Ганс Дельбрюк - История военного искусства
Наполеон в то же самое время завершает Революцию. Он захватывает верховную власть не в силу принадлежащего ему права, но как избранник народа; путем плебисцита французский народ почти единогласно провозгласил его сначала консулом, а потом - императором. Поэтому, несмотря на восстановление монархии, армия сохранила существенные черты характера, впервые выработавшиеся в ней при Республике. Различие между офицерством и рядовыми уже не носило сословного характера, а лишь характер различия между большим или меньшим образованием, большей или меньшей степенью пригодности, причем лишним связующим звеном служило еще то обстоятельство, что совершенно необразованные рядовые при выдающихся боевых качествах могли дослужиться до капитана, а при особых отличиях - и до высших командных постов. Каждый солдат, как тогда говорили, носил в своем ранце маршальский жезл. Правда, это не следует понимать в том смысле, будто великие наполеоновские маршалы вышли из народных низов; подавляющее большинство из них, подобно самому Наполеону, уже до революции были военными по профессии, и их выдающиеся достижения не в малой мере основаны были на том, что революция, освобожденная от всяких традиций, привела их на руководящие посты еще в таком возрасте, когда юношеские силы в соединении с юношеским честолюбием и отвагой давали им возможность выполнять неслыханные подвиги. Самому Наполеону было 27 лет, когда он принял на себя командование итальянской армией, а большинство его маршалов были не старше или только немногим старше его.
Всеобщая воинская повинность для пяти возрастов, от 20 до 25 лет, была еще раз провозглашена как принцип в 1798 г., но в 1800 г. несколько ограничена установлением
заместительства. И до этого она на практике не применялась постольку, поскольку молодые люди массами уклонялись от воинской повинности, или даже вступив в ряды армии, снова самовольно возвращались домой. Административная организация была недостаточно сильна и неподготовлена для того, чтобы этому воспрепятствовать; право заместительства раз уже было допущено и затем отменено. Введенный законами 1798 и 1800 гг. рекрутский набор с правом заместительства представляет по своей природе весьма растяжимую систему, фактически применявшуюся с большей мягкостью. В то время как каждый возраст насчитывал по крайней мере 190 000 годных к службе молодых людей, Наполеон набирал ежегодно за 1801 - 1804 гг. всего лишь по 30 000 человек для полевой армии и по 30 000 человек для резерва; последние должны были обучаться только 15 дней в году и по одному воскресенью в месяц. По достижении 25-летнего возраста солдат подлежал увольнению.
С 1806 г. наборы стали все более и более повышаться, а правило относительно увольнения в 25-летнем возрасте ввиду перманентного состояния войны, вероятно, уже не выполнялось. Положительных указаний мы по этому поводу не имеем; не располагаем мы также точными данными о том, каких размеров достигли действительно (а не по публикациям) наборы с 1812 по 1814 год. Достоверно известно лишь то, что даже в период до 1805 г. весьма не строго проводившийся рекрутский набор встречал упорное сопротивление и мог осуществляться лишь путем применения силы. Рекрутов, уклонявшихся от набора, называли "rnfractaires", выслеживали их повсюду при помощи специальных жандармских команд, отводили их связанными в полки или утесняли их родителей и родственников постоями, либо, наконец, возлагали ответственность на их общины32.
Таким образом, от идеального принципа всеобщей воинской повинности, как он был провозглашен революцией, очень сильно отошли. Пожалуй, можно бы сказать, что новый рекрутский набор представлял не что иное, как восстановление системы старой монархии: заместители, продолжавшие служить сверхсрочно (als Kapitulanten), составляли особый вид профессионалов-наемников, а ведь наряду с этим и Людовики производили наборы. Еще более сходится эта система с прусской военной организацией, в которой набор по кантонам играл существенную роль и поставлял половину состава всей армии. Тем не менее, хотя и частично, но многое перешло из республиканской армии в наполеоновскую, не только в отношении иного духа офицерского корпуса, иных отношений между офицерством и солдатской массой, но и в отношении существа и духа самих солдат. По самому своему происхождению они не были наемниками, но сынами и защитниками французского отечества, даже тогда, когда они становились ими против своей воли. Но это - различия лишь относительные, а не абсолютные, ведь и в старой французской армии уже жил национальный дух; но подъем его теперь был настолько велик, что, противопоставляя оба типа армии, различие между ними можно и должно обозначить как родовое.
