Иван Черников - Русские Украйны. Завоевания Великой Империи
Сразу же ниже утеса Тыр Амур изгибается к северо-востоку, затем к востоку и, наконец, изливается в мелководный лиман Татарского пролива. Все пространство от берегов континента до острова Сахалин занято подводными мелями, между которыми извиваются судоходные фарватеры, которые перемещаются после каждой бури. И лоцманам приходится каждый раз следовать с лотом в руках. Затруднения при входе, а также продолжительное замерзание льда, запирающее устье Амура 6 месяцев в году, затрудняли торговлю. Плавание в лабиринте низовьев Амура, малоизученном даже в XIX в., было довольно опасным. Так, во время одной бури более 40 барок, нагруженных хлебом, потонули на фарватере. Три четверти продовольствия для Николаевска и постов Уссурийского края поглотили волны.
Поэтому Петербургу пришлось обратить внимание на юг Амура, чтобы найти там порты, способные обеспечить торговлю со всем миром. МИД начало бурную дипломатию, и в 1858 г. добилось совместного с Китаем владения областью морского прибрежья между Амуром и Кореей, затем, в 1860 г., оформило ее в исключительную собственность России.
Тунгусы Амурского края делились на колена, из которых иные мало общались друг с другом или даже явно враждовали между собою. Обманы и надувательства русских и якутских торговцев еще во второй половине XIX в. не успели испортить их нравы, и путешественников удивляла безукоризненная честность тунгусов.
Гольды — одно из племен эвенков, встречались преимущественно на правом берегу Амура и на берегах Сунгари и Уссури. Народ робкий и боязливый, они редко соприкасались с китайцами, маньчжурами или русскими. Гольды питались почти исключительно рыбой и проводили столько же времени на воде, как и на земной тверди. Когда на реке сильное волнение, они плавали на больших лодках с обрубленным четырехугольным носом. А в тихую погоду быстро скользили по гладкой поверхности вод на своих легких челнах из березовой коры.
Колонизация шла медленно. Из-за неудачного выбора мест около болот или лесных чащей, слишком трудных для расчистки под пашни, многие поселения пришлось покинуть. Однако военные посты, рыболовные станции, склады съестных припасов обеспечили славянам надежные точки опоры. Русское население росло в Амурских степях около Благовещенска и в бассейне Уссури. Тогда как казаки, поселенные на нижнем течении Уссури, в станицах на расстоянии от 25 до 32 км одна от другой, жили в крайней бедности.
Гольды
Несколько семей из Финляндии, получив земли в верховьях Уссури, покинули их и перебрались во Владивосток. Чехи по собственной инициативе предлагали колонизовать долину Уссури и маньчжурское прибрежье, но с условием организации свого муниципального правления. Однако Россия отвергла эти предложения, признав их идеологически вредными и опасными для империи. Можно сказать, что все попытки колонизации в бассейне Амура не имели успеха. Чтобы в два года занять линию от Забайкалья до Владивостока, в спешке и любой ценой основывались казачьи станицы. Но все выбранные места оказались непригодными для земледелия. Вообще, колонисты лучше приживались и преуспевали там, где они менее всего подвергались вмешательству и надзору властей.
Город Охотск в XIX в. никогда не имел более 1000 жителей. Тем не менее его слабенький порт в лимане рек Охоты и Кухттуи всё-таки работал. До 1807 г., когда впервые пошел корабль из Кронштадта в Охотск, мимо Мыса Доброй Надежды, вся провизия и предметы, необходимые для Сибирской флотилии, отправляли из Якутска сухим путем. Для перевозки этой клади через Алданские горы каждый год требовалось по 30 000 лошадей. В 1844 г. американская компания для рыбной ловли и торговли мехами пушного зверя перевела свои конторы и верфи из Охотска в Аян, занимающий более благоприятное положение на том же берегу моря, но тремя градусами ближе к экватору, в менее суровом климате. Другой город, состоящий из нескольких десятков домов, стоит недалеко от юго-западного угла Охотского моря, на реке Уде. Это Удский острог — один из древнейших казачьих постов.
Русские городки на Амуре, основанные значительно позже Охотска, быстро превзошли древний город, державший в своих руках торговую монополию на Тихом океане. Столица Забайкалья Чита, построенная в равнине, открытой всем ветрам, имела важный административный ресурс. Но река Ингода, которая вступает ниже Читы в горное ущелье, становилась судоходной только во время весеннего разлива. И только в этот непродолжительный промежуток времени по ней отправлялись барки с хлебом, солью, солониной и мануфактурой для всех колоний Амурского края. Суда эти строились в громадных лесах, тянувшихся выше Читы.
Нерчинск перенесли с 1812 г. на левый берег Нерчи, в 4 км от Шилки, по которой могли ходить лишь мелкие суда. Начальный пункт крупнотоннажного судоходства находился в селе Сретенском, где имелись склады и механические мастерские. Здесь зимовала большая часть русских судов, плавающих на Амуре.
