Андрей Ветер - ВОСПЕВАЮЩИЕ БИТВУ
Обычно всех, кто выделялся ненормальным поведением из общей массы людей, в литературе называют клоунами (clowns) и, следовательно, сваливают в «одну кучу». Между тем, общая схожесть в поведении Безумных Псов Абсароков, Пожирателей Экскрементов Апачей или, скажем, Перевёртышей Шайенов не делает их последователями какого-то единого религиозного течения или представителями одного и того же воинского братства. Если сравнить Безумных Псов Абсароков хотя бы с Перевёртышами (Воины Наоборот) Шайенов, то сразу же станет очевидным огромное различие. Безумные Псы всегда одиночки, в то время как Перевёртыши представляют собой военную организацию, причём сильно отличную от других. Иногда Перевёртыши называли себя Воинами Тетивы, что связано с наличием в их регалии особого оружия, которое представляет собой большой лук, на одном из концов которого приделан длинный наконечник от копья. Эти луки нередко называются копьевыми луками. Такие луки почти никогда не применялись в бою, служа в большей степени знаком принадлежности воина к конкретному обществу. Надо заметить, что Перевёртыши совершали гораздо чаще ненормальные действия, чем Безумные Псы, почти каждый шаг Перевёртышей был вывернут наизнанку: они не только говорили «да» вместо «нет» и на всякую просьбу отвечали противоположным действием, но даже в бою нередко сидели на коне задом-наперёд и свой громадный копьевой лук перекладывали из руки в руку не перед собой, а непременно за спиной (что, мягко говоря, весьма неудобно). Кстати сказать, этот лук был очень тугим, настолько тугим, что при снятой с него тетиве он распрямлялся и превращался в настоящее копьё. Этот лук Перевёртыши носили с собой повсюду и считали его священным. Никто из членов общества Перевёртышей не имел жены. Для этих воинов всегда готовилась отдельная пища, ни один из них не позволял себе кушать из общего котла. Даже если Перевёртыш присутствовал на сходке воинов из разных обществ или на собрании военных вождей, где не было женщин, он всё равно ел отдельно от всех и только специально для него приготовленную пищу. Перевёртыши – люди особые, люди сложные, почти священные. Возвращаясь к особому их поведению в бою, хочу отметить, что сложные манипуляции со своим копьевым луком были, надо полагать, не просто трюком, а демонстрацией своего воинского искусства. Ведь если человек умел мчаться на коне во весь опор, сидя задом-наперёд и перебрасывая своё оружие за спиной из руки в руку, то обычное метание копья или стрельба из лука было для него делом вовсе уж пустяковым. Впрочем, задом-наперёд они сражались редко – это всё же очень затрудняет действия даже самого ловкого человека. Что же до их мастерства в битве, то Перевёртыши стремились в бой, когда другие воины отступали. Если же они мчались на врага одновременно с другими соплеменниками, то перед Перевёртышами никому не разрешалось скакать – это считалось дурным знаком для всех. Перевёртыши всегда дрались на обособленном пространстве, хотя лично мне трудно представить, каким образом индейцам удавалось соблюдать границы этого пространства в горячке боя. Шайены утверждают, что Перевёртыши возвращались из любой битвы не иначе как победителями. Если не победа, то смерть – иного они не признавали. Обыкновенно Перевёртыши отправлялись драться, раздевшись донага и выкрасившись в алый цвет. Свои головы они украшали чучелом совы-сипухи.
