Константин Анисимов - В поисках Олеговой Руси
Кроме того, есть все основания полагать, что незаконнорожденный Владимир был несколько старше своих братьев. Его возраст Переяславско-Суздальский летописец на момент смерти указывает как 73 года, то есть именно он должен был родиться в 942 году! Старшинство Владимира косвенно подтверждается и тем, что именно у него первого рождается первенец – Вышеслав. Конечно, дата 942 год для рождения будущего Крестителя тоже весьма проблематична. Уместнее всего относить его рождение к первой половине 950-х гг., вскоре после смерти Игоря, так как в судьбе Малуши и Владимира принимает участие только одна Ольга. Иоакимовская летопись сообщает, что младшим из трех Святославичей был Олег, из Богемских хроник известно, что накануне гибели он отправил в Чехию своего маленького сына (вероятно, вместе с матерью, к ее родственникам, что позволяет сделать вывод о том, что ребенок мог быть младенцем и, возможно, даже ровесником Вышеслава, мать которого в ПВЛ названа также «чехиней», хотя по Иоакимовской летописи она была «варяжкой»), опасаясь Ярополка. Скорее всего, у Ярополка, как и у Генриха Капетинга, да и у Святослава, скорее всего, были серьезные проблемы с невестой для равного брака, хотя в 969– м он был достаточно взрослым для того, чтобы отец привез ему из Византии греческую красавицу-монашку в подарок. В начале своего правления, как считают многие исследователи, Ярополк сватался к полоцкой княжне Рогнеде, хотя в летописи это событие отнесено уже к концу 970– х, но соперник в сватовстве Владимир, оскорбленный отказом Рогнеды, взял ее силой, истребив ее семью и разорив Полоцк. В итоге, как можно судить по «Генеалогии Вельфов», невестой киевского короля стала родственница Оттона I, дочь швабского графа Куно Эннингена.
Кто была супруга Святослава и мать Ярополка и Олега, а м. б., и других его сыновей (из византийских хроник известно имя одного – Сфенга, «Сага о Бьерне» называет соперника Владимира Кальдимара, которого Никоновская летопись знает как Володаря, сообщая, что у него еще был брат, убитый вместе с ним), остается неизвестным. Татищев сообщает, что это была венгерская княжна (!), которую он отождествляет с Предславой из договора 944 года. Это сомнительно, так как полудикие кочевники, недалеко ушедшие от печенегов, какими в Х веке были вожди венгров, едва ли были ровней наследнику русского престола, до браков русских князей со степнячками-половчанками оставалось еще больше ста лет; с другой стороны, вполне возможно, что «угорской» княжной называли дочь какого-нибудь славянского или даже русского владетеля, подчиненного венграм, к примеру, германским хроникам известен венгерский вождь Братислао!
Итак, наиболее вероятной датой рождения Святослава является 927 год. Это, в свою очередь, служит отправной точкой для определения возраста его родителей и даты их брака. Святослав, несомненно, был первенцем киевской четы и их наследником. Логично предположить, что первенец родился вскоре после свадьбы родителей, а следовательно, Ольга стала супругой Игоря Киевского примерно в 925–926 годах. Сама Ольга, скорее всего, имела дунайское происхождение. Источники, независимые от «варягофильских» редакций ПВЛ и церковно-житийной литературы, объявлявшие ее уроженкой северного Пскова, которого в те годы даже не существовало, выводят Ольгу из древней болгарской столицы Плиски. Другие источники уточняют, что матерью ее была варяжская княжна (согласно Иоакимовской летописи, Ольга, как и Рюрик, происходила из рода Гостомысла), а отец ее был русским, что Олег Вещий был ее двоюродным братом (Богемские хроники), а одна из летописей называет ее отцом «половецкого князя Тмуторокана»! С. Э. Цветков объяснил это путаное известие тем, что изначально имелся в виду князь дунайского двойника Тмуторакани Тутракана. Это подтверждается и другим примером. В отдельном, не связанном с «Аскольдовой летописью», описании похода Аскольда и Дира на Царьград в Никоновской летописи упоминаются «кумане». Это объясняется тем, что в позднее время византийское книжное определение русов – «скифы», «тавроскифы» – русские книжники переводили как «половцы», «кумане». Таким образом, можно сделать вывод, что Ольга принадлежала к роду дунайских князей русов, была близкой родственницей Олега Вещего, но жила в болгарской Плиске, вероятно, как заложница, после того, как Симеон Великий аннексировал Дунайскую Русь после смерти Олега в 913-м.
