Николай Нозиков - Русские кругосветные мореплаватели
Жители западных Каролинских островов принадлежат к малайской расе, в центре - к индусам, восточных - к папуасам. На всех
175
островах архипелага насчитывается до 9 тысяч человек. Любимое удовольствие туземцев состояло в пляске и в пении, но музыкальных инструментов у них не было; даже о барабане они не имели понятия. Островитяне различных островов говорили на разных наречиях. Вообще язык их благозвучен, запас слов большой, формы фраз разнообразны. Поклонялись каролинцы духам и приносили им бескровные жертвы. Они верили в загробную жизнь. Общественное устройство на островах было похоже на ленную систему малайцев. На всех Каролинских островах было только два сословия: старшины, или «дворяне», и простой народ. Во главе их стоял король, господствовавший над одним или несколькими островами. На некоторых островах королям воздавали большие почести.
Жители Каролинского архипелага, за исключением юаланцев, - отличные мореходы. Наиболее искусны в этом отношении луганорцы. Свои лодки длиною около 2-3 м они выдалбливали из стволов хлебного дерева, оснащали треугольным рогожным парусом и гребками, носу и корме придавали одинаковую форму. Снаружи и внутри лодки окрашивались в красный, желтый и черный цвета и покрывались лаком. Часто сплачивали лодки по две и приспособляли к далеким плаваниям.
Суда большей величины строились с огромными затруднениями; для этого не было необходимых металлических инструментов. Но тем не менее, при помощи орудий, сделанных из камня или раковин, островитяне сооружали суда длиною до 20 т и снабжали их прекрасным парусным вооружением.
Каролинцы отваживались удаляться на сотни миль от своих островов. Кормчие в открытом океане руководствовались положением солнца, звезд и направлением волн. В крупных селениях больших островов были школы мореходства и своеобразной астрономии, где мальчики и девочки учились распознаванию относительного расположения созвездий, часам восхода светил, прохождения их через меридиан и захода, движению планет, направлению ветра и течений, разделению круга горизонта на 12, на 28 и на 32 части, нахождению отдаленных архипелагов до Филиппинских островов на западе и до Гавайских на востоке. В этих школах учились также вооружению судов, изготовлению снастей и пользованию ими.
При плаваниях туземцы старались избрать сезоны постоянных погод и лунных ночей. Днем правили по солнцу, ночью по луне и тридцати трем звездам, название и положение которых твердо знали. Гребные суда каролинцев совершали иногда плавание на север к Марианским островам за 600 км. Хорошие мореходы умели находить путь в океане и приходить к нужному острову.
Нередко бури увлекали суда в сторону, но они снова выбирались на правильный путь, снова плыли к высоким островам, видимым в море с далекого расстояния. На гребных судах - барках - были своеобразные мореходные карты: раковины и камешки обозначали острова, палочки - экватор, меридианы, путь следования, градусы, дни плавания, поперечные течения.
176
10 февраля, исследовав необитаемые островки Пыгелла и Флойгу, открытые Торессом, «Сенявин» направился на север, к Марианским островам.
11. В МАРИАНСКОМ АРХИПЕЛАГЕ. СНОВА НА КАРОЛИНСКИХ
ОСТРОВАХ
Литке на время прервал исследование Каролинских островов и пошел на Гуахан, самый крупный остров Марианского архипелага. Это было вызвано необходимостью пополнить запасы сухарей и морской провизии, которые надеялись достать частью на Гуахане, частью с английских и американских судов, часто останавливавшихся там в это время года. Кроме того, Литке хотел произвести там опыты над качанием маятника.
Марианские острова были первым архипелагом, встреченным в 1521 г. Магелланом в Великом океане во время его знаменитого первого кругосветного плавания. Он назвал их Ладроне, т. е. «Разбойничьи», но это название не удержалось, и они были переименованы в Марианские.
Вереница Марианских островов, направлением с севера на юг, является затопленной цепью гор с базальтовыми туфовыми вершинами. Вершины эти возвышаются на Гуахане на 400-600 м и господствуют над травянистыми и лесистыми плоскогорьями, песчанистыми или глинистыми равнинами, окаймленными по окружности крутизнами.
Растительность на островах роскошная. Всевозможные пальмы, пандановые, мангановые, красные и померанцевые деревья, бамбуки произрастают там в изобилии. Благоухание с берегов далеко разносится по океану.
В сумерки 14 февраля сигнальщики «Сенявина» увидели Гуахан. На следующее утро шлюп был в 10 милях от южной его оконечности. Тихие ветры и сильное противное течение заставили шлюп три дня лавировать, прежде чем войти в гавань Сан-Луис-де-Апра.
Не зная входа, Литке с большим риском вошел в гавань и поставил шлюп на якорь перед входом во внутреннюю гавань. «Если бы не шхуна, стоявшая там под испанским военным флагом, то можно было бы думать, что пришли в место, опустошенное чумой», - говорили сенявинцы. Кругом была полная тишина, даже на фортах Сант-Яго и Санта-Круц, защищавших подступы к порту, не было видно ни флагов, ни людей.
Став на якорь, Литке отправил мичмана Бутакова на шхуне узнать на берегу, можно ли найти лоцмана для входа во внутреннюю гавань и достать лошадей для поездки в Аганью, столицу Гуахана. Бутаков, возвратившись, сообщил, что на форту Санта-Круц один только старый мулат, на шхуне три пьяных матроса, а в деревушке северо-восточной части губы - полудикий бестолковый народ.
Литке был в затруднении, не зная, как вступить в переговоры с местным губернатором. В этом помог посетивший шлюп матрос,
177
один из многих беглецов с английских кораблей. Он сообщил, что губернатором Марианских островов является Мединилья, живущий в Аганье. Литке поспешил написать ему официальное письмо с извещением о своем прибытии, о цели путешествия и просил позволения расположить на берегу обсерваторию.
На следующее утро явился сержант с письмом от губернатора, содержавшим любезное предложение услуг и приглашение в Аганью. В ответ на это письмо Литке сообщил, что он с офицерами прибудет на следующий день к губернатору засвидетельствовать ему почтение.
Осмотрев многие уголки залива, Литке нашел наиболее удобным местом для обсерватории ферму Сумэ на берегу полуострова Ороте. Ферма принадлежала второму губернатору Марианских островов Торресу. Среди осмотренных мест был и форт Санта-Круц. Он имел форму четырехугольника и был вооружен четырьмя пушками без станков, которые охранял один старый мулат.
На следующее утро, 19 февраля, Литке и все свободные офицеры отправились к Десембаркадеро-де-Пите, живописному местечку в северо-восточной части губы. Берег зарос здесь сплошной тропической чащей, в нескольких десятках метров от него были тучные поля, засеянные рисом и сарачинским пшеном. Кое-где виднелись деревушки, разбросанные по берегам речек.
Высадившись на песчаный берег в устье небольшой речки, моряки вошли под свод развесистых деревьев, где их охватил влажный, горячий воздух. Матросы разбили в тени две палатки и занялись стиркой белья, коек и парусиновых чемоданов, Литке с офицерами пошел по берегу к ближайшей деревне. От палящих лучей солнца защищал густой слой зелени. Много пестрых птиц летало между ветвями. Лес был полон звуков. Вверху раздавались свист, прищелкивание, трель. Насекомых было сравнительно мало, но множество огромных бабочек и особого вида ос и мух, необыкновенных по окраске и формам.
Моряки вышли к плантациям около поселка тагалов. Нагие, носившие только поясок туземцы работали на полях.
Побродив по деревушке и посмотрев на бедные хижины островитян, матросы возвратились к своим палаткам.
В это время Литке с офицерами добрался до деревни, где нашел мулов, которые выслал им губернатор для проезда в его резиденцию. Через полчаса моряки отправились верхами к губернатору. Дорога большей частью шла вдоль морского берега. Объезжая скалы, выдававшиеся в море, путешественники свертывали в сторону и ехали аллеями в тени роскошных деревьев или по полям, засеянным рисом и сарачинским пшеном.
Проехав 3,5 мили, прибыли в Аганью. Город был обширнее деревни, но внешним своим видом мало отличался от нее. Там были старинная католическая церковь, дворец губернатора, несколько магазинов, три гостиницы.
Прежде чем представиться губернатору, моряки остановились в доме его адъютанта и переоделись в мундиры. Задыхаясь от банной температуры, они с трудом продолжали путь к палаццо.
178
Это был двухэтажный дом с раздвижной северной стеной. В окнах южной стороны вместо стекол были вставлены листы из перламутра, пропускавшие достаточно света, но задерживавшие теплоту солнечных лучей.
