Жорж Блон - Атлантический океан
– У меня мало сил, – сказал Том Уэлч. – Нам никогда не добраться до берега.
– Не стоит унывать, я тоже буду грести.
– Без рукавиц?
– Да, без рукавиц.
Говард взял весло, положил свои окоченевшие пальцы вокруг ручки, прижал их, потом проделал то же самое с другим веслом и перестал обращать внимание на холод. Никакой силой уже нельзя было разжать кольца этих мертвых рук.
– Вот видишь, я тоже могу грести.
Том почти не слышал его слов. В следующую ночь он умер от холода. Можно было бы воспользоваться его рукавицами, но теперь уж в них не было проку.
Прошло еще две ночи. Палтус так замерз, что его не брали зубы, а малейшая дремота означала бы смерть. Блэкберн продолжал налегать на весла, пока не показалась земля. Это была просто высокая скала, явно необитаемая. Пришлось плыть дальше. На пятый день вечером плоскодонка пристала к берегу у какой-то заброшенной лачуги. Блэкберн мог там выспаться, закутавшись в тряпье. Но еды никакой не было. Чтобы выжить, нужно найти людей, огонь, пищу. Блэкберн снова садится в лодку, просовывает весла в кольца замерзших рук и плывет вверх по течению реки. Поселок, куда он наконец попал, назывался Литтл-Ривер. Ни врачей, ни лекарств там не было. Жители поселка обогрели его, ухаживали за ним и лечили как могли. Все десять пальцев на руках отвалились, так же как и на ногах. Даже часть правой ступни была безнадежно обморожена.
4 июня Блэкберн возвратился в Глостер и очень скоро понял, что ни один капитан рыболовного судна не возьмет инвалида. Но моряки пожалели его, собрали денег, чтобы купить закусочную. Ладонями без пальцев вполне можно было подавать напитки.
– Можно сделать и гораздо больше, – сказал Блэкберн.
Он начал по-своему тренироваться. Его быстрые успехи восхищали товарищей. Однако, когда Блэкберн сказал им, что собирается на Аляску, они подумали, что он свихнулся. Тогда по всей Америке очень много говорили о реке Клондайк, несущей золотой песок. Моряки Глостера снарядили шхуну, собираясь на Аляску, и Блэкберну все же удалось отправиться вместе с ними. Они прошли вдоль всего восточного берега Америки, обогнули мыс Горн, поднялись вдоль тихоокеанского побережья к северу. На стоянке в Сан-Франциско, нечаянно споткнувшись, он упал и никак не мог подняться.
– Кажется, я сломал себе ногу.
Посыпался град проклятий. Несколько недель спустя Блэкберн вернулся в Глостер. По железной дороге. И опять в закусочной на Мейн-Стрит видели, как он бодро ходит между столиками на костылях.
– Ну уж теперь-то он больше никуда отсюда не двинется.
Блэкберн вставал чуть свет и каждый день несколько часов работал в сарае за своим ресторанчиком. Никто не знал, что он там делает. А потом, в один прекрасный день, узнали. Упираясь костылями в стену, калека построил своими культями парусную лодку: 9 м длина, 2 м 60 ширина, 1 м 50 высота борта. На корме можно было прочитать надпись, не лишенную юмора: «Грейт Вестерн». Это было название лодки. 15 июня Говард Блэкберн объявил, что собирается пересечь на ней Атлантику и поплывет один.
Отплытие состоялось 18 июня 1899 года в присутствии небольшой ошеломленной толпы, выражавшей одновременно восхищение, тревогу и недоверие. Объявленный пункт назначения: Глостер, Великобритания.
Ровно через два месяца, день в день, Блэкберн вошел в устье реки Северн и причалил затем в Глостере.
– Я прибыл из Глостера в штате Массачусетс.
Люди смотрели в изумлении, как ловко он пришвартовывал свое судно с помощью одних лишь культяпок.
– Вы на борту один?
– Конечно. А почему бы нет? Погода притом стояла все время прекрасная.
На этот раз пресса Европы и Соединенных Штатов заговорила о мореплавателе. Англичане, верные почитатели морских подвигов, выражали свой восторг.
Блэкберн согласился продать «Грейт Вестерн», что дало ему возможность переплыть океан с востока на запад на пароходе, «очень интересный опыт», по его словам. Прежде чем покинуть Англию, он сказал, полусмеясь, своим почитателям:
– А знаете, я могу еще и не то сделать.
И он сдержал свое слово. На лодке еще меньших размеров, построенной также своими руками, «Грейт Рипаблик», он снова отплыл из Глостера и через тридцать восемь дней вошел в порт Лиссабона.
Он попытался совершить плавание на плоскодонке, но, дважды опрокинувшись еще в американских территориальных водах, рассудил, что лучше отказаться от подобной затеи, и больше в море не выходил. Умер он в своей постели в возрасте семидесяти лет. Говард Блэкберн был назван «высшей честью моряков». Неизвестно кем. Но никто никогда не оспаривал этого звания.
