Александр Асов - Атлантида и Древняя Русь
Перед отплытием
Летом 1988 г. во время отпуска мы, яхтсмены Геленджикского и Новороссийского яхт-клубов, отправились на международную парусную регату в Болгарию на катамаране. Через всё Чёрное море!
Море, яхта, дельфины… Поход Геленджик-Варна-Поморие. 1988 г.
Я тогда взял с собой и «Аргонавтику» (копию редчайшего издания), и «Одиссею».
Наша яхта – катамаран типа «Цетус», одна из крупнейших яхт такого класса. Катамаран – это два поплавка, соединённые широкой палубой, это громада парусов, это скорость до десяти узлов… летит, как птица!
Правда, есть у этой яхты и недостатки: легкость и скорость достигаются за счёт меньшей надёжности и прочности корпуса. И у мачты слишком большая парусность, при шквальном ветре она может сломаться. Хороший шторм – и… Но об этом мы старались не думать.
Как-то перед самым выходом наш капитан Саша Ключарёв отковыривал долотом труху и щепки от подгнившей балки, на которой крепится мачта (чтобы потом её укрепить), а Валера Стрыгин, старпом, видя, что Ключарёв не на шутку ожесточился, заметил:
– Саша, что ты делаешь? Не руби сук, на котором сидишь!
Этот поход родился в голове Валеры Стрыгина, капитана яхты «Лада», на коей я был его помощником и на коей мы прошли всё побережье Кавказа. Он добился вызова из Болгарии. Именно он втравил всех нас в это сумасшедшее предприятие. Болгария! Яхты со всего света! Яхтсмены из Аргентины и Австралии! «Сылнчев бряг»!
Сейчас я понимаю, что лишь благодаря снисходительности Морского Бога мы выбрались живыми, но тогда у всех загорелись глаза.
Сразу возник вопрос: в качестве кого пойду? Все места в команде были распределены. Капитан – Саша Ключарёв, хозяин катамарана «Солнечный ветер». Боцман – Виктор, а проще – Петрович, из экипажа «Солнечного ветра». Есть уже и два старпома: Стрыгин и Дроздов. Тогда – юнгой! Тоже нет: в экипаже три юнги – Вася Ифантиди, Гоша и Шура из Новороссийска.
Что делать? Неужели оставаться на берегу? И я пошёл на рискованный шаг: стал коком (т. е. поваром). А по совместительству – летописцем нашего экипажа. О! Кок! Это самая романтическая морская специальность. Именно кок является на корабле единственным гражданским лицом, хоть и не освобождается от вахты. Именно ему предназначается большая часть солёных морских шуток, и потому поневоле он становится собирателем морского фольклора.
И вот позади несколько месяцев подготовки к походу. У яхтсменов есть такая пословица: «Готовь сани летом, а яхту – зимой». Позади эпопея спуска яхты на воду… Помню, Стрыгин как-то, умаявшись с доставанием крана (без крана яхту не спустишь), сказал, что, может быть, лучше яхту совсем на воду не спускать, дождаться потепления, когда растают ледники Антарктиды и вода сама поднимется и затопит причал…
Наконец, завершён и Гераклов (хорошо – не Сизифов!) труд – пробивание документов и оформление загранвиз.
У меня тоже немало забот. Кроме приведения в порядок яхты, приходится заботиться и о продуктах. Я – кокша, поэтому закупаю и достаю правдами, а чаще неправдами продукты для похода.
10 июня. Отплытие
Экипаж в сборе. Кто-то загружает последние вещи, а кто-то уже и прогуливается и посвистывает.
Пришёл корреспондент «Прибоя» – местной газеты. Щелкает фотоаппаратом, вид очумелый. Для него наш поход – сенсация. Он направил на нас фотоаппарат и стал гонять по яхте.
– Так, правее… правее… Чтоб был виден город… Так…
– А!!! (Вася Ифантиди упал за борт.)
Прощание… Нас провожают весь яхт-клуб, друзья, родственники, подруги-любовницы, любимые жены и дети.
– Отдать носовой! Поднять якорь!
Яхты «Лада» и «Солнечный ветер» выходят из Геленджикской бухты
Яхта медленно отваливает от причала, взлетает стаксель… Последний взмах руки с берега… И мы уходим в открытое море. Нас провожает почётный экскорт: все геленджикские яхты, виндсерфинги и катера. Идём по-королевски! У всех загораются глаза: впереди – море, приключения, шторма. Мы летим туда, где море золотым краем упирается в темнеющее небо. Мы чувствуем себя аргонавтами.
Аргонавты побывали в стране Атланта, когда возвращались из Колхиды, т. е. с Кавказа. И мы идём с Кавказа. Не занесёт ли и нас ветер к Атлантиде?
