Алексей Дельнов - Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна
Пьесы, порожденные религиозной традицией и деревенским театром, повествовали о подвигах героев, бесстрашно вступающих в единоборство со злыми демонами. Немного позднее появляются комические фарсы и буффонады. Они заполняли сцену вздорными женами и подкаблучниками-мужьями, тщеславными учеными-недоучками и лопоухими простаками-крестьянами, охочими до женского пола монахами и глупыми толстосумами.
Наконец в XIII в. в Южном Китае рождается профессиональная, авторская пьеса. В ее сюжетах уже звучало иногда нечто чеховское: девушка из небогатой семьи любит подающего надежды студента, готовящегося к экзаменам на высокую ученую степень. Она готова ему все отдать, он к ней тоже неравнодушен, но не более того – превыше всего карьера. Только на сцене вся эта душещипательность переплеталась с не имеющей никакого отношения к сюжету игрой демонических масок, веселыми плясками и потешными ужимками. В театр люди шли не за сухой моралью, а ради некоторой душевной, – можно сказать, экзистенциальной, не без элемента мистики, – встряски (актеры были отчасти посредниками между миром людей и миром духов – и зрители, и сами они всегда ощущали это периферией сознания). И, конечно же, ради удовольствия.
Интересно, что женские персонажи наделялись обычно более высокими нравственными качествами, чем мужские. Но мужчины-актеры уже почти монополизировали исполнение женских ролей. Хотя существовали чисто женские труппы. Очевидно, поборникам нравственности претило исполнение некоторых сцен актерами разного пола – «как бы чего не вышло».
Публика располагалась в театрах с удобством – не зря их называли иногда «чайными домами», как и заведения несколько иного рода. Во время действия пили и ели, расхаживали по залу, в порядке вещей был громкий разговор о чем-то своем или совместное с актерами исполнение арий. Но не будем задаваться тем, «как далеко мы от них ушли». Почитайте о нравах «пушкинского Петербурга»: тогда разве что шампанское в партере не откупоривали, а ломились сквозь ряды и гоготали над свежим анекдотом совершенно невозбранно. А что насчет закусок в «чайных домах» – так спектакли длились иногда не то что часами, а днями напролет.
Женский оркестр
В более поздние времена властями делались попытки запретить ночные представления, усилить цензуру над содержанием пьес и манерой исполнения. Указ от 1368 г. гласил, что следует ставить пьесы только о «повиновении законам, богам и небожителям, честных мужах, целомудренных женах, почтительных сыновьях и послушных внуках, что учило бы людей творить добро и наслаждаться великим покоем». Приводились и экономические аргументы: люди малообеспеченные становятся заядлыми театралами и тратят на свое увлечение все деньги и все свое время – вместо того, чтобы заниматься делом. Но подобные претензии если и имели последствия, то очень недолгосрочные.
Были зрелища и попростонародней. Чрезвычайно популярны были выступления народных сказителей – их приглашали и ко двору. Китайский цирк, знаменитый во всем мире, походил на современный уже в те времена, а корни его уходят в доханьскую древность. Даже при императорском дворце существовала цирковая школа, особой гордостью которой были дрессированные лошади: они не только танцевали под музыку, но и разливали вино по бокалам и предлагали зрителям.
В сунскую эпоху целые улицы больших городов были сплошь заняты балаганами, в которых выступали бродячие цирковые труппы. Фокусники превращали ремень в змею и обратно, также преображались друг в друга туфли и кролики – настоящие мастера имели в загашнике более сотни подобных чудес. Не меньший восторг вызывали дрессировщики.
По городам и селам Поднебесной издавна странствовали вожаки со своими медведями. Но это что, это и в других уголках мира не в диковинку. Так же, как дрессированные обезьяны и мыши – разве что упорные и изощренные китайцы добивались от них выделывания более разнообразных «штук» и более виртуозного пародирования человеческих прототипов. Но вот муравьи, обученные выполнять сложные воинские перестроения, или рыбы, надевающие по сигналу гонга потешную шляпку и начинающие кружиться в причудливом танце по водной глади – это уже «ай, класс!»: лучше не скажешь. Или семь огромных черепах, вскарабкивающихся одна на другую и выстраивающих таким образом высокую пагоду. Или восемь маленьких лягушек, сначала усаживающихся четверками в два ряда перед восседающей на троне огромной жабой, потом подползающих к ней по очереди, квакающих – и удаляющихся прочь. Так происходила «аудиенция при дворе лягушачьего царя».
