, что Голый в Решетовой станице, Долгорукий пошел туда и достиг станицы 4 ноября. У Голого было с 7500 человек войска; воры вышли на бой, но их сорвали, вогнали сперва в городок, потом выбили из городка и до Дону рубили без милосердия, трупов положено с 3000 человек, многие потонули, иных на плаву пристреливали, а которые переплыли, померли. Голый ушел сам-третей; городок был выжжен.
Так окончилась вторая сильная, открытая борьба козачества с государством. Как первый (Разинский), так и второй (Булавинский) бунты произошли вследствие умножения сходцев, голутьбы на донских притоках, при закрытии выхода Доном в море. Козачество усиливалось за счет государства, вытягивая из последнего служебные и производительные силы. Государство, усиленное при Петре личностию государя и нуждаясь в служебных и производительных силах для собственных целей, не могло позволить козачеству похищать у себя эти силы. Вопрос был поставлен ясно: государство требовало от козачества, чтоб оно не расширяло своих владений на его счет, не строило новых городков и не населяло их беглецами из государства; козачество не слушалось, и государство решилось разорить эти городки и вывести беглое их народонаселение на старые места жительства; тогда беглецы вооружились. Но если бы даже государство и не приняло наступательного движения, то нельзя думать, чтоб обошлось без козацкого восстания, ибо накопилось много голутьбы: при отце Петра государство, по слабости своей, не предпринимало наступательного движения, и, несмотря на то, взрыв последовал при том же необходимом условии, при накоплении горючих материалов. Козачество было побеждено и при царе Алексее, следовательно, нет ничего удивительного, что оно было побеждено при Петре: царское войско при Петре было иное, чем при отце его; эта перемена давала возможность горсти царского, т. е. регулярного, войска разбивать вдвое сильнейших козаков; притом, если б дело затянулось, Петр сам хотел ехать на Дон, чего бы не сделал отец его, но, кроме того, нельзя не заметить и других причин скорого торжества государства: во-первых, козачество опоздало с своим движением, пропустив удобное время астраханского бунта; во-вторых, заводчик бунта Булавин ослабил восстание в самом начале, оттянув главные силы с северо-востока на юго-запад и потратив много времени в Черкаске.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЦАРСТВОВАНИЯ ПЕТРА I АЛЕКСЕЕВИЧА
Поход Карла XII в Литву. – Распоряжения Петра в Гродно. Карл вступает в этот город. – Дальнейшие его движения. – Болезнь Петра. – Укрепление Петербурга. – Укрепление Москвы. – Битва при Головчине. – Военный совет в Шклове. – Карл в Могилеве. – Битва при Добром. – Движение Карла в Малороссию. – Битва при Лесной. – Состояние дел в Малороссии. – Приготовления к измене Мазепы. – Отношения Мазепы к Кочубею. – Донос Кочубея. – Розыск и казнь Кочубея. – Измена Мазепы. – Распоряжения Петра по этому случаю. – Универсал Мазепы к полковникам. – Взятие Батурина Меншиковым. – Избрание нового гетмана. – Мазепа проклят. – Грамота Петра к запорожцам. – Грамоты Карла к малороссиянам. – Ответные грамоты Петра и нового гетмана Скоропадского. – Военные действия в конце 1708 года. – Вести из Польши. – Отъезд Матвеева из Лондона. – Бесчестие, ему нанесенное. – Сношения с Даниею. – С Typциею. – Военные действия в начале 1709 года. – Петр в Воронеже. – Его неудовольствие на Шереметева. – Сношения Мазепы с царем. – Царская грамота к малороссиянам по поводу перехваченного письма Мазепы к Лещинскому. – Измена запорожцев. – Взятие и разорение Сечи. – Полтавская битва. – Приготовления к продолжению войны. – Торжества.
Петр сбирался ехать на Дон: так опасно было в его глазах козацкое восстание – и это в то самое время, когда Россия одна должна была выдерживать борьбу с непобедимым шведом.
Мы видели, что Карл двинулся из Саксонии в Польшу в августе 1707 года. Ждали, что король быстро пройдет владения своего посаженника Лещинского и немедленно вторгнется в Россию, но, к всеобщему удивлению, Карл четыре месяца выстоял в бездействии на левом берегу Вислы. Было ли это следствием удали, заставлявшей предпочитать для походов зимнее время как более трудное, или, наоборот, Карл боялся осеннего пути в Литве и западной России, – все равно, каждый месяц остановки со стороны Карла был выигрышем для Петра. Шведы, привыкшие к роскошному житью в богатой Саксонии, начали хозяйничать в бедной Польше, хватая все, что только могли захватить. Карл смотрел на грабительство солдат своих сквозь пальцы. Станислав Лещинский горько жаловался, что шведы обирают его подданных так же немилосердно, как и русские, но на его жалобы не обращалось никакого внимания. Французский посланник, находившийся при Карле, доносил своему двору, что шведы питают к полякам глубочайшее презрение и не считают их достойными какого-либо внимания. Сам Карл был так возмущен поведением поляков, что не считал их достойными никакой пощады ни относительно целого государства, ни относительно отдельных лиц.