На этом, думаю, стоит прекратить наше расследование. Дальнейшие события– это процесс становления, развития и упадка Древнерусского государства, которое уже не имеет никакого отношения к истории своего предшественника на Дунае, сгинувшего в водовороте истории, полном войн, интриг и переселений. Лишь чудом до нас дошли смутные воспоминания о существовавшем некогда на месте Румынии Русском государстве, которое вполне могло быть метрополией Киевской Руси. Я предпринял в этой работе попытку восстановить общую канву истории Дунайской Руси. Не претендуя на истину в последней инстанции, я привел свои доказательства и доводы в пользу того, что происхождение «империи Рюриковичей» было связано именно с Дунаем, а вовсе не с варяжскими находниками, приглашенными северными племенами. Насколько убедительны предложенные мной доказательства, судить вам, мои читатели.
Послесловие
Уже три века ломают копья историки в поисках ответов на вопросы, оставленные первым русским летописцем: «Откуда пошла Русская земля? Кто первым начал княжить в Киеве? Откуда Русская земля стала есть?». Норманисты рвутся доказать, что «русь» – это неведомое истории шведское племя, ученики Грекова и Рыбакова – что это древнее славянское племя в Поднепровье, аланисты (главный представитель этой школы Е. Галкина) – что русы были аланским племенем, потомками роксолан. А. Кузьмин считал, что «русы» были разными – потомками роксолан и потомками прибалтийского народа ругов. Уже простое перечисление и краткое описание всех версий о происхождении и этнической природе русов, народа, создавшего наше государство, грозит вылиться в серьезное по объему исследование. Сведения дошедших до нас летописей на этот вопрос ответить не помогают, так как в результате многочисленных сокращений и авторских дополнений изначальный рассказ о создании Русского государства, по сути, исчез. Летописи не отвечают на три поставленных первым летописцем в заголовке вопроса, но это не говорит о том, что ответов не было в первом их варианте. Во многих поздних летописях сохранились известия русской истории, которых нет в наиболее ранних списках первой летописи – «Повести Временных лет» (ПВЛ) – Лаврентьевском, Ипатьевском и Радзивилловском. Особенно интересно подробное описание правления князей IX века Аскольда и Дира в Никоновской (Патриаршей) летописи, которое, как считал Б. Рыбаков, попало туда из первой редакции ПВЛ. Вполне вероятно, что и другие летописцы могли использовать также в разной степени сокращенные варианты ПВЛ, на основе которой создавались летописи отдельных княжений – Смоленского, Новгородского, Ростовского (Лаврентьевская летопись), Галицкого, Волынского (Ипатьевская), Черниговского, Полоцкого и т. д. Из всего этого былого великолепия до нас дошли, за исключением перечисленных списков, лишь многочисленные новгородские летописи и более поздние своды Московского государства, такие как Никоновская летопись. Кроме того, ряд интереснейших сведений сообщают польские историки XVI–XVIII вв., в распоряжении которых также были не дошедшие до нас русские летописи. Уникальные сведения о русской истории имеются и в других зарубежных источниках, таких как труды Якова Рейтенфельса.
Здесь следует заметить, что ПВЛ не знает множества событий IX–X вв., прославивших русское имя на весь мир. Осаду Константинополя 860 года летописец списывает из позднего византийского варианта, в котором русский триумф сменяется божьей карой, бурей и поражением, не знает он каспийские и кавказские походы, подробно описанные восточными авторами, и многое другое. Все это заставляет задуматься, а киевские ли русы совершали все эти деяния?
Такая постановка вопроса вполне закономерна после работ А. Г. Кузьмина, который показал, что в Средние Века в Европе существовало множество «Русий». Кроме днепровской Киевской Руси, известны несколько Русий на берегах Балтики, русские княжества в составе Священной Римской империи, Русское герцогство в Венгрии, Русь на Нижнем Дунае… Последняя особенно интересна.
Должен сказать, что я не разделяю тезиса Кузьмина о разноэтничных русах, которых он разделял на западных «красных» (с языков европейцев «рус» переводится как «красный, рыжий») и восточных «белых» (соответственно, такое значение имеет этот корень в индо-иранских языках), потомков ругов и роксолан. Не разделяю я и мнение норманистов и популярных сегодня аланистов. Построения их зиждутся зачастую на прямых подменах и подтасовках. Камня на камне от норманской теории не оставил еще великий Ломоносов. Достойно продолжили его дело Гедеонов в XIX веке, Кузьмин в XX и Лидия Грот в наши дни. С позиции науки живучесть норманизма объяснить невозможно, так как в источниках он опоры, вопреки бытующему мифу, не находит, а археологические находки невозможно приписать исключительно скандинавам, так как теми же предметами пользовались по всему Балтийскому побережью и не только!