До 1923 года одиночки пересекали Атлантический океан с запада на восток. Первый, кто пересек его в обратном направлении, что гораздо труднее, моряком не был.
Ален Жербо, родившийся в Лавале в 1893 году, окончил политехнический институт, был летчиком во время первой мировой войны, блестящий теннисист, классный игрок в бридж (играл против Альбаррана), он до своей морской карьеры зарекомендовал себя как довольно одаренный сноб, дилетант и человек несколько нерешительный. Ален не решился жениться на чемпионке по теннису Сюзанне Ленглен, не решился перелететь Атлантический океан на самолете. А потом вдруг решил пересечь его в лодке, отправившись в путь из Европы.
Что бы он ни писал об этом, его опыт моряка сводился в сущности к нулю: несколько выходов из Сен-Мало на рыбачьих лодках, несколько попыток заняться парусным спортом – вот и все. Но Жербо думал, что человек с политехническим образованием, если приложить немного энергии, может преуспеть в любом деле. А уж энергии ему хватало.
– Вы, конечно, купите английское судно? – спрашивали друзья.
– Разумеется.
И Жербо купил в Англии солидную 11-метровую яхту «Файеркрест» с тендерным оснащением, участницу регат. Возраст яхты: двадцать восемь лет. Для корпуса, если его хорошо содержали, это не ветхость; для оснастки, парусов – может быть, но политехник Жербо не обращает на это внимания. Через Южный канал он переправляет свой «Файеркрест» в Средиземное море, некоторое время тренируется там, не особенно напрягаясь и не предъявляя больших требований судну. 25 апреля 1923 года он отплывает из Канн, намереваясь пересечь Атлантику. Стоянка в Гибралтаре, откуда он 6 июня устремляется в Океан.
«Мне меньше повезло, чем капитану Слокаму, – писал Жербо. – Тот мог проходить большие расстояния при попутном ветре, не касаясь руля». Системы автоматического управления тогда еще почти не было. Одной из главных трудностей и треволнений для одиночного мореплавателя, почти новичка в морском деле, была невозможность плыть с закрепленным рулем, не делая при этом совершенно фантастических зигзагов.
Чтобы выспаться, надо было ложиться в дрейф, иными словами, не продвигаться вперед. Жербо считал, что для пресной воды лучше купить новые бочки, однако от дубильной кислоты вода очень скоро стала непригодной для питья, и у него осталось только пятьдесят литров воды в одной старой бочке. Соленое мясо, купленное у какого-то жулика, протухло. Но даже после того, как были сброшены бесполезные бочки и испортившиеся продукты, «Файеркрест» едва тащился.
А происшествия, наоборот, неслись со стремительной скоростью. Сломался гик у грота, лопнул фал кливера, потом топенант. «Все мои шкоты рвались один за другим». При непосредственной схватке с Атлантикой возраст такелажа и парусов выдавал себя. Разорвались оба кливера, потом грот. Снимая этот парус для починки, Жербо уронил его в море и прыгнул вслед за ним, не подумав даже выбросить якорь. Небывалый случай – ему удалось догнать свое судно. Опять разорвались оба кливера, потом грот.
Положение мореплавателя теперь все больше напоминало положение потерпевшего кораблекрушение. Оставшись без мяса, Жербо бьет острогой рыб, но потом теряет острогу и в то же время у него выходит из строя печка в камбузе. Подошла к концу вода, начались муки жажды. К счастью, вскоре пошел дождь. Жербо пьет воду, собранную в кусок парусины. Паруса продолжают рваться. «Скоро у меня не будет ниток, чтобы их зашивать». Ветер свежел и вот – настоящая буря.
Жербо рассказывал, что он забирался на мачту, чтобы спастись от огромных волн, и (хотя Слокам уже говорил, что поступал так же) это утверждение удивляло многих моряков и даже вызывало недобрый смех: «Жербо-обезьяна». Вопрос пока еще не решен, действительно ли есть смысл залезать на мачту во время шторма.
Снова хорошая погода, теплые солнечные дни. Жербо порядком ослабел, сильно страдая от жажды, лихорадка почти не оставляла его. Плыл он уже больше двух с половиной месяцев, близко были Бермуды, но капитан «Файеркреста» дал себе слово пересечь океан без остановок. Он исправил печку, смастерил крючок, ловил понемногу рыбу, чинил кое-как паруса. В густом тумане его чуть не потопило греческое судно. Так как туман долго не рассеивался и даже стал гуще, Жербо думал, что находится на «пути кораблей», недалеко от американского берега. В конечном итоге этот легкомысленный мореход действовал не так уж плохо. 15 декабря 1923 года он вошел в порт Нью-Йорка после стодневного одиночества в море.
