Сергей Карпущенко - Рыцарь с железным клювом
- О, это пустяки! - горячо отвечал пылкий директор. - Я давно уже не люблю Эльзу, и она знает об этом. А ваш кузнец! Разве он пара вам?! Ну, так вы решились?!
- Я подумаю... - сказала Виктория Сергеевна. - А сейчас уходите.
- Хорошо, хорошо, я уйду! - согласился директор, и едва Иринка успела юркнуть за стеллаж, как мимо неё буквально пронесся влюбленный хозяин замка, взлохмаченный и взволнованный.
Едва Виктория Сергеевна посмотрела на Иринку, появившуюся из-за стеллажа, как по её испуганным глазам все поняла. Девочка смотрела на неё растерянно, хотела что-то сказать, но не могла.
- Ты что... подслушивала? - спросила Виктория Сергеевна, отводя взгляд.
- Нет, я нечаянно, - пролепетала девочка. - Я вошла и услышала...
- Ну ты, конечно, понимаешь, что об этом никому говорить нельзя, смущенно сказала Виктория Сергеевна. - Он ведь просто сумасшедший. Здесь все в этом замке сумасшедшие.
- Да, я понимаю, - кивнула Тролль. - Только зачем вы сказали: "Я подумаю"?
- Для того, чтобы этот человек поскорей меня оставил.
- А вот моя мама никогда бы не сказала так - она очень любила папу...
- Знаешь что! - вспылила Виктория Сергеевна. - У тебя ещё нос не дорос меня упрекать! Иди, продолжай работу!
И Тролль, державшая в руках ветошь, пошла к своему рабочему месту, сказав напоследок:
- А нос у меня вполне нормальный. Мне уже тринадцать скоро, и я все понимаю...
Случилось это незадолго до обеда, поэтому Иринка и Володина мама пришли в охотничий зал с такими постными лицами, будто их весь день катали на карусели. Едва Володя взглянул на "женщин", как сразу догадался, что между ними пробежала кошка, да не одна, а не меньше дюжины.
- Что-нибудь случилось? - спросил он у мамы, наливавшей ему суп из изящной фарфоровой супницы.
- Ну что ты! - попыталась улыбнуться мама. - Ешь, ешь, а то остынет. Впрочем, суп и так уже холодный. Надо будет сказать об этом пани Ванде...
Потом Володя тихонько толкнул локтем Иринку и задал тот же вопрос, но девочка лишь промычала что-то - отстань, дескать, и не мешай-ка есть. Но после того, как вышли из столовой, собираясь снова идти к рабочим местам, Володя прицепился к девочке клещом:
- Слушай! Ну ты мне скажешь, что все-таки случилось? Мама тебя обидела, так ведь?
- Нет, не обидела, - сказала Тролль, отводя глаза. - Это я её скорей обидела, - а потом добавила: - Володя, а ведь я догадываюсь, кто приходил к вам ночью...
И вот в этот самый важный момент, когда девочка уже собиралась, как показалось Володе, назвать того, кто шлялся по замку под видом призрака, к ним подошли жизнерадостные реставраторы Витя и Марина. Они улыбались, потому что отлично поели и даже держали по паре булочек, завернутых в салфетку.
- Ну как? - спросил Витя. - Были у Ржевусского?
- Разговаривали с ним? - подхватила Марина в тон речи своего коллеги.
- Да, были, - серьезно отвечал Володя. - Только вы напрасно думали о нем, что он способен привидениями управлять. Ничего такого он не умеет.
- Ну как же! - был покороблен реставратор. - Он же чернокнижник! Маг! Впрочем, ладно! Вот вам, ребята, другой совет, более верный. - И Витя с видом воришки посмотрел по сторонам. - Вы ведь с археологом Ковчуном знакомы? Так вот, я почти уверен в том, что это он, надев доспех, приперся к вам ночью. Спросите, зачем он это сделал? Отвечу! Вы всегда смотрите в корень и кумекайте, кому все это было нужно. Получается, что никому, кроме Ковчуна!
Володя с недоверием посмотрел на Витю:
- Но ведь он такой... зануда!
Витю поддержала Марина:
- А все от занудства и получилось!
- Конечно, от занудства! - продолжал Витя. - Этот Ковчун ужасно недоволен тем, что отняли его работу по созданию экспозиции! Он же просто мечтал об этой работе да и сделал уже кое-что! А тут приезжает твоя мама и начинает все по-своему кроить и составлять. Понятно, что Ковчун страшно обижен!
А теперь заговорила Марина:
- Вот он и решил вас попугать! Ночью надел доспех, - а их в замке немало, на каждом углу стоят, - и пришел к вам под видом призрака! Думал, что вы поскорее уберетесь из такого нечистого места, как Плоцкий замок, а он снова главным археологом будет! Все просто и логично!