При сравнении с Пруссией, правда, можно сказать, что на основе кантон-регламента в последней набор производился так же строго, если не строже, чем во Франции, но во Франции он давал совсем иные массы людей, ибо Франция насчитывала в пять раз большее число жителей, чем Пруссия, а прусские кантонисты, хотя у них и была большая преданность королю и государству, все же, конечно, лишены были действительной силы идеи отечества, ибо Пруссия была лишь случайным, динамическим государством, а не государством национальным. Наконец, надо иметь в виду, что даже если местные жители в Пруссии и составляли половину или даже более половины армии, то именно они оставались под знаменами лишь короткое время, между тем как иностранцы служили подолгу и накладывали на целое печать своего духа, т.е. более или менее честного военно-профессионального духа, а не духа защиты Отечества.
Лучше всего можно себе представить это различие, если сравнить уже приведенные нами выше предписания Фридриха в его знаменательном наставлении о способах предотвращения дезертирства с приказом по армии, с которым Наполеон перед Аустерлицким сражением обратился к своим войскам. Фридрих поучает: "Существенный долг каждого генерала предотвращать случаи дезертирства. Это можно сделать следующим путем: надо избегать становиться лагерем близ леса; надо приказывать почаще навещать ребят в палатках; вокруг лагеря надлежит наряжать гусарские патрули; на ночь следует расставлять посты егерей по ржи, а к вечеру удваивать полевые посты кавалерией; нельзя позволять солдатам разгуливать, офицеры обязаны вести их строем, когда идут за соломой или водой; мародерство должно караться весьма строго; в походе часовые в деревнях должны быть сняты не раньше, чем вся армия будет под ружьем; ночных маршей не следует делать; строго запрещать солдатам покидать свои взводы при походе; с должны следовать гусарские патрули, когда пехота проходит через лес; надо внимательно смотреть за тем, чтобы войска не терпели недостатка в необходимом: будь то в хлебе, мясе, водке, соломе и проч.".
А вот что гласит приказ Наполеона от 24 ноября 1805 г.: "Временно армия остается на отдыхе. Начальники отдельных частей должны озаботиться составлением списков мародеров, отставших без уважительной причины; они должны рекомендовать солдатам внушить виновным, чтобы они устыдились своего поступка, ибо во французской армии тягчайшее наказание за неприятие участия в опасностях и победах - это позор, которым виновных покрывают их собственные товарищи. Если найдутся солдаты, которые окажутся в таком положении, то император не сомневается, что они с готовностью соберутся и станут под свои знамена".
Своеобразный обычай старых наемных войск - отпускать за денежный выкуп военнопленных (рансонирование) - был запрещен уже декретами Национального собрания (19 сентября 1792 г. и 25 мая 1793 г.).
В 1812 и 1813 гг., когда Наполеон был вынужден все более и более повышать рекрутские наборы, ему также пришлось сильно страдать от дезертирства. Можно даже сказать, что кампании 1812 и 1813 гг. он проиграл из-за дезертирства. Ибо благодаря утечке в войсках уже во время наступления, он прибыл в Москву с такими слабыми силами, что продолжать войну он уже не мог, и если в осеннюю кампанию 1813 г. он вступил с войском, мало чем уступавшим численно союзникам, а два месяца спустя, под Лейпцигом, у него было почти наполовину меньше войск, чем у его противников, то это обусловлено было многими причинами, но в особенности неслыханно большим процентом дезертиров на стороне французов.
Армия Фридриха в течение Семилетней войны также постепенно ухудшалась, и мы видели, как король пытался восполнить недостаток пехоты увеличением своей артиллерии. У Наполеона, как мы отметили выше, наблюдается то же самое, хотя и не в одинаковой мере. У Фридриха это внутреннее изменение в армии привело к изменению его стратегии, у Наполеона, как мы увидим, - нет.
Короче говоря, военное дело, как оно было создано во время революции и самой революцией, отличается от такового в старой монархии в трех отношениях: армия - гораздо больше, она сражается рассыпным строем, снабжается при помощи реквизиций. Об этих трех военных свойствах, коими новое военное дело поднялось над военным делом прошлой эпохи, надо, однако, в заключение заметить, что не все они проявились одновременно и в одинаковой мере. Так, большой численный состав появился вначале при массовом призыве (1еуйе en masse), а затем временно снизился, так что в первые свои кампании войска Наполеона только-только равнялись по численности войскам своих противников.
