Льюис Е. Каплан - Сталин. Человек, который спас капитализм
Вьетнам был и не был войной. Такая формулировка звучит странно, учитывая 58 тысяч погибших американских солдат, для родственников павших или для постоянных нытиков, но подобное противоречие имеет объяснение. Эта война была частью всеобщей «холодной войны» и служила цели предотвращения распространения коммунизма в тех странах, которые пока — как верилось — оставались независимыми от Москвы. Это не было войной в том смысле, что предполагаемым противником был коммунистический режим Северного Вьетнама, который, по твердому убеждению американцев, поддерживал повстанцев из Вьетконга. Если так, то для победы в войне следовало победить Северный Вьетнам. Но это было невозможно. Если произошло бы вторжение в Северный Вьетнам, это привело бы к вмешательству китайских коммунистов, как это уже ранее произошло при боевых действиях США в районе северной границы Кореи. Вместо этого американские войска занялись бомбардировками сельских районов страны, не трогая столицы, Ханоя, и крупнейшего портового города, Хайфона. Такое самоограничение сделало войну столь длительной. То, что эта война не была только войной, было заключено, лишь когда Никсон признал коммунистический Китай.
Если Джонсона попрекали вовлечением Америки во все более расширяющуюся вьетнамскую войну, то за два достижения своего президентства он заслужил похвалу — это проведение законодательства о гражданских правах и избирательном праве. Эти изменения впервые устранили искусственные ограничения в отношении американских негров, особенно на Юге, и восстановили честь американского народа. Кроме того, это было введение законодательства, которое назвали «Великим обществом» и которое охватило практически все стороны жизни Америки.
Первым пунктом своей программы, после принесения клятвы в качестве президента страны, для Джонсона стало выражение признательности либеральному крылу Демократической партии. Ему надо было продемонстрировать им, что он способен продавить через сенат законодательство на платформе демократов, а в противном случае ему бы пришлось столкнуться с большими проблемами при выдвижении на пост президента в 1964 году. Сперва он взялся за закон о сокращении налогов, выдвинутый Кеннеди, который подвис в сенатском комитете по финансам, главой которого был Роберт Бирд. Работая с сенатом, Джонсон чувствовал себя как рыба в воде, ведь он раньше был лидером парламентского большинства. Когда Бирд настаивал, чтобы бюджет на 1965 год не превышал 100 миллиардов долларов, Джонсон принял предложенный бюджет в 97,4 миллиарда долларов, и этот шаг был одобрен и комитетом, и палатой представителей. В самый последний момент сенатор и лидер республиканского меньшинства, Эверетт Дирксен, предложил внести в закон о налогах изменения, которые сокращали бы выплаты за некоторые предметы роскоши. Если бы это было принято, то все дело пошло бы насмарку и в палате представителей возникли бы встречные возражения. Джонсон сдержал свое слово Бирду (насчет ограничения бюджета), и в ответ Бирд сделал то же самое. Голосование в комитете по вопросу о поправке Дирксена отклонило поправку девятью голосами против восьми, и тем девятым был сенатор Бирд. Вынесенный на голосование в весь сенат, закон был принят с большим успехом. Знание Джонсоном внутренних пружин работы сената и его личные связи с сенаторами сработали хорошо. По иронии судьбы, как случалось со всеми предыдущими бюджетами, сумма была увеличена до 118 миллиардов долларов. Ни у одной администрации не было способов воздействовать на привычку конгресса раздувать расходы бюджета в преддверии выборов.
Но этот маневр был легкой частью работы Джонсона. Значительно труднее было убедить сенаторов из южных и пограничных штатов одобрить Акт о гражданских правах, который устранял бы всяческую (расовую) дискриминацию в общественных местах, включая рестораны и отели. Это было вызовом. Джонсон понимал, что единственным методом, доступным южанам для блокирования этого закона, было маневрирование на расхождение мнений в сенате и пиратское переманивание голосующих. В то время требовалось две трети голосов для окончания дебатов. Наконец, после голосования, и впервые закон гарантировал черным те же права, что и другим американцам, выдвижение Джонсона на президентский пост в 1964 году было обеспечено. Он добросовестно подтвердил свою репутацию как либерального президента.