Володя был ошарашен. На самом деле он часто ловил на себе злые взгляды Ковчуна, а что говорить о маме! Ее он, наверно, просто ненавидел! Да, эта версия казалась мальчику очень правдоподобной, и он сказал:
- Спасибо за подсказку. Я присмотрюсь к вашему Ковчуну.
- Присмотрись, присмотрись! - хлопнул его Витя по плечу и, подмигнув, пошел с Мариной прочь.
Володя стоял и молчал, переваривая Витины слова. На душе было гадко, скверно. "И почему люди такие завистливые? - думал он. - Еще бы поблагодарил, раз работы убавилось, так нет же!"
- Ну и как тебе версия? - спросил Володя у Иринки, тоже молчавшей.
- А я думаю, что они просто издеваются над нами: вчера - колдун, сегодня - Ковчун, а завтра, наверно, пани Ванду в доспех нарядят. Врут они все. Я думаю, что не археолог это был...
- А кто же?
Девочка замялась:
- Пока я не могу тебе сказать...
- Ну так и молчала бы! - неожиданно для себя разозлился Володя. Строишь из себя всезнайку! Да откуда знать-то тебе?! Иди-ка лучше горшки свои протирать!
Иринка сильно обиделась. За стеклами очков даже сверкнули слезы, и девочка сказала, на самом деле собираясь идти:
- Хорошо, я уйду! А ты до посинения за призраком своим гоняться будешь! Ничего не понимаешь ты! Ничего не видишь! Глупый ты еще! - И она ушла.
А Володя ещё долго стоял, точно получил пощечину. И именно теперь, как никогда прежде, он хотел найти привидение, чтобы оправдать себя в своих собственных глазах и в глазах девочки, считавшей его глупым, но все же так нравившейся ему.
Остаток рабочего дня он трудился совсем без удовольствия и, значит, без прилежания, так что заслужил строгий выговор от "крестоносца", протянувшего Володю к тому же веревкой по спине. А был он так рассеян потому, что все время думал, как же поступить ему теперь, когда уже рассеялись сомнения в том, что ночным пришельцем мог быть только человек, а не призрак.
Выйдя из рыцарского зала, Володя перешел замковый дворик, поднялся по дворцовой лестнице, а потом по одному из коридоров взял круто вправо, чтобы попасть в галерею замковой стены, что связывала северо-восточную башню, в которой он и жил, с башней южной. Где-то здесь, как говорил оружейник, должен был стоять доспех, даже два доспеха, и один из них наверняка служил тому, кто притворялся привидением.
В этом сводчатом коридоре, служившем когда-то боевой галереей башни, было прохладно и сумрачно. Свет из узких бойниц падал на пол, уложенный щербатыми каменными плитами, желтыми пятнами в виде ласточкиных хвостов, и Володя шел по этим хвостам, загипнотизированный видом двух железных фигур, стоящих в конце галереи. И вот он уже приблизился к одному из доспехов и тут же признал в этом рыцарском облачении те латы, что были на незваном ночном пришельце!
Да, это были они! Володя вглядывался в сталь брони и отчетливо узнавал детали, запечатлевшиеся в его памяти, точно оттиск монеты на глине. Вот и высокие ребра наплечников, а вот ребро кирасы. Мальчик узнал и раструбы боевых перчаток, выкованных с острым углом, и чеканный орнамент на полукружьях пластин, прикрывавших подмышечные щели. Только шлем был другой формы. На нем не было длинного клюва на забрале, очень похожего на грачиный, но теперь Володя был склонен думать, что клюв ему просто привиделся, - во всем прочем доспех не отличался от вооружения "призрака". Правда, не доставало ещё и плюмажа из страусовых перьев, но Володя нашел на макушке шлема трубку для перьев и успокоил себя тем, что "привидение" засовывало перья перед тем, как отправиться в свой ночной поход, а заодно набрасывало на плечи легкий плащ.
Володя, нервно кусая губы, стоял перед доспехом, смотрел в узкие щели забрала, которые, чем дольше глядел на них, напоминали мальчику чьи-то недобрые глаза, и думал: "Теперь главное - узнать, подойдет ли доспех археологу. Доспех-то маленький. Рыцари средневековья, я слышал, небольшого роста были. Это в двадцатом веке народ подрос... Ну вот, надо Ковчуна как-нибудь измерить. Если подойдет ему доспех - значит, призраком был Ковчун, который нас из зависти из замка выжить хочет! Да, измерить, измерить вначале надо Ковчуна! Только как же мне его измерить?"
Ковчуна Володя разыскал за замковой стеной, у подошвы южной башни. Здесь, неподалеку от рва, окружавшего замок, велись раскопки, и какие-то неизвестные Володе люди, обнаженные по пояс и с носилками в руках, копошились на дне и по краям раскопа, предназначенного, как объяснили мальчику, открыть старейший культурный слой плоцкого городища. Из раскопа доносился знакомый Володе неприятный голос Ковчуна, ставший ещё более гадким после того, как мальчик узнал об открытом недоброжелании археолога к своим конкурентам. Ковчун раздраженно кричал на кого-то:
