Борис Соколов - Тайны финской войны
9 марта соединения 34–го корпуса получили передышку и закрепились на достигнутых рубежах. В этот день 24–я стрелковая дивизия была выведена из состава корпуса, а вместо нее в бой ввели 91–ю мотострелковую дивизию.
11 марта 100–я стрелковая дивизия должна была атаковать противника в районе цементного завода и овладеть к исходу дня районом Кангас, Инетиля. 91–й мотострелковой дивизии предстояло занять рубеж Ла- вола, Сулку, Раукио. Но противник продолжал упорно обороняться, и советские войска почти не продвинулись вперед. Переброшенная из Сибири 91–я мотострелковая дивизия в карельских лесах действовала не лучшим образом. Пехотинцы, саперы, танкисты и артиллеристы плохо взаимодействовали друг с другом и потому несли чрезмерно большие потери. Скверно работала телефонная связь, а взводные и ротные командиры не умели командовать подразделениями.
К этому следует добавить несогласованность действий 100–й и 91–й дивизий при смене частей на передовой, вследствие чего финны сумели вновь занять уже, казалось бы, безвозвратно потерянную под натиском превосходящего противника восточную окраину Таммисуо.
9—10 марта в выборгском секторе было довольно тихо. Советские войска готовились к новому штурму. 7–я стрелковая дивизия принимала пополнение, направленное большей частью в самый обескровленный 257–й полк.
И марта была получена директива об овладении Выборгом. 7–ю дивизию усилили 165–м танковым батальоном из недавно прибывшей на фронт 29–й танковой бригады и 8–м отдельным дивизионом бронепоездов. Однако танкисты бригады не оправдали возлагавшихся на них надежд. Они действовали вяло, нерешительно, нередко останавливаясь перед такими препятствиями, которые вполне преодолевали более опытные подразделения танкового батальона дивизии. Но все‑таки пехота смогла ворваться в предместья Выборга. 27–й стрелковый полк достиг ипподрома, где, однако, был остановлен; 257–й вышел к южной окраине Кангасранта, захватил несколько домов, но не сумел развить свой успех, а 300–й овладел участком с кладбищем в 300 м юго — восточнее одного из районов старого Выборга — Ристимяки.
Командование дивизии сумело организовать мощный удар во время часовой артиллерийской подготовки, в ходе которой на участке фронта в 1,5 км было сосредоточено более 150 орудий.
Продолжались бои и на участке 91–й мотострелковой дивизии. 613–й мотострелковый полк был неоднократно контратакован неприятелем, его левый фланг стал отходить, но решительные действия 1–го батальона 503–го полка заставили финнов отступить. К вечеру 11 марта 613–й полк овладел высотой восточнее Таммисуо, а 561–й полк, охватывая этот поселок с юго- запада, занял лесопильный завод. В ночь на 12 марта 1–й батальон этого полка наконец овладел станцией.
12 марта согласно планам командования 100–я стрелковая дивизия наносила удар на Лавола, а 91–я мотострелковая дивизия — на Авунен, Кангассаари. В предпоследний день войны 613–й мотострелковый полк
вновь не стяжал лавров. Под сильным огнем его подразделения залегли на восточной окраине Таммисуо. Соседи действовали более удачно: 2–й батальон 561–го мотострелкового полка занял школу и клуб поселка, а 9–я рота 503–го мотострелкового полка в 12.00 ворвалась на юго — западную окраину поселка. К вечеру там закрепились 2 батальона этого полка.
12 марта 7–я стрелковая дивизия получила задачу овладеть железнодорожным депо Ристимяки — Киесиля, после чего полностью очистить от противника южную часть Выборга. Однако в упорных боях части дивизии сумели занять лишь несколько домов, продвинувшись всего на 300 м.
В 10.30 вечера 12 марта, когда делегации обеих сторон уже подписали мирный договор, пришло распоряжение о штурме Выборга, который согласно договору и без того становился частью СССР. Уже зная об этом, командование 7–й армии, однако, отдало приказ взять город. Какая же была в этом цель? Вероятно, Сталин (а без его санкции Тимошенко и Мерецков никогда не начали бы наступление за считанные часы до уже согласованного перемирия) считал нужным продемонстрировать Финляндии и заодно миру, что Красная Армия силою своего оружия заполучила ключ от финской столицы. Кремлю надо было убедить и советский народ, что Красная Армия все‑таки победила финнов. Сталин хотел показать всем: мы продиктовали поверженному неприятелю условия мира — никакого здесь «гнилого компромисса».
Мерецков в мемуарах так описывал события, связанные с попыткой его войск овладеть Выборгом:
«Буквально продираясь сквозь вражескую оборону, 7–я армия шла к Выборгу. Через несколько дней мне позвонил Сталин и поставил задачу взять этот город в течение двух — трех дней: линия Маннергейма осталась позади; Ленинград далеко, ему теперь не угрожают; многого мы от финнов не хотим, но для заключе — ния мирного договора необходимо, чтобы противник убедился, что дорога на Хельсинки открыта, поэтому падение Выборга явится для финнов последним тревожным сигналом, а затяжка войны позволит французам и шведам прислать подкретения, и вместо войны с одним государством мы ввяжемся в борьбу с коалицией.
Как раз во время телефонного разговора начался штурм Выборга, закончившийся его взятием. Дорога на Хельсинки была открыта. Убедившись в безнадежности сопротивления, правительство Финляндии начало переговоры. 12 марта состоялось утверждение условий мирного договора, а в 12 часов дня 13 марта военные действия прекратились. Новая граница прошла западнее Выборга…»
Здесь Кирилл Афанасьевич лукаво смешает подлинную хронологию событий, чтобы не быть в глазах читателей соучастником преступления. Ведь командующий 7–й армией, хоть и по приказу вождя, но и своею властью послал тысячи и тысячи наших солдат на бессмысленйый штурм, хотя знал, что Выборг уже советский. Сталин звонил Мерецкову уже после того, как в Москве был подписан мирный договор с Финляндией, по которому финны отдали Выборг Советскому Союзу. Иосиф Виссарионович захотел, чтобы город был взят за то время, что пройдет между подписанием мирного договора и вступлением в силу объявления о прекращении огня. И на штурм Мерецков посылал бойцов только затем, чтобы потом можно было встать в позу: вот советские войска взяли Выборг, и потому белофинны вынуждены пойти на уступки. Но дело еще и в том, что вопреки утверждению Кирилла Афанасьевича, его войска так и не взяли Выборга…
Согласно приказу командующего 7–й армией 12 марта 7–я и 95–я стрелковые дивизии (последняя лишь к вечеру этого дня овладела юго — восточной окраиной пригорода Выборга Карьялы) в 23.30 начали ночной штурм города. Финны, похоже, не ждали от советского командования таких действий, столь далеко выходящих за пределы здравого смысла. Их сопротивление нарастало по мере приближения утра. К этому времени 300–й стрелковый полк занял пригород Топикала, 27–й стрелковый — фабрику в районе Ристимяки, а 257–й — южную часть пригорода Кангасранта. 95–я стрелковая дивизия наконец полностью овладела Карьяла и вышла к железной дороге, которая проходила в полукилометре к юго — западу.
Соединениям 34–го стрелкового корпуса удалось занять значительную часть Выборга, но финны продолжали удерживать северную и северо — западную часть города и разрушенный вокзал. Тем не менее 14 марта в советских газетах рядом с текстом мирного договора появилась лживая «Оперсводка штаба Ленинградского военного округа: «К 7 часам утра 13 марта наши войска в ходе двухчасового штурма заняли город Выборг».
Известного сапера — диверсанта полковника И. Г. Ста- ринова известие о заключении мира застало в ленинградском госпитале, куда его «уложил» финский снайпер. Илья Григорьевич вспоминал: «В середине марта 1940 года в наш госпиталь привезли большое количество раненых в боях за Выборг. В 12 часов по местному времени финны должны были оставить его нам. Однако рано утром после артиллерийской и авиационной подготовки наши войска были брошены на штурм разрушенного и горящего города и понесли огромные потери. И это было сделано по приказу Сталина. И в госпитале я впервые услышал, что ему не жалко русской крови». Нет, в этом отношении Иосиф Виссарионович был настоящим интернационалистом: не жалел крови ни русских, ни грузин, ни финнов, ни поляков.
100–я стрелковая дивизия 12 марта вынуждена была заниматься разминированием и разборкой завалов, поэтому активных действий не вела. Каково же было ее бойцам ночью и утром 13 марта идти в никому уже не нужное наступление. В ходе его 100–я стрелковая дивизия заняла Мусталахти, а 503–й и 561–й полки 91–й мотострелковой дивизии — Таммисуо и находящийся неподалеку кирпичный завод, захватив при этом более 60 пленных.
В полдень 13 марта финские солдаты начали выходить из своих окопов, показывая красноармейцам на часы, знаками объясняя, что война закончилась. Вскоре на нейтральную полосу вышли солдаты и офицеры, еше несколько минут назад смотревшие друг на друга через прицелы винтовок и пулеметов. Теперь они обменивались куревом, оживленно жестикулировали, радуясь тому, что уцелели и скоро вернутся домой. Такие стихийные братания, далеко не единичные, доказывают, что у советских и финских солдат не было ни ненависти, ни презрения друг к другу.