Уличный кукольный театр
Заодно хочется поговорить и о тех достижениях китайской классической культуры, которые и сегодня не только являются выражением ее глубочайшего символизма, но и охватывают всю жизнь китайцев. В первую очередь это фэн-шуй – геомантия, или «наука ветров и вод».
Прочитаем такие строки писателя XVI в. Е Цзыци: «Где земля красива, там и люди красивы, а где земля дурна, там дурны и люди. От дыхания гор возникает много мужественности, от дыхания озер – много женственности; дыхание воды ослабляет зрение, а дыхание ветра ослабляет слух; дыхание дерева делает горбатым, а дыхание камня – сильным…» Вывод: чтобы быть хорошим, красивым, здоровым и счастливым, надо жить не абы где, а там, где лучше, где красивее.
Только вот понятие красоты в Китае (и вообще на Дальнем Востоке) не совсем такое, как на Западе. Нам подавай «европейский интеграл», прямые (правильные) линии, поверенную алгеброй гармонию образов, звуков, мыслей. У них не то. Мы помним, что путь Дао, который и есть закон для вселенной, неуловим, ни в какую умопостигаемую систему не укладывается. Узор на яшме, винтом закрученный корявый ствол дерева, щербатая выветренная скала, обнажившийся пласт земли на склоне оврага, петляющая река или ручей и всякое такое – вот самые близкие к Истине символические самовыражения этого неустанно творящего мир закона.
Там, где такое, и надо жить. «Подлинным же фокусом ландшафта считались так называемые «драконьи пещеры» – места, открытые токам энергии и в то же время достаточно укромные, закрытые для того, чтобы не позволять накопленной энергии рассеиваться в пространстве» (В. В. Малявин). Заросшая ложбинка на склоне холма, да еще если здесь же родничок – вот образец «драконьей пещеры», такой, что лучше не придумаешь. А ровная гряда холмов, прямое русло реки, подобные телеграфным столбам стволы деревьев – от всего этого увольте, от этого надо подальше, это нечто нежилое, тлетворное. Мертвечина какая-то.
Для жилья, для могил, для сада и огорода, для любой беседки надо отыскать «счастливое» место, полное благодатных энергий. А потом усовершенствовать его, чтобы в целом и во всех частностях еще гармоничнее сочетались инь и ян (две пятых «дыханий земли» должны быть иньскими, а три пятых янскими), пять стихий (первоэлементов), энергии четырех сторон света и влияния девяти определяющих судьбу звезд – для этого может потребоваться насадить деревья подходящих пород, срыть вершину холма, построить башню, изменить русло реки. И уж непременно, чтобы Зеленый Дракон (воплощение востока, весны и силы ян) находился, как войдешь в дом или подойдешь к могиле, – слева, а Белый Тигр (запад, осень, сила инь) – справа. Еще очень важно определить, как расположено на местности тело дракона. Его сразу не увидишь, как в той дамской прическе, но стоит вглядеться и вчувствоваться во все поросли, во все взгорки и ручейки, в розу ветров и в восходящие потоки воздуха (здесь незаменимое подспорье – воздушный змей) – и он сразу объявится. Особенно судьбоносны «драконье сердце» и «драконьи вены» – расходящиеся от сердца цепочки холмов.
Всему этому и еще многому другому и служит великая и замечательная наука фэн-шуй. Ее теоретической и инструментальной оснащенности позавидует современная геодезия: одних только «драконов, пронизывающих землю» она различает шестьдесят разновидностей. При работе же с основным рабочим инструментом, своеобразным фэн-шуйным компасом, учитывается 38 различных параметров (в том числе взятых из «Книги перемен» – «Ицзин»), а то, что стало впоследствии обыкновенным нашим компасом, впервые было применено как вспомогательное приспособление к этому магическому гипертеодолиту.
А вот выдержка из старинного справочника под названием «Канон человеческих жилищ»: «Дома не должны стоять у начала дороги или в ограде монастыря, или вблизи кумирни, или там, где не растут деревья, или на месте древнего сражения, а также у ворот в большой стене или напротив тюрьмы.
Иметь возвышенность перед домом и низину позади него значит быть отрезанным от предков. Возвышение позади и низина впереди предрекают обилие буйволов и лошадей.
Водные потоки не должны быть быстрыми и прямыми. Если вода в близлежащем ручье течет быстро, невозможно будет накопить состояние в доме. Если она все время течет напрямую, она причинит ущерб людям. Если она резко сворачивает влево, несчастье ожидает старшего сына, вправо – младших сыновей».