Сегодня принято говорить, что в ряды Перевёртышей допускались лишь те мужчины, которых посетили (в их видениях) Громовые Существа. Возможно, в этом есть доля истины, но скорее всего эта особенность заимствована Шайенами у Дакотов, среди которых встречаются люди, называемые Хейоками. Хейоки также очень многое делали наоборот – в жару кутались в тёплые одежды, в холод раздевались донага, говорили «да» вместо «нет» и т.п. Хейоки считались священными людьми по той причине, что исповедовали культ Хейоки – существа крохотного, но могущественного (именно это существо, обитающее где-то под землёй делает всё наоборот, поэтому и живёд не на земле, а под землёй). И только тот может присоединиться к культу Хейоки, кто видел Громовых Существ. Здесь уместно вспомнить уже приводимый ранее фрагмент из книги М.Мид о том, как она исследовала культуру племени Омаха: «Каждый волен утверждать, будто он имеет видения, и требовать власти, право на которую они ему дают. У Омахов членство в религиозных сообществах определялось наследственными правами на тайное знание. Когда те, кто не имел наследственных прав на видения, постились и выдвигали свои притязания, им говорили, что их видение ложно». У Шайенов, Дакотов и Абсароков тайные знания, в отличие от Омахов, не давали никакой реальной власти, но уважения они людям добавляли, об этом свидетельствует история. Что же до видений, то их могло и не быть, но в таком случае, человек, ставший на путь Хейоки, не получал реальных сверхъестественных способностей; он мог бы дурить головы своим соплеменникам сколько угодно, но проявить себя не сумел бы никак. Так что положение Хейоки основывалось не на его заверениях в том, что к нему приходили Громовые Существа, а на том, что он обладал реальной силой, полученной от них.
Дакотские Хейоки не объединялись ни в какое общество, подобно Перевёртышам, а действовали сами по себе (точнее – по указаниям Громовых Существ). Более того, нередки были случаи, когда сам человек не желал становиться Хейокой, но его принуждали к этому невидимые Силы. Если человек, внутренне не готовый к тому, чтобы стать на путь Хейоки, отказывался служить Силе, тогда ему посылалось предупреждение, а затем (в случае его упорствования) человек погибал. Так что служение Громовым Существам было не проявлением собственного желания, а выполнением воли, продиктованной свыше, чего не скажешь о Безумных Псах Абсароков.
Помимо этого, на путь Хейоки могли стать как мужчины, так и женщины. Перевёртышами могли быть исключительно мужчины, Безумными Псами – тоже. Следовательно, различий между всевозможными «клоунами» настолько много, что даже беглый взгляд позволяет увидеть их.
В заключение приведу короткую историю из книги Уоллеса «Канадские Дакоты», которая представляет собой сборник индейских рассказов о жизни Хейоков (Уоллис называет их по какой-то ему одному ведомой причине Глупыми Клоунами): «Женщине привиделся во сне Глупый Клоун и велел ей устроить пиршество в честь Громовых Существ. Женщина не смогла выполнить указания сна, так как её муж не позволил ей. Она сильно испугалась, ведь её неповиновение сну могло иметь ужасные последствия. Но муж сказал, что женщине вряд ли мог привидеться такой важный сон, так что у неё не было оснований бояться гнева Глупого Клоуна. Во время каждой грозы женщина спешила сообщить мужу о своих страхах. Но он лишь смеялся над ней, повторяя, что она никогда не была шаманкой, так что Гром не будет наказывать её за то, что она не выполнила указание сна. Но она боялась, когда слышала грозу над головой. Она очень хотела устроить пиршество в честь Громовых Существ. Она снова и снова повторяла мужу, что ей было велено устроить пир в честь Громовых Существ и что она не желала умирать из-за того, что не выполнит этого. И вот однажды снова пришла гроза, женщина горько заплакала и стала кричать, что это Громовые Существа пришли наказать её, если она не пообещает устроить пиршество. Муж только ухмыльнулся. А гроза приближалась. Такой ужасной грозы не припоминал никто из племени. Несчастная женщина закричала мужу, что она непременно должна устроить пиршество и исполнить священный танец назавтра. Она продолжала плакать и даже сказала, что готова умереть, если муж не позволит ей исполнить указание сна. Он упорствовал и в который раз ответил жене отказом. Тогда она набросила на себя покрывало и выбежала из палатки. Она не прошла и двадцати шагов, как молния ударила в неё три или четыре раза. Муж кинулся к жене и принёс домой её бездыханное тело. Прибежали люди и стали расспрашивать его, говорила ли ему жена о том, что она должна была провести какую-то церемонию. Он сказал, что она хотела устроить пиршество Клоуна. Тогда они спросили его, почему он не разрешил ей сделать это. Он ответил, что не поверил ей, полагая, что она просто шутила, ведь он никогда не слышал, чтобы женщина проводила церемонию Клоуна».
Июнь 1997-июль 1998
