Иван Черных - Школа террористов
- Тогда не строй из себя дурочка. Я знаю как ты стреляешь.
Симулировать дальше не имело смысла, и я, подражая ему, на вскидку, дал очередь. Из семи пять попаданий.
Анвар отобрал у меня автомат, развинтил его и уложил в кейс.
- А теперь спать. Подъем в три. Могу дать снотворное.
- Спасибо. Пока обхожусь. Может, лучше обсудить, что и как?
- Нечего обсуждать. Птичка сама сядет на ветку, тебе останется только прицелиться и нажать на спуск.
На том мы и расстались.
Я пожалел, что не взял снотворное: прошлую ночь промучился в раздумьях, днем нервы были натянуты, как струны, и эта ночь не сулила ничего хорошего. Голова шла кругом, меня уже не волновал вопрос, что будет со мной, какая поджидает опасность; меня мучила совесть: как поднять руку на ни в чем неповинного, симпатичного мне человека? У него есть, наверное, жена, дети; и оставить их сиротами... Отнять жизнь за то, что он оказался честным и принципиальным человеком, верным долгу. Это ли не предательство с моей стороны! Вот тогда-то Иона Георгиевич будет делать со мной, что угодно. Одна надежда на Донича - он успеет предупредить наших и они не допустят убийства. А если не успеет... тогда, тогда умрет либо Анвар, либо я...
Я, кажется, только задремал, как раздался стук в дверь, и Анвар вошел в комнату. На сборы ушло не более пяти минут. В термосе у меня был кипяток, в холодильнике лежали сыр и колбаса. Мы заварили крепкий кофе, выпили по чашке и отправились к машине, где нас поджидал вчерашний водила.
Уже светало, погасла последняя звезда "Зарница, и на западе, у самого горизонта, обозначились белесые, разбросанные по кромке облака, похожие на слежавшиеся клочья шерсти. Перисто-кучевые, как говорил в училище преподаватель по метеорологии, - предвестники грозы. Днем при прогреве они быстро вырастут в мощно-кучевые и засверкают молнии. Если бы они могли поражать наших врагов!
"Волга" остановилась недалеко от здания бывшего ЦК Компартии Молдовы, где мы были вчера. Улицы ещё пустовали, мы вышли из машины, и Анвар повел меня по противоположной стороне к дому напротив. Зашли в один из подъездов, дверь которого оказалась открытой, и поднялись по лестнице на шестой этаж.
Анвар ориентировался как у себя дома, видимо, не раз бывал здесь; завел меня в однокомнатную квартиру тоже с незапертой дверью, и я, глянув в окно, все понял: напротив нас располагался кабинет Михася Кочура. Невооруженным взглядом хорошо просматривались тюлевые занавески, цветок на подоконнике и даже часть стола, за который сядет ничего не подозревающий партийный казначей.
Анвар раскрыл кейс и собрал автомат. Окинул взглядом комнату. Обстановка её была нищенская: односпальная кровать, накрытая простым серо-голубым покрывалом, одно-тумбовый обшарпанный стол, два стула. На окне висели выгоревшие на солнце, пропахшие пылью и табачным дымом шторы, цвет которых было трудно разобрать - то ли голубые, то ли серые. Стены и потолок побелены, тоже давно - местами потрескались; в углах висит паутина. Жилье, видно, принадлежит одинокому престарелому человеку, довольствующемуся малым.
- Давай-ка стол к окну, - распорядился Анвар.
Мы передвинули его, и Анвар, поставив на него стул, прикрутил к спинке штатив, а к штативу автомат, о чем я сразу пожалел: стрелять с упора, конечно же, надежнее, но перенацелить автомат молниеносно, как я рассчитывал, не удастся. И другого оружия Анвар мне не доверил. А силенкой, судя по крутым плечам и налитым, бугристым бицепсам, Бог его не обидел...
- И как мы сматываться будем? - поинтересовался я.
- Через чердак и запасной выход четвертого подъезда. Он открыт. Анвар запоздало закусил губу - проговорился. - В общем, держись за мной и все будет, как в кино.
"Где же этот чертов подъезд? - попытался я мысленно восстановить в памяти, в какой мы вошли. - Кажется, в третий. Или в пятый, смотря откуда ведется нумерация... Плохой из меня детектив, хотя во скольких переделках уже побывал. Пора бы уже кое-чему научиться".
В кейсе оказался ещё и бинокль. Анвар внимательно осмотрел в него кабинет Кочура, протянул мне.
- Посмотри. Все как на ладони. Целиться будешь в голову.
В бинокль просматривался почти весь кабинет, за исключением углов около стола. Тот же большой стол буквой "Т", накрытый зеленым сукном, телефоны на нем, массивные кресла рядом...
- А если он придет не один?
- Подождем, нам торопиться некуда. Кстати, можешь поспать партаппаратчики рано на службу не приходят, - он кивнул на кровать.