Был еще один пункт в его «домашней» программе, предшествующей президентской кампании, — борьба с бедностью. Его советники предложили программу, названную «Офисом экономических возможностей». До сих пор чернокожих американцев не принимали на многие виды работ. Многие профсоюзы брезговали принимать негров в свои ряды. Этнические группы с большим опасением смотрели на негров как на возможную угрозу для их рабочих мест. Но самое главное для Джонсона было то, что данный закон, будь он принят, носил бы именно его имя, а не покойного Кеннеди, как в случае налогового законодательства и Акта о гражданских правах.
Джонсону трудно было бы подобрать в 1964 году более подходящего кандидата с другой стороны, чем сенатор Барри Голдуотер. Сенатор из Аризоны, позже признанный в качестве двигателя, поднявшего Республиканскую партию на уровень ведущей политической силы, он был, помимо прочего, честен до идиотизма. Он выступал за реконструкцию системы соцобеспечения путем ее приватизации, позволяя людям самим выбирать, обращаться к ней или нет; проводя свою кампанию в штате Теннесси, он сказал собравшимся, что выступает за превращение Долины Теннесси в частную собственность. Он взывал и к морали. Он критиковал Джонсона за его связь с Бобби Бейкером. Он протестовал против Акта о гражданских правах, считая его нарушением прав государства. Голдуотер, сам не подозревая, возвращался к фундаментальным положениям отцов-основателей, к республиканской форме правления, где федеративная власть будет сведена к минимуму. Для консерваторов Новый Курс Рузвельта или трумэновский Курс Честного Дела были преданы анафеме. Для Голдуотера и консерваторов, согласных с ним, происходящие в стране изменения вели к социализму, который был для них равнозначен коммунизму. Они не хотели понимать, что депрессия изменила взгляды большинства американцев, которые ожидали помощи от федеральных органов, когда этой помощи не приходилось ждать от частного сектора. Люди ненасытны. Чем больше государство заботилось о них, тем большего они хотели.
В 1965 году Джонсон одержал сокрушительную победу над Голдуотером, собрав 61 процент голосов избирателей. Имея за собой эту силу народного волеизъявления, он привел подавляющее большинство в палату представителей и в сенат, что позволило ему провести через конгресс законы, предназначенные создать его мечту о «Великом обществе». Его главным пунктом стала забота о медицинской помощи для людей старше 65 лет, по социальному страхованию. Некоторые наблюдатели усмотрели в этом движение в сторону социальной медицины. Богатая и влиятельная Американская медицинская ассоциация (АМА) пыталась лоббировать против этого билля, потратив немало денег, однако все впустую. Тогда АМА применила иную стратегию. Поскольку первоначально предложенный билль затрагивал только госпитальную медпомощь, медицинское сообщество предложило включить в билль медицинские услуги на добровольной основе. Это заполняло пробел, существующий в первоначальной редакции билля. Большинство демократов видело в таком предложении попытку убить всю идею медицинского социального страхования. […]
Как оказалось, закон о медицинской страховой помощи стал золотой жилой для врачей. Количество людей, обратившихся за этой формой страхования, резко возрастало, по мере того как люди стали обращать внимание на небольшие боли и дискомфорт, которых ранее попросту не замечали, и тем самым стали пополнять доход множества врачей. Вдобавок эта программа вызвала необходимость создания новых больниц и клиник, которым нужны были дополнительные кадры не только врачей, но и медсестер и технического персонала. Но важнее всего была задача привлечь внимание общества к необходимости обеспечения здравоохранения. Либералы, естественно, требовали улучшения жизненных условий для всего населения. Работодатели теперь должны были в той или иной мере обеспечивать лечение своих наемных работников. Количество сотрудников организаций медицинского обеспечения взлетело, как птица. Здоровье стало частью большого бизнеса, не только для частнопрактикующей медицины, но и для органов власти на уровне федерации и штатов. Чтобы справиться с потоком обращений за медпомощью, необходимо было около 9 тысяч постоянных медицинских сотрудников только на федеральном уровне. Влияние этого законодательства далеко зашло — вплоть до маркировки на сигаретных пачках и введения соответствующих курсов в школах. Джонсон со своей концепцией «Великого общества» ввел в систему администрации государств такое понятие, как судьи, кому положено решать — что хорошо или плохо для общества.