Однако Нерчинск, как рынок всей области, имел большее значение. Здесь встречались для обмена русские и тунгусы. На многочисленных рудниках Нерчинского округа добывали серебросвинцовую руду, ртуть, медь, железо, олово и цинк. Золотые прииски, залежи каменного угля, месторождения драгоценных камней, наконец, минеральные источники — все это придавало особую значимость городу. Здесь гноили декабристов и других политических ссыльных, осужденных на работы в рудниках. Главная карательная колония России находилась в Карийских золотых приисках, расположенных на берегу Шилки, ниже села Стретенского.
Со времени первых вторжений казаков на берегах Амура уже имелись города. Среди них древний Албазин — крепость на левом берегу Амура, захваченная в 1651 г. атаманом Хабаровым. Китайским войскам пришлось осаждать и брать Албазин три раза. У подножия крепости казаки выстроили большую станицу, которая обросла деревьями и кустарником, превратившись в живописную зеленую горку.
Построенный солдатами Благовещенск, с его широкими улицами, обставленными низкими домами с красными крышами, и голыми окрестностями, наводил уныние. Особенно в сравнении с многолюдным китайским городом Айгуном, стоящим на левом берегу Амура, в 37 км ниже Благовещенска.
Большинство поселенцев в окрестностях Благовещенска составляли трудолюбивые раскольники-духоборы. Эти люди без опеки военных начальников выбирали места для своих деревень на реках Зее и Завитой. При переселении их из России по весне первыми пришли молодые парни и мужики, с запасами провизии и лошадьми, которых они обменяли у маньчжур на рабочих быков. И когда через несколько месяцев прибыли семьи, избы уже стояли, а упряжки в 6, 7 или 8 пар волов расчистили чащи мелкого дубняка. Вскоре деревни переселенцев имели цветущий вид и резко контрастировали с печальными казачьими станицами, устроенными по приказу начальства среди мелкого кустарника, скал или болот. Лишь одна из самых богатых станиц — Михайло-Семеновская, располагалась у выхода из ущелья реки Бурей.
Станица Хабаровка считалась столицей Нижнего Амура и морского прибрежья. Названная так в честь неустрашимого казачьего атамана Ерофея Хабарова, который первый спускался вниз по течению Амура почти до самого устья, Хабаровка стояла на скате холмов, даже крутых утесов, господствующих над правым берегом Амура, при впадении в него Уссури. Её удачное географическое положение в точке разделения трех больших судоходных путей, образуемых Средним и Нижним Амуром и его притоком Уссури, давало экономические выгоды.
Русские колонии в низовьях Амура оказались наименее удавшимися из всех поселений Сибири. Некоторые из основанных там сел пришлось даже совсем покинуть из-за крайне неблагоприятных условий, дождей и неплодородной почвы, болотистой в низинах, каменистой на покатостях высот, покрытых большими деревьями. Софийск и Мариинск сохранились благодаря своему положению на Амуре при входе в долину, ведущую к заливу Де-Кастри. Николаевск (бывший гиляцкий Чербах) как порт устья Амура немного работал летом. Там имелись даже конторы американских купцов, но почти все местное население города составляли солдаты и чиновники. Даже вольные жители смотрели на себя как на ссыльных, и большинство их жило здесь лишь временно. В Николаевске (этом лагере из деревянных домиков) женщины составляли незначительное меньшинство.
Владивосток — само имя свидетельствует о важном политическом значении, которое придавали ему основатели этой военно-морской базы в 1860 г. Пролив, соединяющий Амурский и Уссурийский заливы, назвали Восточным Босфором, а гавань, в которую ведут проходы пролива, врезающегося полукругом в полуостров Муравьева-Амурского — Золотой Рог. Из этого видно, что городу-крепости предназначалась роль Второго Рима. История показала всю зыбкость этих честолюбивых планов относительно обоих Стамбулов. Ибо половину горожан составляли китайцы и корейцы. Манзы, джонки, сараи и вся их домашняя утварь придавали Владивостоку своеобразную азиатскую физиономию, совершенно отличную от славянских городов. В 1880 г. Владивосток стал самым оживленным русским портом на Тихом океане. Впервые, благодаря усилению этой базы, Россия оказалась более сильной, чем Великобритания, в морях Китая и Японии. Но расходы по возведению на берегах Золотого Рога: доков, плотин, верфей и арсеналов — оплатили налогоплательщики, а не частные предприниматели. Половину населения города составляли солдаты, чиновники, освобожденные каторжники и ссыльные поселенцы. Только несколько ремесленников представляли тут добровольно поселившихся русских. Женщины встречались очень редко. Вообще Владивосток имел вид военного. Розничная торговля находилась всецело в руках китайцев.