Дельное предложение. Голова у меня была тяжелой, да и видеть перед собой этого хладнокровного убийцу с самодовольной физиономией, ничего не выражающей, кроме своей значительности в этом омерзительном, бесчеловечном деле, становилось невмоготу. Лучше, конечно, если бы он уснул... Но свою-то жизнь он очень ценит...
Я лег на чужую кровать с давно несменяемой постелью, пропахшей потом больного или старого человека - именно так пахнут немощные и утомленные тяжелыми годами жизни люди, опустившиеся и безразличные ко всему, безропотно доживающие свой век, - закрыл глаза, но образ одинокого, брошенного всеми старика стоял передо мною, и запах его тленного, уже полуживого тела, душил меня и не давал уснуть. Снова вспомнилась мать той ночью, когда мы с Диной сбили машиной человека и сами едва остались живы; больная, напуганная моим долгим отсутствием, обрадованная, что я наконец-то остепенился, приехал к ней с невестой, умолявшая меня беречь себя, не прожигать попусту жизнь. Как ей не хотелось умирать! А я за эти два с половиной месяца заточения, постоянной опасности будто закаменел сердцем, очерствел, учу убийц изощренным приемам насилия над себе подобными и сам готовлюсь стать убийцей, не заботясь о своей жизни...
Нет, неправда! Я тоже хочу жить, и потому готов убить человека, чтобы спастись... Да и разве это человек?!.. Нет, жалость не шевельнется в моей груди и рука моя не дрогнет... Анвар будет стоять рядом, следить за моими действиями, и удачный удар ребром по шее изменит мою судьбу...
За последние двое суток нервотрепки и бессонницы я здорово устал и уснул так крепко, что не слышал как в комнату вошел шофер, как Анвар разбирал и укладывал в кейс автомат, о чем они разговаривали. Вскочил тогда, когда Анвар с силой тряхнул меня за плечо. В первые секунды я не мог даже сообразить, где мы находимся и зачем сюда приехали.
- Ну и здоров ты спать. Железные нервы, - с восторгом сказал Анвар. Вставай, все кончено. - Достал портсигар с сигаретами и стал прикуривать.
"Неужели он все сделал сам? - на мгновение обрадовался я и тут же вспомнил приписанный мне наезд на девочку, садистское убийство семьи капитана Савина. - Значит, и смерть Кочура на моем счету? Но почему они не торопятся смыться, покуривают как ни в чем не бывало?"
- Дай-ка бинокль, - решил я удостовериться в свершившемся.
- Зачем? Твое перо оказалось страшнее пистолета, - весело перефразировал Анвар русскую пословицу. Грамотный, гад. Протянул мне газету. - Прочитай сообщение.
Я развернул "Днестровскую правду" и на второй полосе внизу в колонке "Хроника" прочитал сообщение: "Бывший член политбюро Компартии Молдовы, хранитель партийной кассы Михась Кочур, готовясь скрыться за границу, перевел крупную сумму денег на свое имя в швейцарский банк. Дотошные журналисты докопались до истины и попросили Кочура дать интервью, в котором он по существу отказал. Делом заинтересовалась прокуратура. Чтобы уйти от ответственности, сегодня ночью Кочур покончил жизнь самоубийством выбросился с балкона 9 этажа".
Так это заслуга прокуратуры, а не моя, - возразил я, возвращая газету.
- Не скромничай, - усмехнулся Анвар. - Откуда нашей прокуратуре узнать было про швейцарский банк.
"Действительно, откуда? - мысленно согласился я. - Шантаж это был или Ионе Георгиевичу в самом деле удалось проникнуть в святые святых? Вспомнился американец Джон Лепски. - Вот откуда номерок счета в банке. Я подал идею, чтобы столкнуть своего "опекуна" с властями, а вышло совсем не так. А может, сработала информация Донича и смерть Кочура - липа?"
Уточнять что-то у Анвара не имело смысла. Я взглянул на часы - начало первого. Вот так вздремнул! Почти семь часов. А на улице потемнело, сверкнула молния. Начиналась гроза. И хотя теперь она была нам не помощница, она радовала: гроза, говорят на Руси, к хорошему урожаю, Возможно и в моей жизни наступят перемены к лучшему.
13
Еще два дня прожиты за каменными стенами школы террористов. Отработка до седьмого пота приемов каратэ и самбо, стрельба в тире, изучение нового оружия и взрывных устройств - все это надоело мне до чертиков. И никакого просвета. Радио и газеты сообщают, что обстановка в Молдавии накаляется: правительство Снегура и Косташа все больше склоняется к насильственным методам правления, особенно в отношении гагаузов и жителей Приднестровья, которые стремятся вырваться из-под гнета диктаторского режима. Идет открытая борьба молдавских националистов с просоветски настроенным населением. Продолжаются нападения на оружейные склады, на наших военнослужащих; на депутатов, выступающих против объединения с Румынией, арестовывают, убивают.