Многие приключения аргонавтов повторил затем Одиссей, то есть мы идём одновременно и по маршруту аргонавтов, и по маршруту Одиссея.
Кто такие аргонавты? Аргонавты – герои Древней Греции. Впрочем, не только Греции. Они находили своих родственников по всему черноморскому побережью.
Кстати, среди членов нашего экипажа тоже есть грек – Вася Ифантиди из Геленджика. Когда-то его предки были изгнаны турками из Малой Азии и осели в России. Так что, если покопаться в родословной Васи, то вполне можно найти среди его предков и каких-нибудь греческих мореплавателей…
Среди аргонавтов был Орфей, фракиец: это племя жило на земле современной Болгарии, впоследствии оно смешалось со славянами и германцами. Да и наш экипаж интернациональный: у Саши Ключарёва предки – русские и казаки, у Петровича – украинцы, у Валеры Стрыгина – казаки.
Сам я – русский, но также по прямой линии – костромской берендей (это особый русский род, имеющий древние кавказские, сарматские корни).
Я на яхте – кокша. По совместительству исполняю и обязанности Орфея – не только в том смысле, что иногда играю на гитаре, но и в смысле летописца, ведь Орфей когда-то сочинил поэму «Аргонавтика».
Наш маршрут лежит из Геленджика в Новороссийск, потом мы пересекаем море и держим курс на Варну. Это в идеале, остальное зависит от прихотей погоды. Недаром древние греки разделяли людей на живых, мёртвых… и тех, кто в море. Нас отделяет от воды только тонкий слой фанеры.
Ветер – бакштаг. Редко меняем галсы, идём с хорошей скоростью. Мимо проплывает буёк с вешкой.
– Здесь затонул «Нахимов», – говорит Валера. – Это его метка.
Валера был среди людей, спасавших пассажиров «Нахимова». Он вспоминает:
– Когда пришла весть о «Нахимове», сразу стало ясно: беда. Тогда дул Норд-Ост. На море – шторм! Но мы ещё на что-то надеялись. Сразу – все суда, катера к «Нахимову». Потом понадобятся подводные спасработы. Бегом на склад – без разрешения – какие там накладные! Мы спешили, потом долго искали – может быть, есть там, внизу, кто-то живой. Опустили подводные камеры, пошли водолазы… Насмотрелся тогда… Это ад.
Он повернулся к Гоше, который ловил рыбу на манок.
– Слушай, Гош, не лови здесь. Здесь и сейчас рыба жирная, с тех пор. Не могу забыть – сколько её было…
Море празднично сверкает. До берега – оцениваю расстояние – меньше мили. Сейчас, в штиль, я бы до берега доплыл, но в шторм…
И ещё вспоминаю, сколько здесь погибло кораблей в последнюю войну. Здесь была многомесячная морская битва за Малую Землю. А рядом на скалах Железного Мыса кладбище кораблей всех времён…
– Валера, знаешь, греки здесь, рядом, помещали Аид, царство мёртвых, – говорю я. – Одиссей ходил сюда…
– Одиссей? И я всегда считал, что он ходил где-то здесь, а не за тридевять морей.
12 июня
Мы вышли из Новороссийска, идём вдоль кавказского берега. Здесь проходили аргонавты.
Над нами низко пролетает самолёт, на мгновение закрывая солнце. Самолёт сворачивает к Анапскому аэропорту и с рокотом исчезает за горами.
Ведь тот Орёл своим видом с воздушною птицей не сходен…
В это время я читаю отрывок из «Аргонавтики», где описывается Орел, летевший терзать печень Прометея, коего видели проплывавшие в этих местах аргонавты.
Видели птицу они, как она в высоте с резким криком
Над кораблем пронеслась к облакам близко вечером.
Всё же Парус ладьи всколыхнула она, крыл задев дуновеньем…
Удивительная, однако, эта птица. Она и правда напоминает современный самолёт (или корабль пришельцев):
Ведь тот Орел своим видом с воздушною птицей не сходен,
Крылья его подобны гладким вёслам…
К тому же аргонавты, так же как и мы сейчас, полагаю, слышали рокот турбин при его посадке.
А потом невдалеке они услышали голос стонущий
Прометея, чью печень Орел вырывал…
Мы проходим мимо Таманского полуострова – здесь Ясон добывал золотое руно, здесь целый год жил Одиссей у волшебницы Цирцеи, и здесь, где-то под нами, на глубине 100 метров, находится вход в пещеру Аида…
Я вглядываюсь в низкие пустынные берега Тамани… Тамань, загадочное место… Потом здесь располагалось канувшее в Лету русское Тмутараканское княжество. Вспоминаю имена правивших здесь князей и то, что некогда здесь слагал песни вещий Боян… А потом тут останавливался Лермонтов…
